— Прости, — сказал я. — Прости. Я правда думал только поговорить, но ты такая сладкая, что пиздец моим намерениям, я слишком тебя хочу.
Зашарил руками по её телу, распахивая халат. Кажется, что если сейчас внутри неё не окажусь — сдохну. И страшно, что сейчас станет отталкивать мои руки, ведь тогда придётся остановиться, а я не уверен, что смогу.
Но Аська начинает сражаться с моей рубашкой. Она летит куда-то в сторону, как и её нижнее белье. Касаюсь женской промежности — пара минут только прошло, она уже мокрая. Для меня. Вынуждаю её раздвинуть ноги и вхожу одним сильным движением.
В ней так хорошо, что у меня перехватывает дыхание. Начинаю двигаться, уже понимая, что оргазм будет невероятно сильным, но… что-то мешает расслабиться.
— Что-то не так, — говорю я тяжело дышащей Аське.
Но в её глазах поволока и она мало что соображает.
— Что?
Мои мысли абсурдны. Слишком мокро думаю я. Слишком неправильно пахнет. Запах щекочет ноздри, опасный, знакомый. Усилием воли я заставляю себя отстраниться. На мне кровь. На члене. Мазками на бёдрах. Алая кровь на белом постельное белье. Столько её не было даже когда Ася лишилась девственности.
— У тебя месячные? — спрашиваю я.
— Что? Нет…
— Тебе больно?
— Нет.
Она касается ладонью себя и вздрагивает видя свежую кровь. Я прыгаю по комнате натягивая штанины. Носок мой дырявый куда-то делся, бог с ним, поеду без него.
— Ты куда?
Сидит поджав ноги, такая трогательно юная, в белом, а везде эта чёртова кровь.
— Мы. В больницу.
Я одеваюсь наконец, трогать Аську страшно и шевелить её тоже, поэтому просто заворачиваю её в одеяло, как в кокон. Не успеет замёрзнуть.
— Дверь закрой, — говорит из кокона. — В квартиру, иначе кот убежит!
Теряю минуту на поиски ключей, затем выношу свёрток с Асей на улицу. Пальто я забыл наверху, обжигает холодом. Моя машина, к счастью совершенно не сломанная, стоит за углом. Усаживаю Аську, пристегиваю, давлю на газ.
Одновременно строю маршрут. Ближайшая больница в паре кварталов, но я не уверен, что это то, что там нужно. Едем в клинику, в которой обследуюсь я сам.
— Добрый вечер, Вадим Владимирович, — выплывает из-за стойки регистрации девушка.
Уверен, что вижу её первый раз в жизни, да и хрен с ним, главное что она меня знает и сейчас Аське помогут.
— Кровотечение у девушки, — торопливо объясняю я. — Из половых путей.
Волнуюсь, речь немного сбивается. Ещё бы, на коконе с одеялом уже алое пятно, и так страшно затихла Аська.
— Мы поможем, — уверенно ответила девушка.
И сразу стало легче дышать. Аську уложили на носилки и увезли. Она лёгкая совсем, но у меня немного дрожат руки. Или это от страха? Потрахался, блять.
Девушка наливает мне кофе. Пью его, не чувствуя вкуса. Выхожу курить. Раз за разом смотрю на часовую стрелку. Пять минут прошло. Семь. Десять. Затем тридцать, а ко мне все никто не выходит.
Вышли только через час.
— Вадим Владимирович?
Доктор приглашает меня в кабинет, иду за ним. Сажусь. Подавляю желание закурить прямо здесь.
— Как она?
— Состояние стабильное, но кровопотеря была значительной, поэтому сейчас она спит.
— С ней все будет хорошо?
— Если сделать аборт сейчас, то да.
— Что?
Я не верю своим ушам. Наверное, мне просто послышалось.
— Девушка очень халатно относилась к своему здоровью. И о своей проблеме даже не знала. У неё несколько необычное строение мочеполовой системы, судя по всему у её матери было так же. Если бы она не забеременела, то никаких проблем бы не было. Но строение матки и почек не предполагает, что беременность можно продлевать без вреда для её здоровья. Простите.
— Она беременна? — все ещё туплю я.
— Да. Порядка двух месяцев.
— И…плод все ещё в ней, несмотря на кровь?
— Да. Отслойка плаценты была значительной, но сердцебиение плода хорошо прослушивается. Проблема в том, что беременность слишком сильно ударит по её здоровью. Слишком.
— Ну так достаньте из неё плод! — вспылил я.
— Не можем без её позволения.
— А она?
— Она сказала нет.
Я снова забываю, что в кабинете врача и закуриваю.
Глава 46
Ася
Мне не хотелось отвечать на вопросы. Поступала я просто — закрывала глаза. Ну, какие могут быть вопросы к спящему человеку? Правильно, никаких. Иногда я притворялась столь виртуозно, что и правда засыпала.
А реальность между тем была невероятной. Во мне был ребёнок. Прямо во мне! И прятался он там уже два месяца, а я ни сном, ни духом. Месячные у меня шли. Правда мне объяснили, что скорее всего, это были не месячные, а отслойки плаценты. Их, скорее всего у меня будет много — неправильная матка.
— Больше меня беспокоят ваши почки, — говорил мне доктор.
— Я устала, — капризно отвечала я.
И закрывала глаза. Спать — проще всего. Когда спишь буквально чувствуешь, как проходят минуты, одна за другой. И с каждой минутой малыш внутри меня становится больше и сильнее.
— Даже сейчас ваша беременность уцелела чудом, — гнёт свое доктор.
— Вот, а вы предлагаете мне избавиться от чуда.
От чудес не избавляются, их рожают. Тем более, у меня даже квартира теперь есть. У меня даже работа есть. И мне скоро двадцать четыре года. Ну, какой аборт, вы в своём уме?
Вечером пришёл Вадим. Я узнала его ещё по звуку шагов и сразу же закрыла глаза. Я сплю, вот и все.
— Я же знаю, что ты не спишь, — устало сказал он. — Аська, все плохо. Будет плохо. Ты должна подписать разрешение на прерывание беременности.
— Не буду, — отвечаю я, не открывая глаз.
— Твоя мама умерла от этого же. У неё просто отказали почки, Ася.
— Но она же смогла меня доносить. И я смогу.
Со скрежетом отодвигает стул, на котором сидел и мечется по палате из угла в угол, благо, она одноместная.
— А потом что? Оставишь ребёнка своей тётке, как поступила твоя мать?
— У моей мамы не было тебя. А у меня ты есть.
Вадим резко остановился, я даже открыла глаза на него посмотреть. А он смотрит на меня так, словно впервые видит.
— Значит ты собираешься сдохнуть во славу демографии, а мне оставить ребёнка? Восхитительно.
Молчим.
— Я не собираюсь умирать, — осторожно объясняю я. — Мама рожала меня почти двадцать четыре года назад. Медицина шагнула вперёд. И опять же, у тебя есть деньги…
— А меня ты спросила? — зло кричит Вадим. — Я только начал привыкать к мысли, что мне нужна ты! Ребёнка в мои планы не входило!
— В мои тоже, — спокойно отвечаю я. — Как и секс той ночью.
Снова молчим. Вадим садится. Нашаривает в кармане пальто пачку сигарет, вынимает её, затем со злостью смотрит на меня и прячет её обратно.
— Да, это я виноват. Я был слишком пьян. Был уверен, что успел вытащить, не успел, твоё состояние это явно доказывает. Но я не хочу нести ответственность за твою смерть.
— И не будешь. Всё будет хорошо.
Вадим качает головой, не ожидая услышать от меня ничего разумного, встаёт, убирает стул к стенке.
— Вадим… — начинаю я.
— Что? — спрашивает он почти с надеждой.
— Кот голодный, забери на время моего кота к себе. Потом я Аню попрошу.
Ане я ещё ничего не сказала. Я боюсь, что она тоже начнёт на меня давить. Это ничего не изменит, если только моё эмоциональное состояние. Надо немного стабилизироваться.
Есть мне не хочется, но я ем. Старательно ем, доедая каждую порцию. Потому что внутри меня ребёнок, ему нужны силы для роста. Я даже не знаю, люблю ли я этого ребёнка, просто знаю — я несу за него ответственность. Кроме меня у него никого нет. Остаётся надеяться, что когда он родится, Вадим не устоит и полюбит его. А ещё я робко надеюсь, что не умру.
Иногда я начинаю чувствовать себя своей мамой. Что происходило в её голове двадцать четыре года назад? Наверное, ей тоже все говорили, что она не справится. Что она умрёт. Говорили настолько часто, что она поверила им и сдалась. Я не могла гарантировать, что у меня будет иначе, просто старалась верить, что медицина за последние два десятилетия шагнула вперёд.
