Они знали об этом все это проклятое время. Ублюдки. Вот какие привилегии получают члены «Элиты». Их штрафуют за убийства детей. Что я наделал?
Набрав в рот воды, я сплюнул и постарался успокоиться. Мне уже было нехорошо от затянувшейся драмы в моей жизни. Счастье вскоре заволакивала тьма. Мне нужно было хоть какое-то время понежиться на солнышке. Цвести, а не увядать.
Вернувшись к столу, я опустился на свой стул.
– Ты в порядке? – спросила мама.
– В моей жизни кое-кто появился, – сказал я, чуть пожав плечами. – Кое-кто, с кем я бы хотел тебя познакомить, – добавил я.
Она лучезарно улыбнулась мне, ее улыбка заиграла в глазах и стала заразительной. Не успев взять эмоции под контроль, мама взвизгнула и хлопнула в ладоши.
– Рэтт, о мой бог, я была бы счастлива.
– Я тоже, мам. Я тоже.
Глава 32
Я ворвался в кабинет Лилиан, как ураган, сметающий все на берегу, но Лилиан даже не встала.
Я хлопнул по ее столу, подталкивая составленную матерью бумагу, и жестом указал на ручку.
– Подписывай.
Прищурившись, она подвинула лист к себе.
– Что это?
– Это заявление, по которому ты освобождаешь меня от своих консультаций. Больше никаких встреч. Никогда.
Мой голос буквально громыхал.
– И я должна подписать это, потому что...?
– Потому что иначе я разорю тебя или убью. Еще не решил.
Лилиан расхохоталась, как чертова ведьма.
– Как бы ни были забавны твои слова, я не вижу причин продолжать наши консультации. Я ничем не смогу помочь человеку с твоими проблемами, – фыркнула она, взяла ручку и оставила свою подпись над пунктирной линией. – Закрой за собой дверь, – процедила Лилиан, возвращая мне лист.
Выхватив его у нее из рук, я провальсировал прочь из кабинета, даже не подумав закрыть дверь.
*****
Отнеся бумагу в офис, чтобы они положили ее в мое личное дело, я вышел из колледжа и вдохнул полной грудью. Я уже собирался пойти к парковке, когда увидел шедшего ко мне Леность. Я никогда не встречал более спокойного человека. Даже его движения были медленными, словно он располагал всем временем мира.
– Привет, – я протянул кулак, и он ударил по нему своим. – В чем дело, мужик? – поощрил я его к разговору.
– Я искал тебя. Бог сказал, что ты будешь в кампусе.
– Ну, ты меня нашел, – ухмыльнулся я, закидывая сумку на плечо и продолжив путь уже прогулочным шагом. Леность остановился и шаркнул по бетону тяжелыми ботинками.
– У меня есть для тебя кое-что, – он протянул мне большой коричневый конверт.
Заинтригованный, я раскрыл конверт и вытащил фотографию.
– Его отец владеет ночными клубами. Он младший из шести братьев и часто впадал в депрессии. Все началось с того, когда он узнал, что вырастил двух сыновей, но не родных. У его жены уже девять лет был роман с его старшим братом.
Мне не нужно было это слушать. Все это не имело значения.
– Однажды он вернулся с работы в пустой дом. Жена его оставила и развелась, выйдя замуж за любовника. Что еще хуже – вся семья встала на сторону старшего и ожидала, что он примет это, как данность.
«Это не оправдание. Мне плевать, мать вашу».
– Он стал зависим от алкоголя, чтобы хоть как-то приглушить боль, – Леность выдохнул струю дыма.
«Чертова травка в кампусе?» Влияние Бога. Они считали, что правила к ним неприменимы.
– Однажды вечером он по обыкновению пил и жалел себя, когда ему вдруг позвонил один из детей, которых он вырастил, и сказал, что хочет вернуться домой.
«МНЕ. ПЛЕВАТЬ».
– В его голове билась единственная мысль: он нужен своему ребенку, – Леность снова затянулся. – Он сел в свой грузовик, погода стала отвратительной. Мужик слишком много выпил, и ему не следовало вообще садиться за руль, но...
– Но он решил сесть в этот чертов грузовик, зная, что перейдет этим все границы, – рявкнул я. – Какого черта тебе вообще известно все это дерьмо, и где ты раздобыл его фотографию? – спросил я.
Пожав плечами, Леность щелкнул по сигарете.
– Чувак ходил в церковь моего отца, а мне нравится сидеть в исповедальне.
– Он никогда не отпустит этот грех, – покачал я головой и нахмурился. – Ничто не будет достаточным.
– Я знаю. И он тоже. Этим утром его нашли мертвым. Он повесился.
Я побледнел от его слов. Не было никакого облегчения или удовольствия, лишь зияющая дыра в груди размером с кратер, оставленная смертью Робби.
– Он ненавидел то, что вышел чистым из воды благодаря своей семье.
– «Элита» его вытащила, – поправил я его.
– «Элита» не такая, как ты думал, Рэтт.
– Да, я на стадии осознания. Но вопрос в том, почему ты хотел к ней примкнуть, когда уже все знал?
Леность усмехнулся.
– Кто сказал, что я хотел этого? Может, это они меня хотели.
Загадочно, черт возьми.
Кивнув, я скрестил руки на груди, пытаясь хоть что-то почувствовать после известия о смерти человека. Но все оказалось таким странным. Я ненавидел его за то, что он отнял у нас, и миллион раз желал ему смерти, но не таким образом. Он сделал себя жертвой. И самостоятельно решил вершить правосудие, отняв эту возможность у нас.
Бросив фотографию в мусорное ведро, я шумно втянул воздух, наполняя ими легкие и оставляя все мысли об этом мужчине вместе с фото.
Все кончено. По крайней мере, все кончено.
Я теперь часть «Элиты», и мне не нравилось, что они вербовали людей, способных охотно замять вещи, подобные смерти Робби, будто это мусор под ковром.
И что они принимали в свои ряды таких мерзких женщин, как Лилиан. Однако, может, стать частью общества не так уж плохо. Мы сможем вносить изменения изнутри. Я знал, что у Раша точно есть что сказать по этому поводу. И в какой-то момент мы обязательно займемся наведением порядков. Но прямо сейчас мне нужно окружить себя чем-то хорошим и напитаться им. Дать голове хоть немного покоя.
Глава 33
Бросив ключи на стол, я показал отцу средний палец и вынес из дома последнюю коробку своих вещей, загрузив ее в грузовик.
– Прочь из этого дома лжи, – сказал я Честити.
– Не будешь скучать по этому месту?
Постучав себя по голове, я улыбнулся.
– Все нужные воспоминания всегда при мне. А остальное отправляется со мной.
Подхватив Честити на руки, я отнес ее на пассажирское сидение, а потом подвинул симпатичную задницу, чтобы забраться рядом.
– Готовы? – спросил грузчик.
Протянув руку, я захлопнул дверь.
– Пора создать новые воспоминания.
Я чувствовал себя счастливым, и это было чертовски приятно.
«У бурных чувств неистовый конец».
Но не в этот раз. Это не трагедия. Не Ромео и Джульетта. Мы Рэтт Мастерс и Честити Гриффин.
Плохой парень и его хорошая девочка... которая любит иногда шалить.
Эпилог
Толкаясь в ее теплое тело, я медленно трахал свою девочку у окна, где – как я теперь понимал – впервые влюбился в Честити Гриффин.
– Стекло разобьется, – выдохнула она, и я рассмеялся, но все же перенес ее на кровать, покрытую плюшевыми игрушками, включая гигантского розового медведя, которого я выиграл на карнавале. После нашего недолгого разрыва ему пришлось пришивать голову.
Я вбивался в нее, глотая стоны. Честити ногтями царапала мою кожу на спине, отчего я колотил по ней еще отчаяннее.
– Давай, Рэтт. Давай же. Сильнее. Сильнее. Возьми меня, – взмолилась она. Честити оказалась чертовски похотливой миниатюрной нимфоманкой. Я считал, что мне нравится много трахаться, но Чес едва позволяла мне есть, спать и хоть как-то функционировать. – Я сейчас кончу, – выдохнула она и напряглась, стенки ее влагалища сжали мой член, как в тиски. Я кончил через мгновение, свалившись на Честити сверху.
