— Сюда давай! — приветливо улыбнувшись охранникам, баронесса направилась к вимане стоявшей справа.
С первого взгляда я определил: «Стриж ВЛ-31», производства «Пермские Летающие Машины». Модель довольно свежая. Умею ли я управлять такой? Никогда не управлял, но теоретически что к чему и куда знаю. Разберемся.
— А ключи Веселов дал? — я остановился в десятке шагов от виманы, чтобы полюбоваться ей в лучах заходящего солнца, блестящего на бронзовых боках и стеклах иллюминаторов. «Стриж ВЛ-31» походил на приплюснутый плод инжира, даже вверху торчало нечто похожее на плодоножку, прикрытую решеткой — коллектор нерезонансных энергий. Через него отводились невостребованная часть эрминговых потоков, чтобы не перегревать центральный преобразователь. Кстати, сердцем этой машины являлся крупный кристалл гирвиса, он превращал эрминговые потоки в вихревое поле. Именно это поле экранировало гравитационной взаимодействие, от чего машина становилась невесомой.
— Ключей нет, — отозвалась Талия. — На какой они черт? Веселов двери никогда не запирает. У нас же охрана стоит. Я у него здесь часто в кабине сижу, курю, чтоб никто не видел. Кстати, у него там всегда есть настоящие сигары — ямайские. И выпивка очень хорошая. А еще я нашла за сидением женские трусики. Иван Сергеевич еще тот хитрец — тайком от жены здесь девушек дрыгает.
— Ключи нужны не только для вскрытия двери, но и для запуска самой виманы, — объяснил я, потянул за ручку дверь — она в самом деле оказалась открыта.
— Бл*дь, пиз*ец! Это плохо, — баронесса резко погрустнела. — Без ключей никак? Не могу там в таком виде сейчас появиться. Может взломаем? Могу принести молоток, пассатижи и отвертки.
— Мысль, конечно, интересная, — я представил погнутую ударами молотка, раскуроченную консоль управления. — Как ты думаешь, что скажет виконт Веселов, когда узнает, что мы его виману молотком да отвертками?
— Ну не знаю… Меня он никогда ни за что не ругал. И папе не предавал. Раз я курила у него в вимане, и он зашел неожиданно, так только головой покачал, папе ничего не сказал, — она заглянула в открытую дверь «Стрижа», потом повернулась ко мне: — Саш, ну придумай что-нибудь! Ты же граф! И папа у тебя был вроде как умным. Видишь, наш план рушится!
— Подожди-ка, — я залез в тамбур, повернул рычажок, включая освещение.
Прогулка на вимане меня привлекала самого. Мальчишество чистой воды, но почему бы не пуститься в маленькое приключение, ведь я решил сегодня, как говорит, баронесса «оттянуться» или даже оттопыриться. Насколько я помнил, в «Стриже» этой модели был не механический замок, а современный, устроенный на кодах, передаваемых через разную тональность эрминговых потоков. Ключом к нему служил эйхос владельца машины, который этот код хранил. И мне пришла мысль пойти от обратного: попробовать распознать код в замке и попытаться его продублировать. Маг я или нет? Не знаю, знакомы ли местные маги с этим фокусом, но нечто подобное я проделывал ни раз, например, при вскрытии заклятия в сокровищнице Хаттумов. Правда, это было совсем в другом мире, в другой жизни.
— Посиди тихо, не мешай, — попросил я баронессу, указав ей на кресло рядом с пилотским.
— Я пока наверх, возьму сигару, — она направилась к маленькой винтовой лесенке на верхнюю палубу. Хотя «на палубу» — громко сказано: в верхней части «Стижа ВЛ-31» располагалась лишь каюта примерно в 12 квадратных метров и небольшое техническое помещение.
Не теряя времени, я прикоснулся ладонью к выемке на консоли, под которой скрывался замок. Закрыл глаза и сосредоточился. Кристалл марсима, служивший основой замка, я чувствовал очень хорошо, даже входящий и исходящий из него эрминговый ток, а вот почувствовать в точности и всей полноте тональность не удавалось. Для моего восприятия это пока представлялось слишком тонким — все равно что с первого раза запомнить и воспроизвести на пианино часть мелодии, если ты не музыкант. Да, кстати, музыка… я задумался: музыкантом я не был ни в одной из прошлых жизней, но мне подумалось, что всю эту сложную для восприятия тональность можно разделить на несколько относительно простых частей, все равно как разобрать на ноты. Только вместо нот здесь будут вполне понятные мне магические символы.
— Ваше благородие! — позвал я Талию. — Поищите, нет ли здесь листка бумаги и ручки.
— Ваше сиятельство, бегу, бегу! — через минуту она появилась с блокнотом, вероятно принадлежавшем виконту Веселову и огрызком карандаша. — Вырвать лист?
— Нет, давай как есть и еще недолго посиди тихо, — она снова поднялась наверх, и я, положив ладонь на выемку на консоли, сосредоточился. Открыв глаза, сделал первую пометку в блокноте, снова сосредоточился, и процедура повторилась несколько раз. На последней странице блокнота появилось несколько пиктограмм на лемурийском, смысл которых в этом мире доступен только мне. Теперь оставалось сложить эти знаки в этакую мелодию и проиграть ее, модулируя направленный эрминговый поток. Да простит меня виконт Веселов: я направил руку на консоль и пустил поток. Вышло со второго раза: вимана вздрогнула, засветились стеклянные окошки приборов, шевельнулись стрелки. И тут же раздался радостный возглас Талии:
— Хвала Аиду! Ты — гений! — она плюхнулась на свободное кресло, держа открытую бутылку пива. — На, выпей глоточек — Иван Сергеевич угощает.
— Только он не знает об этом, да? — я взял бутылку из ее руки и отпил пару глотков.
— Смотри, не напивайтесь! Взлетаем, капитан Елецкий! — скомандовала баронесса.
— Как прикажете, — я потянул рычажок с красной риской на себя — под днищем раздался негромкий визг, нарастающий по частоте, переходящий в писк. Вихревое поле входило в рабочий режим.
Плавно вимана оторвалась от лужайки, разворачиваясь от особняка Евстафьевых в сторону затона. Довольно быстро я освоился с управлением. Оно мало чем отличалось от «Тульчанки», на которой меня учил летать отец. В принципе виманы более безопасны в полете, чем самолеты или вертолеты в недавно покинутом мной мире. Если что-то случается с основным кристаллом гирвиса (их бывает несколько в некоторых моделях), то вихревое поле затухает медленно — не менее трех-пяти минут — и машина успевает опуститься на землю достаточно плавно. Хотя бывают довольно жесткие посадки. Аварии в основном случаются из-за столкновений между самими виманами или с башнями.
— Курс на «Ржавый Париж», — распорядилась баронесса, сияя от восторга.
— Слушаюсь и повинуюсь, — мне отчего-то придумалось, что я джин и мы в огромной волшебной лампе, сверкающей бронзой в последних лучах солнца. Джин, потому что я совершил маленькое чудо, взломав кодовый замок голыми руками. Не уверен, что на этой планете найдется тот, кто сможет это повторить.
— Только вопрос, ваше благородие, где этот чертов «Ржавый Париж»? В каком районе, хоть? — я на самом деле не знал об этом заведении, хотя что-то такое слышал.
— Как⁈ Ты не знаешь, где «Ржавый Париж»⁈ — Талия дернулась от хохота и основательно облилась пивом. — Бл*дь! Подержи! — она передала мне бутылку, хотя в ней не осталось ничего кроме пены. — Это там в Басманном, лети туда, дальше я покажу. Над клубом как раз причальная башня — очень удобно. И работает до утра.
— Ты часто там оттопыриваешься? — я повернул рулевое колесо и толкнул ребристый рычаг.
Плавно набирая ход, машина пошла над садом, взяла курс к центру столицы. Мне хотелось подольше насладиться полетом, поэтому мы шли на небольшой скорости. Слева за широким обзорным стеклом в облаках отгорали красные блики заката, впереди вставали башни и высотки, над которыми виднелось множество точек других виман, продолговатые пятнышки дирижаблей.
— Оттопыриваюсь, — снимая облитую пивом куртку Талия рассмеялась. Ей явно нравилось слово. — Увы, нечасто. Когда удается что-то придумать для папы. Обычно говорю, что буду ночевать у подруги, и она подтверждает. А сама с Лисом в клуб или в бар. — Мне и сюда налилось! — она оттянула топик или, вернее сказать, бюстгалтер. — Тебе повезло, граф! Снимаю! Можешь глаза не закрывать, а то врежемся куда-нибудь.
