поедет. Теперь от каждого незнакомого шороха дергаться хочется. Причитать или хохотать от страха и безысходности, которые побороть, увы, уже никогда не получится.
Еще и родителей потеряла. Эта мысль вызывает сейчас лишь нервный смешок. Нет никаких чувств. Они просто отключились, стали вдруг какими-то неважными, как и вся моя никчемная жизнь.
– Все готово, пошли, – Даян протягивает мне руку, когда выходит из ванной комнаты.
Я лишь поднимаю на него тяжелый грустный взгляд.
– Силой потащу, – цедит мужчина в привычной для себя манере, вынуждая вложить в его ладонь свою руку.
Он открывает передо мной дверь, и пропускает вперед. Мы оказываемся в очень светлом помещении с душевой кабиной и большим круглым джакузи, которое уже наполнено прозрачной водой. Здесь приятно пахнет сандалом.
Даян, стоящий позади меня, осторожно касается пальцами моих плеч. Они подцепляют ткань комбинезона и спускают ее по рукам, вызывая мурашки.
Поднимаю взгляд в зеркало как раз в тот момент, когда мягкие губы касаются оголенной кожи. Внизу спазмом до боли прошибает от вида и ощущений.
Мне не хочется теряться в них. Даян – бандит, убийца, монстр, который меня грязно поиметь хотел при первой встрече, я не должна упиваться его нежностью и ласками нетерпеливыми. Не должна желать продолжения.
– Пожалуйста, не надо... – шепчу я, но он не останавливается.
– Не надо что? – хриплым голосом спрашивает Зверь, когда оставляет в покое мои плечи.
Его пальцы скользят по шее спереди, и спускаются к груди. Через зеркало Даян наблюдает за моей реакцией. Мурашки снова вызывает. Вздох тихий, что из груди наружу рвется от нежных, но колких, как иглы прикосновений.
– Не надо... касаться меня, – это все, на что хватает духу. Произнести вслух похабные словечки я, наверное, никогда не смогу.
– Только ванну принять помогу. Ссадины обработаю. Трогать не стану. Пока. Но теперь от болта моего не отвертишься.
По позвоночнику мигом пробегает колючая волна. Воздух на выдохе в горле застревает. Зверь так прямолинеен, что его высказывание не оставляет мне никаких сомнений в том, что его защиту отработать придется.
– Можно, я сама помоюсь? – робко интересуюсь я.
– Нет. Ты губами с трудом шевелишь. Утонешь еще, – Даян даже не кривится, будто на полном серьезе считает, что я могу потонуть в джакузи. – Раздеться сама можешь, так уж и быть.
Моргаю перепуганными глазами. Обнажиться перед ним добровольно?! Слишком для меня.
– Мои пальцы уже играли с твоей киской. Чего я там не видел?! – произносит Зверь, видя мое замешательство. – Раздевайся, или я сам.
В одном мужчина все же оказывается прав – у меня ни на что нет сил. Меня точно выпотрошили изнутри, оставив только оболочку безвольную и бессильную.
Выдохнув, Даян сам стаскивает мой комбинезон ниже, скидывает к ногам. Не упускает возможности проскользить руками по белоснежной коже. Очертить ими бедра и талию.
Он ловко снимает с меня бюстгальтер, а затем трусики. Подает руку и помогает перешагнуть высокий бортик джакузи.
Вода кажется слишком горячей, и я морщусь.
– Привыкнешь, – кидает Даян, замечая выражение моего лица. – Расслабиться надо тебе.
Он берет с полки какую-то бутылочку. Выливает содержимое в воду. Активно водит рукой по воде, усевшись на край джакузи.
Образуется пена. Не такая пышная, как могла бы быть, если бы Даян добавил ее сразу под струю воды, но ее все равно достаточно для того, чтобы скрыть меня.
Получаю некоторое облегчение. Даже глаза закрываю. Горячая вода и вправду помогает расслабиться.
Я даже не сразу замечаю, как чужая рука ласкает мое разгоряченное тело под водой. Но когда понимаю, все равно не получается сопротивляться. Просто запрокидываю голову, и отдаюсь ощущениям.
Все остальное происходит как в тумане. Помню только, что Даян намыливает меня, руками трет кожу, не упуская из вида, кажется, ни единого участка моего тела. Потом укутывает большим пушистым полотенцем и несет на кровать, где все ссадины обрабатывает какой-то жидкостью. Больше и не помню ничего.
Утром просыпаюсь от того, что чужие руки меня в капкан захватили. Зверь пальцами с силой сжимает мои бедра. Елозит чем-то по складочкам и часто дышит.
Меня паника одолевает, когда я понимаю, чем именно толкается в меня Даян.
– Нет! Нет! – причитаю, и вырваться пытаюсь, но куда там?!
Он меня крепко к себе прижимает. Аурой своей жесткой, точно тисками держит.
– Да, Милана, да... – рычит позади Зверь. Его твердый член того гляди внутрь ворвется, там скользко уже. – Пришло время с целкой попрощаться. Заебала она уже!
Милана
– Даян, пожалуйста, не надо! – я беспомощно хватаюсь руками за простынь, сжимаю ее в ладонях от безысходности.
– Детство кончилось, Милана, – хрипло отвечает он мне. – Женщиной пора становиться.
Мужчина плотнее прижимается ко мне. Вдавливает в себя так крепко, что я каждой клеточкой его тело ощущаю. Мощное. Здоровенное. Горячее до одури.
Он по промежности членом елозить продолжает. Толстым, как дубина или бита бейсбольная.
Я когда представляю, что Даян этой штукой внутрь толкаться собрался, у меня конечности от ужаса леденеют. Нутро в узлы затягивает. Клокочет все. А пальцы простыню в руках до боли сжимают.
– Успокойся! – рычит Зверь позади меня. – Ты потекла уже, чувствуешь?! Твое тело получше тебя знает, что ему нужно. Расслабься, говорю!
А я только сильнее зажимаюсь. Дергаюсь в очередной раз, но хватка безжалостная мне с места двинуться не дает. Чужие пальцы в бедра сильнее впиваются, доказывая, что не уйти мне, не вырваться.
Сама не знаю почему мне так страшно, понимаю, расслабиться надо, но трясет так, что сознание потерять хочется.
Иногда я представляла себе свой первый раз, но в моих фантазиях он не таким совсем был. А нежным и романтичным. С мужчиной любимым, который бы меня ласками извел сначала, а потом аккуратно внутрь вошел, под себя растягивая неторопливо и чутко.
Даян же церемониться со мной не станет, ясно же. Он и так момент этот несколько дней оттягивал, пока родители были живы, да и потом... А теперь вот накинулся на меня, как голодное животное, чтоб сожрать без остатка, за собой застолбить. Стать мужчиной первым, который на всю жизнь запоминается.
Зверь немного отстраняется. Это дает надежду, которую он тут же жестоко забирает, махом снова на себя наталкивая. Головка члена безошибочно упирается в то самое место, и я с ужасом понимаю, что он сможет легко
