— Какие мы нежные, — недовольно бросил страж, но отпустил руку, прижимающую мою голову к сиденью, и сделал несколько шагов в сторону.
Юноша выдохнул как перед прыжком в холодную воду, осторожно положил ладонь мне на бедро и едва ощутимо сжал его.
— Это не страшно, — прошептал он. Мне или себе, интересно?
Аккуратно раздвинул складочки, я почувствовала, как возбужденная горячая плоть ищет вход — неуверенно, но настойчиво. Смит — девственный насильник — боялся, но желал погрузиться в меня. Когда головка скользнула внутрь, мышцы обхватили твердый как камень член, молодой охранник издал тихий стон, и начал медленно двигаться. Вторая его рука легла на мою поясницу.
— Вот так, малой! — одобрительно крикнул Лью. — Всегда хотел посмотреть со стороны.
Парень замер в замешательстве, а я повернула голову в сторону старшего стража и впервые увидела во всей красе: лет 50, но уже полностью седой, нос скошен вправо — явно ломали не раз, глаза блеклые, бесцветные.
— Что пыришься, сучка? Уже соскучилась по настоящему мужику? — от него не укрылся мой пристальный взгляд.
Нет, я всего лишь хочу запомнить твое лицо, потому что сделаю все, чтобы выбраться хотя бы ради того, чтобы убить тебя. И твоего напарника. Надо только добраться до ключей — они всего в паре футов от меня, лежат где-то среди скинутой Смитом одежды. Только как дотянуться до них, как незаметно забрать?
Юноша вновь зашевелился: то выходил почти полностью, то медленно входил во всю длину. Я выгнула спину и издала тихий стон, парень сразу ускорил темп.
Ключи — вот моя чертова эрогенная зона. Ключи.
Старалась двигаться навстречу ему, изображала вздохи невероятного удовольствия, которые не мог заглушить кляп. Пусть похоть застилает ему глаза и разум, тогда может появиться шанс.
— Что возишься? Кончай давай! — ревниво буркнул старший страж. — Пока никто не пришел, я, может, еще разок успею присунуть. У меня хер на нее дымится.
Парень вновь остановился.
— Я бы уже, если бы ты не смотрел! — ответил он обиженным тоном.
— Отойди, — Лью быстро подошел и, толкнув Смита — тот и не сопротивлялся, занял его место и спустил штаны.
Когда вошел, я замолчала, замерла, окаменела — отчего-то показалось забавным делать вид, будто юнец — отличный любовник. Пусть старик бесится, что его умения хуже, чем у того, кто лишь пять минут назад потерял невинность.
— Что не стонешь, сучка? — его это и правда взбесило. Прекрасно!
Схватил за волосы, заставил встать, притянул к себе, стал грубо облапывать грудь, продолжая фрикции.
— Неужели не нравится? — прошипел прямо в ухо.
Помотала головой и недовольно замычала.
— Мразь! — со злостью выкрикнул охранник и оттолкнул.
Я бы устояла, но сделала вид, что удар был сильнее, чем на самом деле. Сейчас будет спектакль. Неуклюжий шаг вперед, задела бедром стул, отшатнулась от него, заводя ногу за ногу, неловко оступилась и стала падать на спину. На груду тряпок. В которой прячутся ключи.
Падать естественно — это сложно. Хочется подставить руки, инстинкты заставляют поудобнее группироваться, но о них приходится забыть, полностью отключить, когда изображаешь девицу в глубоком обмороке, что уже не раз приходилось делать, или вот сейчас — все должно выглядеть по-настоящему. Удар об пол, который пришелся на сцепленные за спиной руки, оказался ожидаемо болезненным, я застонала, из глаз брызнули вовсе не лицедейские слезы, однако пальцы уже слепо рыскали среди складок ткани в поиске ключей.
Лью громко загоготал, глядя, как я корчусь на камнях.
— Вот так-то, сука! Мистера Питса злить нельзя!
Он отшвырнул стул, встал передо мной на колени, наши взгляды встретились. Белесые глаза смотрели свирепо. Изобразила дикий ужас, но это было довольно трудно, потому что даже боль отошла на задний план: внутренне я ликовала, мне удалось нашарить ладонью холодную металлическую связку.
— Я все же тебя трахну, — ухмыльнулся страж.
Да, это будет очень кстати. А я буду стонать и извиваться, чтобы ты не понял, не заметил, не услышал, как я снимаю с себя наручники.
34. Не та правда
Справиться с двумя взрослыми мужчинами я, безоружная и ослабленная после событий последних дней, не смогла бы. Едва ли даже когда была в лучшей своей форме, признаться откровенно, победила бы в такой драке. Продолжала играть роль жертвы, скованной цепями заключенной, в ужасе ожидающей своей участи. Хотя так хотелось сбросить кандалы, когда с трудом наощупь подобрала ключ и через боль, едва не вывихнув себе запястье, открыла замок. А еще больше желала сомкнуть пальцы на красной морщинистой шее насильника. Вместо этого продолжала терпеть, ждала, когда ему надоест, когда за дверью «комнаты для переговоров» раздадутся тяжелые шаги, а потом и недовольные голоса, когда Лью вскочит, натянет портки, раздраженно тряхнув и отвесив пощечину, усадит меня на стул, а Смит начнет спешно одеваться и побежит отпирать замок.
Компания на пороге была уже знакомая — именно эти люди провожали меня в тюрьму: злой как черт Шон Мирт, удивленно-смущенный Клим и два хмурых бугая, чьи эмоции прочитать даже не пыталась.
— Что за дьявольщина?! — начал сразу кричать тайный советник, едва вошел в камеру. — Почему не на посту, бездельники? Какого черта дверь заперта?
— Мы вот… Заключенную привели, господин. Следовали распоряжению золотого гвардейца, которое он передал от самого короля! То есть, получается, мы тут по приказанию светлейшего работаем, — залебезил старший страж.
Взгляд Мирта скользнул по мне, обнаженной ниже пояса, потом он стрельнул глазами в сторону валяющихся в углу штанов. Губы растянулись в мерзкой жабьей улыбке: ему сразу все стало ясно.
— Развлеклись с Роззи? — ухмыльнулся он.
— Никак нет, господин следователь, — выпалил Лью. А Смит словно воды в рот набрал. — Ей просто стало жарко, и она попросила снять с нее подштанники. Мы выполняли задание короля! — решил вновь напомнить охранник.
Мирт издал какой-то скрипучий смешок.
— Топайте отсюда, теперь Роза — моя забота.
Молодой стражник с облегчением выдохнул — видимо, он и вправду боялся, что их накажут за то, что они сделали. О, наивная юность! Никто и разбираться не станет, почему у заключенного сломан нос и от кого вдруг забеременела осужденная на третьем году отсидки. Еще немного, и охранник сам это поймет и начнет пользоваться положением.
Первым ко мне подошел Клим, аккуратно снял повязку со рта и вытащил кляп.
— Если они врут, если издевались над вами, совершали насилие, то вы можете подать жалобу, мисс Саттон, — негромко сообщил он прямо на ухо. — Несмотря на то, где вы находитесь, у вас по-прежнему есть права…
Еще один наивный. Видит, что вокруг происходит, а все равно верит в какую-то справедливость, в права… Пока из мифических существ мне встречались только оборотни, а с «гражданским обществом» и другими сказочными вещами сталкиваться не приходилось.
— Нет, — я покачала головой, наслаждаясь возможностью говорить, радуясь звуку собственного голоса. — Не нужно жалоб. Всех, кто причинил мне зло, покарает рука судьбы.
— Тюрьма сделала из вас религиозного человека? — хмыкнул Мирт.
— Возможно, — перевела на него взгляд. — Тебе тоже не мешает задуматься о своих грешных делах, господин советник, покаяться. Долго ли тебе осталось?
Правильный ответ: очень недолго.
— Мои дела вас не касаются, милая, — мужчина тоже приблизился ко мне и положил руку на плечо. — Сейчас в центре внимания — ваши коварные делишки. Планы по разрушению государства.
— Ты сам веришь в то, что несешь? — насмешливо спросила я. — Какие еще планы?
— Ваши с Гриром. Не изображайте из себя дуру, у вас плохо получается.
— А у тебя плохо получается изображать осведомленность. Герцог ничего мне не говорил и не пытался, как вы это называете, завербовать.
— В этой комнате не место лжи, — он с силой сжал мое плечо, но не подала вида, что мне больно. — Я знаю вас, Роза, много лет. Вы бы не стали идти против приказа, не стали бы помогать преступнику выйти на волю, если б не имели личного интереса.
