Lina Mur - Fifty And One Step Bac

всего этого, когда в голове одна эйфория, начинают

заниматься эпиляцией, ногтями, волосами.

В итоге, я теряю счёт времени, когда уже уставшая ото

всех манипуляций с головой и лицом, меня

поворачивают к зеркалу. Я привыкла видеть это

отражение, и, наверное, я бы оценила старания

мастеров по достоинству, если бы не имела с

рождения на это денег. Но я имела, и поднятые в

замысловатую причёску волосы не отдались трепетом

в груди, как и искусный макияж. Но я улыбнулась

своей заученной для этого годами улыбкой и

поблагодарила всех, уходя из салона и садясь в

машину к Майклу, сделавшему мне комплимент.

Поднимаясь на лифте, я заставляю себя улыбаться и

не показывать Нику, что я бы все отдала, чтобы

провести вечера вдвоём. Чтобы запомнить навсегда

его искреннее счастье и радость, ведь я уверена, что

там, на торжестве, он снова замкнётся и не даст волю

самому себе.

— Ты собираешься выходить или же будешь

переодеваться в лифте? — я слышу насмешливый

голос и моргаю, озираясь и слыша неприятный писк

вокруг.

— Черт, — цокаю я, заходя в квартиру и встречаясь с

Ником.

— И как тебе отдых? — спрашивает он, оглядывая

меня.

— Отлично, спасибо, мне было это необходимо. Ты

был прав, массаж приятно расслабил тело. И вроде бы

твои подарки на моём теле стали светлее, — говорю я, снимая куртку и передавая ему.

— Я рад, Мишель, — отвечает он, вешая куртку и

закрывая шкаф, поворачиваясь ко мне.

— А ты что делал? — интересуюсь я.

— Ездил домой, надо было...надо было съездить туда.

Потом проверил все ли готово к вечеру, вернулся, принял душ и сел за проверку отчётов. Тебе было

веселее, — Ник обнимает меня за талию, ведя к

спальне.

— А какой ты подарок приготовил маме? У меня...я

ведь ничего не купила...я даже не знаю...

— Ты и не должна ничего покупать, крошка. Я подарил

украшения и помог организовать небольшой бизнес

для неё, — перебивает он меня.

— Какой?

— Она любит готовить. И в свободное время от

преподавания, будет давать курсы по выпечке и

другим блюдам для желающих.

— Думаю, я буду в числе первых, — смеюсь я.

— У тебя будет личный учитель, Мишель. Я, — Ник

останавливается перед ванной и поворачивает меня к

себе. Я удивлённо смотрю на него, не понимая, что

послужило причиной остановки. Он словно хочет мне

что-то сказать, и у него не получается. Он сдвигает

брови, а глаза бегаю по моему лицу.

— Что-то не так? Тебе не нравится, как меня

накрасили? — подсказываю я.

— Нет, все хорошо для такого вечера, хотя я бы

предпочёл видеть твои волосы распущенными, и

никакого макияжа. Без макияжа ты выглядишь...другой.

А сейчас я вижу ту самую Мишель, которую встретил в

День Всех Влюблённых. Которую...я думал о тебе

иначе, но сейчас я многое бы поменял. Но мне

остаётся только менять настоящее, и все хорошо, просто я не знаю, как ты отнесёшься к тому, что я

подготовил. Если взять во внимание то, как ты

отреагировала на поход в салон, — медленно

отвечает он.

— Ник, забудь, правда забудь. Я не хотела тебя

обидеть, и мне интересно, что ты приготовил.

Обещаю, что приму все из твоих рук с радостью, — заверяю я его, и он кивает.

— Тогда пошли, — он берет меня за руку и вводит в

ванную комнату, а оттуда распахивает дверь и я

замираю.

— О, Господи, — восхищённо шепчу я, смотря на

манекен, одетый в невероятное чёрное платье в пол, с

оголёнными плечами, расшитое всевозможными

камнями и прозрачное от бёдер. А низ его украшен

вышивкой и новым блеском камней.

— Я...я увидел его и заказал. Я не предполагал, что ты

пойдёшь в нём на день рождения моей матери. Я

планировал другое мероприятие, но мне показалось, что сейчас его время, — несколько нервно говорит он, и я поворачиваюсь к Нику.

— Оно...у меня слов нет. Оно безумно красивое, — произношу я, подходя к платью и обходя его, разглядывая со всех сторон. Да, у меня гардероб

забит кучей разных платьев, но это...это от него и это

делает его бесценным. Это его выбор для меня, это

планы, которые строит он в отношении меня. И нужно

ли мне ещё что-то? Пора бы успокоить душу и

улыбнуться, немного скованно и благодарно. Только

бы не расплакаться.

— А оно не слишком шикарное для этого вечера? — спрашиваю я.

— Нет, оно не достаточно шикарное для тебя. Но

нормальное для этого вечера. Надень его, а я помогу

застегнуть, — предлагает он, подходя к манекену и

расстёгивая платье, стягивая его и кладя на диван.

— Выбор белья за тобой, — напоследок говорит он, выходя за дверь. — Позови меня, я хочу участвовать в

этом.

Он закрывает дверь, а я опускаюсь на колени, дотрагиваясь до платья. Чем я заслужила это счастье?

Чем же?

Я снимаю с себя джинсы, футболку, кроссовки и

белье, все аккуратно складывая на диване, и подхожу

к тумбе, достав оттуда чёрные трусики и ничего более.

Всё лишнее, хочется кожей ощущать этот подарок, чтобы она слилась с ним. Острожно, боясь повредить

платье, я надеваю его и придерживаю на груди, окликнув Ника.

Он входит, останавливаясь и с улыбкой смотря на

меня, а я смущаюсь, как глупая девочка под его

горячим взглядом. И я хочу этого, хочу краснеть, хочу

быть настоящей и ранимой для него.

— Поможешь? — спрашиваю я, поворачиваясь к нему

спиной.

Ник медленно подходит ко мне, и я чувствую кожей

спины его взгляд, оставляющий после себя мурашки.

Он застёгивает платье и его пальцы замирают на моей

шее, проводя по ней, и затем его руки опускаются на

талию, сжимая её. Я не могу дышать от этой нежности, такой нечаянной и приятной, только закрываю глаза, кладя руки на его. Мы так и стоим в тишине, пока моё

сердце раскрывается, словно бутон розы.

— Мишель, спасибо тебе за все. Спасибо, что

вернулась в ту ночь и не дала мне возможность

отвергнуть эту жизнь, — он целует меня в шею, и я

поворачиваюсь.

— Ник, все хорошо? Не знаю, но чувствую, что ты о

чем-то очень сильно переживаешь. Это как-то связано

с твоей семьёй или клубом, или...

— Нет, все хорошо. Присядь, я надену на тебя туфли, — обрывает он меня, и я подчиняюсь его просьбе, опускаясь на диван.