Виктор запускает обе ладони под халат, сжимает сильно за задницу, резко дергая на себя, припечатывая.
Ох… Выгибаюсь в талии, смотрю на него.
— Много услышала, шпионка? — говорит он спокойным, нейтральным голосом, совершенно не совпадающим с тем, что вытворяют его руки. Его пальцы, наглые, беспардонные, скользят по моей промежности, отчего там все становится невероятно чувствительным. И воспринимается остро до боли. Сладкой. Очень сладкой боли.
— Нет… Я… Просто…
Как у него получается в такой ситуации складывать слова в предложения? Я вообще еле буквы вспоминаю!
— Подслушивать нехорошо… Надо наказывать, да?
Высвобождает руку только для того, чтоб резко дернуть на себя, получая доступ к груди в распахнувшемся халате. И это боооольноооо… Ай! До дрожи! До искр из глаз! До оргазма! Черт! Если он продолжит проделывать такое своими руками и губами, я точно кончу!
И члена не понадобится!
— Я… Пожалуйста… Я…
— Хочешь, чтоб наказал? М? — шепчет он сладко, продолжая терзать мою грудь, кусать соски, втягивая их в рот по очереди.
— Я… Хочууууу…
У меня выходит последнее слово с пристаныванием, потому что Виктор неожиданно проникает пальцами в меня, двигает ими… И звук получается невероятно непристойным! Грязным! Заводящим!
— Какая развратная, плохая Снегурка… Придется тебя воспитывать, да? Придется?
— Дааааа…
И в следующее мгновение я уже кричу, потому что меня приподнимают, а потом мягко, но неотвратимо сажают уже на твердый член.
И это так сладко, так больно и хорошо, что все слова исчезают.
Все мысли растворяются. Все сомнения.
Не важно, что он во мне увидел! Не важно, почему заботится, оберегает, любит.
Все не важно!
Важно только то, что это происходит сейчас.
Это происходит с тобой, Сашка! С тобой! Просто поверь в это и успокойся уже.
— Снегурка моя, моя, моя, — рычит мой подполковник и насаживает на член, все сильнее и сильнее, не отводит взгляда от моих красных щек, от закатывающихся в кайфе глаз.
И я соглашаюсь.
Его, конечно его.
А как иначе?
Последняя мысль, случайно не вытраханная из моей пустой головы и мелькнувшая прямо перед оргазмом: приметы верные все же.
Новый год подарил мне новую жизнь.
И моего подполковника.
Плевать, что будет дальше.
Главное то, что есть сейчас.
Радуйся этому, Сашка!
И я радуюсь.
Эпилог
— И какого хера ты тут делаешь?
Голос полковника заставляет подпрыгнуть, сердце екает, рука безотчетно летит к животу, словно пытаясь защитить…
Господи… Ну вот как они так умудряются командный голос вырабатывать? Старицкий же даже строем не ходил… Ну, или давно ходил… И вообще, не кадровый военный, а полковник ФСБ. Но орет так, что сердце заходится. Бедные его подчиненные…
— Я просто… Пришла…
Мы стоим у двери в женскую консультацию.
Я оттуда уже вышла, разглядывала бумажки, которые от ора полковника разлетелись по всему коридору.
Собирай теперь, блин…
— Я понял, что пришла. Явно не прилетела. Я спрашиваю, какого хера? Заболела? Почему я не в курсе? Ты вообще соображаешь, что делаешь? Что это за врач?
— Да хватит орать, — урезониваю я его, киваю на коридор, переполненный жадно наблюдающими за нами женщинами. У многих круглые большие животы. — Гинеколог здесь.
— Зачем тебе гинеколог? — удивляется полковник, — что с тобой?
Я вздыхаю.
Господи… Как он у себя в конторе людьми руководит-то? Нельзя же так долго не догонять?
Присаживаюсь на корточки, начинаю собирать разлетевшиеся бумажки.
Он садится рядом, помогает, попутно просматривая направления на кровь, анализы на вич, сифилис и прочие прелести.
— Это что? Это, бля, откуда?
Голос его дрожит, а проскользнувший мат свидетельствует о том, что мужик на пределе.
За два месяца совместной жизни я научилась разбираться в нюансах поведения. Немного.
— Это — направления на анализы. Стандартные. Их всем беременным назначают.
После этого я встаю, укладываю бумаги в файлик.
А полковник что-то за мной не торопится.
Так и сидит на корточках, ошарашенно глядя на меня.
Этот вид с такой странной позиции мне невероятно нравится.
Хочется зажмуриться даже от удовольствия.
Очень странное желание, учитывая, что еще десять минут назад я серьезно раздумывала над тем, посвящать ли вообще полковника в особенности моего положения?
Или, может, просто трусливо слинять куда подальше?
Ну а что?
Живем мы всего два месяца, конечно, очень клево все время заниматься сексом, прерываясь на сон, еду и работу. Ну, с некоторых пор еще и учебу мою. Потому что я все же поступила на дизайнерский. Не на бюджет, конечно, тут полковник опять помог. Настоял, практически.
Правда, я и не отнекивалась.
Такой факультет, такой университет, такие преподаватели, мама дорогая!!! Там бюджета в природе не существовало! Сплошной блат! Только дура откажется от помощи.
Я дурой все же не была, хотя недавно совсем считала, что это мое второе имя.
Но нет.
Подала на дистанционку, планируя затем перевестись на очное. Полковник был не против.
Теперь, конечно, придется думать серьезно над этим всем…
Осложнения, которых я не ждала. Потому что… Ну, понятно, второе имя, да.
А полковник на радостях тоже, видно, не предусмотрел такое развитие ситуации.
Но случилось.
Накрыло меня с головой.
Новый год… Да… Новая ситуация, новая жизнь, новый мужчина… И еще кое-что новое, блин.
Сидя у гинеколога, я прислушивалась к себе и прикидывала, смогу ли качественно сделать ноги из города.
Ну так, на всякий случай. Если полковник не захочет иметь со мной НАСТОЛЬКО много общего.
А то и так я в его жизни не особо благоприятную роль играю.
С отцом, вон, до сих пор не помирился. Мать звонила ему, но на встрече не настаивала.
Только Света приезжала к нам, прикалывалась над моими страхами и говорила, что моя ситуация — вообще цветочки. Потому что Виктор — взрослый и самостоятельный мужик. Если сделал свой выбор, то будет его перед всем светом отстаивать. И что мне с ним повезло.
А ведь бывает и по-другому…
В этом месте она печально вздыхала, но вообще не кололась, как именно по-другому бывает.
Я все равно сомневалась и все еще не верила, что у Виктора ко мне все очень серьезно. Мне кажется, что даже если б замуж позвал, я бы отказала. Потому что… Да ну его. Зачем ломать то, что работает?
Это не мои слова, кстати, это наш дворник детдомовский так говорил.
Мне нравилось то, что между нами происходит, хоть и напрягало отчуждение Виктора с отцом.
Прикольно да?
Виктора нихрена не напрягало, а меня — очень даже.
Дурацкая такая ситуация.
Теперь еще больше ставшая безумной.
В принципе, оно и хорошо, что полковник у меня настолько ненормальный, что даже следилку с телефона не снял, и теперь мне не нужно специально собираться с духом, чтоб рассказать потрясающую новость. Локация показала, где я, он сразу прискакал.
Хотя уже давно мне ничего не угрожало.
Сын прокурора все еще лежал в больнице, и лежать ему там, судя по всему, предстояло долго. Его папаша, пойманный за несоответствии служебному положению, подал в отставку.
Козловские, после того, как Козла арестовали, приуныли и про меня не вспоминали, естественно. Вик как-то обмолвился, что их практически всех приняли.
Мой подполковник получил внеочередное звание. И теперь был уже полным полковником. Правда, должность осталась прежняя, но это потому, что там расти некуда, как я поняла.
А вообще, Виктор со мной особо не делился, нельзя потому что. Так, что-то увижу, что-то услышу…
В целом, жизнь наладилась.
Очень даже наладилась.
И вот…
Разладилась.
Я смотрю на полковника у своих ног, и думаю о том, что делать, если он… Если… Черт… Это у меня что, слезы подступают? Уже гормоны беременной шкалят? Не рановато ли?
