Кажется, последние мои слова произвели впечатление на мать Егора, потому как она, топнув ногой, унеслась прочь. А мы остались с Юлией один на один и, не сговариваясь, выдохнули одновременно, как только за той захлопнулась дверь.
Осталось только разобраться с собственными чувствами и можно менять локации. Возможно, навсегда!
Глава 30
Саня
После случившегося дурдома я не находил себе места. Эта была не жизнь, а пытка, устроенная уже не одной, а двумя мегерами — Наташей и её матерью.
Ладно, первая, но от второй я не ожидал такой подставы. Хотя чему я удивлялся, эта женщина всегда была со своей дочерью заодно. Притащила сонного Егора в полночь, ради того, чтобы схватить меня за яйца и дать кукушке возможность пройти пробы на роль лучшая-твою-мать-года.
Устроенный спектакль перед Егором в какой-то степени сработал.
Решив не вмешиваться в хренову идиллию, отошёл на задний план. Уж если Егор по большей части был моим, чему непоколебимо я верил, то ему всего лишь требовалось время для понимания, кто являлся настоящим актёром в этой истории.
К сожалению, отойти на второй план, чтобы наблюдать, да посмеиваться над хронометражкой под названием «Как же я скучала по тебе, сынок» мне не удалось. Звонок Климова о том, что одиннадцатидневная поездка оказалась коту под хвост, и нас накололи заказчики, заставил сорваться на первый же рейс обратно туда, откуда я прилетел в тот злополучный день только несколькими часами ранее. Ну, что было поделать. Такая работа.
Это был подходящий момент для тёщи и её дочурки ухватиться за Егора всеми руками и ногами, и обе не упустили шанса. А вот я, кажется, свой прошляпил. Дать Машке немного остыть, а себе — идиоту немощному, выкроить время для объяснений — не такое уж простое дело. Здесь нужно было не обычное «прости, я все улажу», а действовать, заранее хорошо обдумав все детали. Я подозревал, Брагина могла злиться, ругаться, называть меня по-всякому, — это было её право, а моё — разобраться в своём прошлом раз и навсегда, которое опять откладывалось не время. И потом, я полагался на своего сына. Он не должен был меня подвести.
Пацан уже делал первые успехи, когда после объятий горе-мамаши там же, стоя в коридоре, с иронией проговорил: «Пап, я спать хочу».
И она думала, будет легко?
Когда на следующий день мы созвонились с ним, и он сказал, что ни в какую другую школу или класс переходить не будет, как того хотели мать и бабушка, я также не нарадовался. И вообще, он все передавал мне о Маше: все такой же была красивой и энергичной, милой и нежной, весёлой и… грустной.
На последнем я сам вздыхал и однажды набрал номер её телефона для глупого «привет», но меня поприветствовал автоответчик. В тот момент мне нужна была настоящая Маша, разговор между нами, а не записанный монолог человека, который, в принципе, не считал себя виновным, но, по воле судьбы, здорово подвёл классную. Что было скрывать, моя нужда в ней, её присутствии определялись воздухом, которым я дышал.
Как совсем ещё недавно.
— Машка, — мурлыча в удовольствии от её прикосновений, звал девушку по имени. — Ма-а-аша.
Самое офигенное в моей жизни утро не собиралось заканчиваться. Это так приятно радовало и грело. Согревало от мысли, что помирились, мы, наконец-то, вдвоём преодолели весь этот геморрой, образовавшийся вокруг наших с ней отношений. Всякие Зорькины, Кошкины и Наташеньки катились на все четыре стороны или…
А мы на самом деле помирились?
Какое-то подозрение закралось во мне на миг. Что-то совсем память отшибло в последнее время. Помнил только, как вернулся домой и упал рылом в подушку.
Безусловно, кайф, когда мягкая, податливая, сексуальная училка была рядом. Но вскоре я отошёл от наркоза.
— А-ну, слезь с меня! — заорал на всю спальню, когда продрал глаза и вдобавок спихнул с себя Наташу, едва увидев на груди голову с белыми локонами её волос.
— Не ори, ребёнка разбудишь, — проворчала она недовольно, скатываясь с меня на другую сторону моей огромной кровати.
Сбросив с себя одеяло, убедился: я не был в боевой готовности настолько, насколько обычно бывал по утрам в присутствии одной дерзкой учительницы. Да что тут, мой малый никак не реагировал: сморщился, скукожился и на левую сторону лёг.
Хвала небесам!
И белье было на мне, а вот на белокурой мегере абсолютно ничего.
— Оденься, сейчас Егор проснётся и войдёт, — строго предупредил её, набрасывая на голое тело одеяло.
— Он у мамы, ты же знаешь. Придумай что-нибудь новое.
— Если ты думаешь, что соблазнишь меня, появившись вот так, то заблуждаешься.
— Ты стал геем? — рассмеялась кобра в голос.
— Я стал счастливым отцом прекрасного мальчика. Тебе не дано понять, — вскочил с кровати и начал потихоньку собираться на работу, несмотря на то, что ещё было слишком рано.
— И что? — цокнула та языком недовольно.
— Я предупреждал тебя не появляться в этой квартире?
Она тупо моргнула.
— Ты уезжал, я соскучилась.
— Как всегда была занята бесполезным занятием, — сделал вывод, завязывая уж галстук у кадыка.
Лучше уйти и не возвращаться, чтобы не видеть это недоразумение.
Она бесила своим внезапным появлением до невозможности, до нервов и сердечного приступа. С ней нужно было срочно что-то решать и кардинально. Человек не понимал по-хорошему? Будет, значит, по-плохому.
Вчера её здесь не было, а сегодня занесло прямо в постель. К сожалению, задумка о смене всех замков в квартире пришла только сейчас в мою пустую голову.
— Саш, — позвала меня нелюбимая, оголяя ножку до бедра, хвастаясь фигурой, подобной песочным часам.
Зря старалась, одной ногой я практически был у порога, мыслями — на очередном совещании, и сердцем — с Машей. Здесь без вариантов.
— Ты должен привыкнуть к тому, что я вернулась, — пропела слишком сладко Наташа.
— Ты должна привыкнуть к тому, что нас для тебя не существует, — посыпал лимонной кислотой на её елейный тон.
— Я никуда не уйду, — прозвучало женским шёпотом.
— Только через мой труп ты останешься здесь, — отрубил на корню. — Не думай, что твою блистательную актерскую, как ты говоришь, игру, я не отличу от подлинного поведения.
— Саша, Саша, — произнесла она, качая головой. — Неужели мне придётся тебя убить?
— Кишка тонка.
— Но я говорю правду! — недовольно хлопнула кулаком по постели ведьма. — Егор меня любит.
— Уверена, что это надолго?
— У тебя не выйдет настроить его против меня.
Смотрел на неё через плечо, застегивая запонки на рубашке, и жалел. Себя. Угораздило же попасться на крючок подобно той, что так нагло и незаслуженно лежала на моей кровати.
Кстати, об этом.
— Вали, Наташа, отсюда по-хорошему.
Когда я вернусь, чтобы твоей ноги не было… Ни одного намёка на светлый женский волос и какое-либо твоё присутствие в моей квартире. Сделай одолжение — исчезни, как много лет назад.
— Я отберу у тебя фирму! — услышал её гневное послание в спину, когда вышел из квартиры, не забыв хлопнуть дверью.
Обделаться в штаны, а не угроза.
Хотела повоевать, и я не против.
— Алло, Витя? — вскоре набрал я Климова. — Как смотришь на одну очень интереснейшую подработку?
Видел Бог, я не хотел, чтоб все случилось именно так. Абсолютно иначе представлял с Наташей семейную жизнь, когда я клялся, стоя перед алтарем, быть всем для неё, а она — для меня. Единственное о чем я не жалел, это результат нашей с ней связи — мой сын Егор.
***
— Как же я рад нашему знакомству, прекрасная Натали, — нарочно говорил на ломаном русском языке Климов, подражая французскому акценту. — С вашего позволения, помогу вам присесть.
Послышались шорохи и прочие звуки в помещении. Где-то отдаленно играл живой оркестр, был слышен лязг вилок, скребки по посуде, но мой слух слишком сконцентрирован на голосах аудиозаписи, исходящей из динамика телефона.
