Lina Mur - Fifty And One Step Bac

разрешили. И это теперь мне необходимо. Ещё твоя

мать рассказала, что ты собрала вещи и уехала.

— Она приходила?

— Нет, конечно. Твоя мать развлекается, она звонила

мне. Но, Мишель, послушай. Сейчас все у вас хорошо, как я могу видеть. И ты влюблена в него, и он, надеюсь, тоже оценил тебя по достоинству. Но помни

одну вещь — у тебя есть дом, у тебя есть место, где

ты можешь спрятаться. Оно должно быть у каждого

человека. И если что-то пойдёт не так, то, не думая, езжай домой. Поняла меня?

— Папа...

— Обещай мне, что если ты почувствуешь

опасность...я не могу объяснить всего, но все же, каким бы хорошим ни был Николас Холд, он имеет

тёмное прошлое. И оно может вернуться в самый

неподходящий момент, то спрячься. Обещай мне, — папа берет меня за руку, и я киваю.

— Хорошо, — произношу я, хотя знаю, что все его

опасения беспочвенны, продиктованы

воспоминаниями об обманщиках и их фактах.

— А теперь иди, мне нужно отдохнуть, — он отпускает

мою руку, откидываясь на подушки.

— Пока, — я встаю с постели и иду к двери.

— Мишель, — зовёт он меня и я оборачиваюсь.

— Я люблю тебя, доченька, люблю больше всех и

верю только тебе. Но не обмани саму себя, как это

сделал я. Я горд, что ты выросла такой, как я ни

старался сделать из тебя мою куколку, ты имеешь

стержень. Не позволяй никому сломить его, — меня

останавливают его слова, и я хмурюсь, смотря, как

глаза отца наполняются слезами печали.

— Папа...

— Уходи, Мишель, — он закрывает глаза, показывая

мне, что разговор окончен.

Мне ничего не остаётся, как выйти из палаты и

спуститься вниз, а оттуда подойти к Нику, стоящему у

машины.

— Все хорошо? — спрашивает он.

— Да, спасибо тебе. Спасибо за то, что ты облегчил

ему жизнь. Ник, у меня такое ощущение, что скоро я

его потеряю. Не знаю почему, но в душе, как будто

образовывается пустота на его месте, — делюсь я с

ним, и из моих глаз скатывается слеза.

— Не говори глупости, ты просто слишком

эмоционально воспринимаешь антураж больницы. С

ним всё будет хорошо, как и с тобой. А сейчас

поехали, мне бы хотелось немного погулять со

Штормом и тобой. Построить планы на выходные, и, возможно, мы вернемся в Монреаль, чтобы ты все же

попробовала шоколад, — Ник ласково поглаживает

меня по волосам, успокаивая моё сердце, и я киваю, забираясь в машину.

Но все же неприятный осадок остаётся в груди, и я

прижимаюсь к Нику, чтобы стереть его. Я не могу

выразить насколько восхищена им, а только могу

слышать его ровное сердцебиение и расслабляться.

Машина останавливается у ворот, и мы выходим из

неё. Ник отдаёт приказ Майклу, что он не нужен на

сегодня.

— Пройдемся? — предлагает он, и я киваю.

Ник обнимает меня за талию, идя по тротуару, как

неожиданно останавливается.

— Вот же черт, — произносит он и жмурится, а я

удивлённо поднимаю голову.

— Что...

— Сынок, Мишель, какая приятная и неожиданная

встреча, — перед нами раздаётся знакомый

смеющийся голос, и я перевожу на владелицу его

взгляд полный ещё большего удивления.

— Мама, какими судьбами? — недовольно

спрашивает Ник.

Эмбер приподнимает бровь на его вопрос и улыбается

мне, а я отмираю и не знаю, как теперь вести себя.

— Здравствуйте, — медленно говорю я, кивая ей.

— О, дорогая моя, я так рада видеть тебя снова, — женщина подскакивает ко мне, вырывая из рук Ника, и

обнимает, как самого любимого родственника.

— Дай полюбуюсь на тебя, — она отодвигает меня, держа меня за плечи, и осматривает моё лицо. — Красавица, немного похудела, но и это тебе идёт.

Надеюсь, питаешься хорошо? Николас, ты следишь за

её питанием или моришь голодом?

— Мама, прекрати, — резко обрывает её Ник, хватая

меня за локоть и передвигая к себе, как куклу в их

руках.

— Зачем ты приехала? — спрашивает он.

— Вообще-то, ты так и не ответил мне на мои

сообщения. А я даже не знаю, во сколько мне завтра

быть готовой, и куда нам ехать. И я не могу войти к

тебе, меня попросту не пускают. Это что такое? Я твоя

мать, Николас, а не могу увидеть собственного сына, пока он не соизволит приехать ко мне. Безобразное

поведение, сынок, безобразное по отношению ко мне, а я ведь скучаю по тебе, — она упирается руками о

бедра, отчитывая сына, а я издаю смешок, пока Ник

делает шумный вдох, успокаивая самого себя.

— Давай, ты мне нотации почитаешь как-нибудь в

другой раз, идет? Сегодня я на них не настроен. И вам

должны были сказать. Могла у Вудов спросить, в конце

концов, ты с матерью Райли каждый день общаешься, перемывая нам косточки. За вами должна приехать

машина, а остальное уточню. Хорошо, разберусь, мама. Сам не знаю, — хмурясь, отвечает он.

— Господи, и ты мнишь себя взрослым? Ничего не

знаешь и даже не интересуешься, Николас! И я

потеряла приглашение, а точнее, его Люси выбросила

нечаянно. А спрашивать мне стыдно. Ты что, хочешь

вогнать меня в краску? Ладно, Бог с тобой, как и с этим

праздником. Я говорила, что мне ничего не надо. Но

сейчас не об этом, я хочу услышать подтверждение

своим догадкам: так вы вместе? — её голубые глаза

загораются от ожидания, а Ник глубоко вздыхает и

переводит на меня взгляд, прося поддержки и

спасения. Но я немного качаю головой, давая ему

понять, что он должен сам решить, как ответить на

этот вопрос. Я замираю от ожидания, как и Эмбер, с

надеждой смотря на сына.

— Да, мама, мы вместе. Мы встречаемся. Теперь ты

поедешь домой? — после минутного молчания, наконец-то, произносит Ник. И Эмбер взвизгивает, чуть ли не подпрыгивая. Она начинает обнимать меня

и расцеловывать, затем сына, а потом отходит от нас

складывая руки и довольно осматривая нас, пока мы

пребываем в шоке от такого всплеска эмоций.

— Значит, Мишель завтра будет с тобой? — спрашивает она.

— Я совершенно забыл об этом её спросить, но да, мы

приедем вместе, — отвечает Ник, а я, вообще, не

понимаю о чём идёт речь.

— Как я рада! Господи, это лучший подарок на моё

день рождения! Спасибо, Мишель, я знаю, что мой сын

ещё тот...

— Мама, хватит, поезжай. Она тоже это знает, какой я.

Встретимся завтра, — обрывает её Ник, и она кивает, снова обнимая нас и целуя.