— Виннфред Эшкрофт, — охотно сообщает девушка Риггса, радуясь, что может быть полезной. — Она актриса. Приехала сюда со своим агентом. Ну, нашим агентом, — поправляет она, в ее голосе слышится хрупкая нотка. — У Крисси есть свои фавориты, очевидно.
Я не особенно расстроен, увидев здесь Виннфред. Я, однако, изрядно пьян, а значит, сейчас не время с ней разговаривать. Ею не так легко управлять, как кажется, и я до сих пор не вытянул из нее всю необходимую мне информацию.
Вернувшись к своим друзьям, я говорю:
— Я возвращаюсь домой.
— Не раньше, чем Арья произнесет речь. — Кристиан встает передо мной, чтобы преградить мне путь. — Она очень усердно работала над организацией этого мероприятия.
— Я не думаю, что ты понимаешь. — Я разглаживаю смокинг. — Это была не просьба, а констатированный факт.
— Почему бы и нет, если это не мой любимый босс, — приветствует меня сзади милый южный голос.
— Босс? — удивленно спрашивает Кристиан, заглядывая мне за плечо. — Арье это не понравится.
— Должно быть, ты выбрала не того человека, милая. — Риггс улыбается Виннфред и хлопает меня по плечу. — Этот мужчина не может быть чьим-то любимым. Он такой же милый, как сочный, наполненный гноем прыщик.
— Спасибо за картинку. — Я стряхиваю его прикосновение, поворачиваясь к ней лицом.
— Привет, Винни. — Рыжая целует Виннфред в воздухе.
— Эй, Тифф! Слышала, ты отлично сыграла в том пилоте ромкома. — Моя сотрудница тепло обнимает ее. Ее потребность быть милой и самоотверженной действует мне на нервы. Она снова обращает свое внимание на меня. — Не знала, что ты филантроп.
— Это не так. — Кристиан засовывает руку в передний карман. — Я притащил его сюда, он брыкался и кричал.
— Не забывай про вой, — невозмутимо говорю я. — Я был безутешен.
Несмотря на то, что она раздражает меня, она не выглядит ужасно в своем простом платье и с хвостиком. Осознание этого нежелательно и тревожно. Мне даже не нравятся блондинки. Наверное, так мать-природа говорит мне, что пора засунуть свой член куда-нибудь в мокрое и теплое место. В конце концов, прошел уже почти год.
— Арсен? — Виннфред хмурится. — Все в порядке?
Я не признал ее существование за те две минуты, что она здесь стоит. Упс.
Я обхватываю ее поясницу, неопределенно касаясь губами ее щеки.
— Виннфред, было бы неприлично сказать тебе, что ты прекрасно выглядишь?
— Нет, поэтому ты и не стал бы этого делать.
Я смеюсь. Самое удивительное в этой скучной, одномерной блондинке, готовящей печенье, то, что она обладает остроумием. Во всяком случае, что-то похожее на это.
Она пристально изучает меня, как заботливый родитель.
— Все . . . хорошо?
— Как нельзя лучше.
Я жду, когда она уйдет. Я пьян, устал и не в настроении выпытывать из нее информацию.
— Ты уверен, что не хочешь, чтобы я вызвала тебе такси? — Она хмурится.
И она вызвала бы. Маленькая мисс Солнечный свет.
— Нет, но спасибо.
— Хорошо . . . — Она задерживается. — Наслаждайся ночью.
— Я намереваюсь это сделать.
Когда она уходит, и Кристиан, и Риггс смотрят на меня в явном ужасе.
— Я никогда не видел тебя таким. — Улыбка Риггса медленная и насмешливая.
— Каким?
— Как будто подростка доставили в отделение неотложной помощи, и его мошонка застряла между металлическими скобами его девушки, — поэтично произносит Кристиан. — Ты выглядел раскрасневшимся. Неудобным. Осмелюсь сказать? Смущенным.
— Убитым. — Риггс опрокидывает напиток. — Он покраснел. Я видел это. Ты видела, как он покраснел, Тифф?
— Да! — Тифф, благодарная за то, что в этот момент она представляет собой нечто большее, чем декоративное украшение, охотно присоединяется к моим двум друзьям. — У него все лицо красное. Это так мило. Винни отличная девушка.
Мне удалось прожить целую неделю, не загнав Виннфред в Калипсо Холл за дополнительной информацией. Снятая парижская квартира стала большим откровением. Что еще она знает? Что еще она упустила?
Вернуть ее в Новый Амстердам — большая проблема. Она напала на Кори. Мужчине пришлось наложить два шва, за которые я щедро заплатил, чтобы он держал рот на замке. Бьюсь об заклад, это было ее первое столкновение с чем-то далеким от совершенства, и я получаю удовольствие от осознания того, что развратил ее, пусть даже немного.
— Я не покраснел, — коротко говорю я.
— Да, Ты покраснел. Тебе придется объяснить нам последние пять минут, — объявляет Кристиан.
— Нечего объяснять. Она работает в Калипсо Холл, — говорю я.
Краем глаза я замечаю, как Арья движется в нашем направлении на огромной скорости. Пора заканчивать эту девчачью беседу.
— И, к вашему сведению, даже если бы я все еще не оплакивал безвременную смерть моей невесты, преследование сотрудника было бы вульгарным и не одобряется.
— У меня странные предчувствия. — Риггс облизывает подушечку указательного пальца и поднимает его в воздух, закрывая глаза. — Ага, вот оно. С востока дуют злые ветры.
Я стою к востоку от придурка.
— Даже если будут ураганы возбуждения, я требую, чтобы ты не реагировал на них. — Голос принадлежит Арье.
Я оборачиваюсь, изучая ее.
— Я не люблю, когда мне приказывают. Что ты имеешь в виду?
— Эта девушка — ангел на земле. Раз в неделю она навещает детей в больнице Святого Иоанна. Одевается феей и раскрашивает лица. Им это нравится. Они любят ее, — отчаянно говорит она. — И я люблю ее! Она вдова, ты же знаешь. Она знает, что такое боль. Я не хочу, чтобы она снова пострадала.
Значит, она слышала, но не знает, как это произошло. Хорошая работа, Виннфред, держать наше дерьмо в тайне и не позволять людям складывать два и два.
Кристиан наблюдает, как Виннфред возвращается к тому, кто, как я полагаю, является ее агентом.
— Мы уже встречались с этой девушкой. Она кажется доброй, талантливой и привлекательной. Не волнуйся, любовь моя. У Арсена нет ни единого шанса, даже если бы он попытался.
— Деньги все решают, — отмечает Риггс. — А у нашего мальчика их предостаточно.
— Она не думает о деньгах. — Тифф, его девушка, напоминает нам о ее неудовлетворительном существовании. — Она была замужем за кем-то очень богатым и подписала действительно дерьмовый брачный контракт или что-то в этом роде. Потом, когда он умер, он оставил ее практически ни с чем. Она подрабатывала случайными заработками, чтобы свести концы с концами.
Коллективный ропот наполняет воздух. Мои глаза следят за Виннфред. Это правда? Неужели она осталась ни с чем? Зная то, что я знаю о ее покойном муже, я бы не стал отрицать этого. И она достаточно наивна, чтобы не защитить себя.
— В любом случае, она вне пределов досягаемости. — Арья щелкает пальцами перед моими глазами, пытаясь привлечь мое внимание. — Понятно?
— Мои извинения, Арья. Я, должно быть, создал у тебя ложное впечатление, что мне плевать на то, что думают люди. — Я улыбаюсь ей искренне. — Как только я принимаю решение о женщине, никто не может ее спасти. Даже не Бог.
Я ухожу, оставив группу друзей позади. Я перемещаюсь к открытому балкону. В этой комнате слишком тесно, слишком жарко, слишком претенциозно. Ночной ветер дует мне в лицо. Я растопыриваю пальцы над широкими перилами из светлого кирпича. Когда я смотрю вниз на Пятую авеню, люди внизу выглядят как муравьиные точки. Держаться за перила - последнее, что должен делать мой пьяный "я".
Но опять же... что здесь можно потерять?
У меня нет ни матери, ни отца, ни невесты. Как снисходительно заметил Риггс, я не самый милый человек в этом почтовом индексе. Нет ничего, что привязывало бы меня к этой вселенной, и я начинаю подозревать, что именно по этой причине люди берут ипотечные кредиты, заводят детей, берут на себя обязательства — чтобы самоубийство не было приемлемым вариантом, когда дела идут дерьмо.
Не то чтобы я подумывал о самоубийстве. Эти перила широкие и не очень длинные. Я могу сделать это.
