Lina Mur - Fifty And One Step Bac

меня.

В голове все настолько запутанно, что я не знаю, как

мне выбраться на поверхность из собственного болота. И

это всё из-за него, из-за Ника. Он так открыт в своих

эмоциях, желаниях и разговорах, что меня это зацепило.

Все держат свою сущность за дверями, а он нет. Это

манит к себе и соблазняет, обещает, что рядом с ним

можно стать настоящей, а не искусственной куклой.

Я приказываю себе забыть о нём. Всё уже в прошлом, эти глаза, эти встречи, эти смены его настроения — всё

осталось в воспоминаниях и больше я к ним не должна

возвращаться. Но глупо отрицать, что кто-то производил

на меня такое впечатление, как Ник. И это губительно

признавать.

Я останавливаюсь рядом с незнакомой кофейней и

выбираюсь из машины. Мне требуется одиночество

сейчас, обычного горячего кофе и сахар...много сахара, чтобы перебить в себе желание получить иной десерт.

Но я не могу сосредоточиться ни на чём, сидя за

круглым столиком. Мои мысли снова и снова

возвращаются к нему. Я анализирую своё поведение и

испытываю забытое раскаяние за свои слова и поступки, за любимую мной провокацию. Ведь я действительно

вела себя с ним отнюдь невежливо, а он притащил букет.

Хотя...нет, я уверена, что такой жест симпатии для него

не новый, как и для меня. Но отчего-то закрадывается

подозрение, что он пересилил себя в чём-то, чтобы

держать свою агрессию под контролем и эта моя фраза: «ты гей?». А все это из-за этой тупой книги. Я интуицией

чувствую, что где-то есть подвох, но пока не понимаю, где

он кроется.

Аппетита нет, чтобы даже попробовать тирамису, и я

отставляю тарелку, беря в руки кружку.

Чем я могла его зацепить так, что он настаивает на

сегодняшнем вечере? Почему именно мне написал свой

адрес? Что во мне отличного от других? Ничего. У меня

обычные карие глаза, несколько большие, но они

посредственные. Они ни зелёные, ни фиалковые, ни

синие. Всегда считала, что мой цвет глаз это самый

скучный из всех природной палитры. Да, я слежу за

собой, у меня подтянутое тело, упругая кожа и ухоженная

внешность. Но это предполагается моим статусом, в

котором я живу.

Почему я? Я не верю в то, что действия Ника

предполагают влюблённость, это смешно. Его интерес

вызван обычной химией, которую тоже глупо отрицать. Но

я так ничего о нём и не узнала, только сухие факты, которыми он нехотя делился.

Я не слежу за временем, пока сижу в кофейне, просто

думаю, зарываюсь глубже и понимаю, что мне хочется

пойти и услышать от него новую историю. Увидеть

подтверждение того, что он реален, а не моя богатая

фантазия. У него есть квартира, где он спит, ест и

смотрит телевизор. Но я не могу себе этого позволить, что-то внутри не даёт мне шагнуть к нему. Страх? Да, признаю, в тот момент в лифте я едва устояла на ногах.

Но сейчас я не боюсь его.

Я жмурюсь и тру переносицу, чтобы хоть немного

снять напряжение и мозговую активность. Но это

приносит только неудовлетворение и усталость.

Я уже не гоню по дорогам, а спокойно двигаюсь к

дому, желания разговаривать ни с кем нет. В голове

больше нет мыслей, тишина.

Я захожу домой и стягиваю с плеч пальто, бросая его

на пуфик.

— Мишель, добрый день, — меня встречает Лидия.

— Добрый, — безэмоционально отвечаю я.

— Мистер Пейн на работе, миссис Пейн уехала с

подругой, Тейра собирается тоже уходить. Вы будете

дома? — уточняет домработница, беря моё пальто и

убирая его в шкаф.

— Да, буду у себя, — подтверждаю я и плетусь на

второй этаж.

Я ставлю сумку на пол и бросаюсь на постель лицом

вниз. Через несколько минут я сбрасываю ботинки и

подтягиваюсь к подушке, переворачиваясь на бок.

Мой взгляд устремлён в белую тюль на окне, и я

обнимаю себя руками, прикрывая глаза.

Меня поражает отвратительная мысль, я невольно

сравниваю Люка и Ника. Один рушит и меняет свои

планы, чтобы быть со мной, стремится ко мне и работает

над своими страхами. Другой же...просто вписывает меня

в своё расписание. И я ненавижу себя за то, что

позволила Нику это сделать.

— Мишель? — в мою спальню стучится Лидия, и я

вздрагиваю, резко открывая глаза.

— Да, — сипло отвечаю я, понимая, что задремала, а

за окном уже ночь.

Женщина входит в комнату, я рывком сажусь на

постели и поворачиваю к себе часы.

20:13. Мигают цифры, и моё сердце начинает стучать

чаще.

— Ужин готов, я дала вам возможность отдохнуть, но

все же поесть вам надо, — ласково произносит Лидия, и я

перевожу на неё стеклянный взгляд.

— Я..., — он ждёт меня. Ждёт ли?

— Да, спасибо, я спущусь, только приведу себя в

порядок.

— Хорошо, — кивает она и исчезает за дверью.

Я падаю обратно на постель, смотря в потолок. Я уже

не уверена в своём решении, но иначе я не позволяю

себе поступить. Если я не приду, то я уверена, что Ник

сам больше не сделает ко мне шагов и от осознания этого

становится неприятно внутри. Я не могу объяснить даже

себе, что это за чувства, но мне некомфортно.

Я спускаюсь вниз и слышу голоса родителей, они в

столовой. Я захожу туда и сажусь на своё место, они, заметив меня, замолкают.

— Привет, доченька, — улыбается мне мама.

— Привет, — я наигранно весело беру в руки

приборы. Лидия ставит передо мной ужин и стакан с

соком.

— Как вчера погуляли с Сарой? — интересуется отец.

— Хорошо, спасибо, что не ругаешься, — в этот

момент нос начинает пощипывать настолько, что глаза

мутнеют.

Я лгу, лгу так просто, что мне самой противно от себя.

А ради чего? Кого? Ника? Или же ради спасения

собственной жизни?

— Сессиль, оставь нас, — командует папа, мама

бросает на него умоляющий взгляд не быть со мной

строгим и удаляется.

Я вожу вилкой по тарелке, меня не волнует даже то, что сейчас будет. Я украдкой смотрю на часы, позади

папы.

20:35.

Я начинаю дрожать, пока внутри, это ещё не видно

снаружи. Я боюсь, что Ник может приехать ко мне и

устроить сцену, и тогда я возненавижу его ещё сильнее, чем сейчас. Но ненавижу ли я его? Я не знаю ничего о

чувствах, а точнее, не знала. Я никогда не испытывала

лёгкость, никогда не получала адреналина от общения с