— Обычно, — повторила она после немного более продолжительной паузы.
— Я тоже.
Вот и оно. Это была лучшая приманка, которую он мог ей предложить. Несмотря на указания Пэнси приклеиться к Грейнджер — и его сильное желание сделать именно это, — Драко не опустился до того, чтобы самому пригласить себя в её постель.
Она посмотрела на него, затем медленно оглядела комнату и остановила взгляд на часах.
— Я как раз в ближайшее время собиралась этим заняться, — тихо произнесла она.
Драко кивнул.
— Если ты… готов…
Уйти, закончил он про себя. Всё нормально. Он уйдёт. Сегодняшний вечер прошёл лучше, чем он и так мог ожидать. Быть может, он останется в следующий раз.
Но что, если следующего раза не будет?
— Конечно, ты можешь остаться, если хочешь.
Он был так обеспокоен мыслями о том, что у него не будет следующего раза, что чуть не пропустил приглашение.
— Уже довольно поздно, — продолжила Грейнджер, — не уверена… насколько далеко ты…
Драко пришёл в себя как раз вовремя, чтобы услышать, как она затихла, осознавая, что, естественно, он может просто трансгрессировать куда угодно. Слишком позднее время для прогулок было чрезвычайно надуманным оправданием.
Но он воспользовался им.
— Да, это было бы прекрасно, — просиял он. — Если ты не возражаешь, конечно.
— Вовсе нет! — тут же ответила она, и он почувствовал, как сердце ускоряется от её рвения.
Она быстро смягчила тон:
— В смысле, конечно, нет проблем.
Драко подвинулся, привлекая её к себе на колени, и, запустив руки ей в волосы, крепко поцеловал. Когда он отстранился, её глаза ещё несколько секунд оставались закрытыми, как будто она была ошеломлена. Драко был очень близко к её лицу, так что их носы соприкоснулись, когда он заговорил:
— Ну, Грейнджер, полагаю, нам остаётся только одно.
Она открыла глаза и прошептала ему в ответ:
— И что же?
— Пришло время показать мне свои книги.
***
У Гермионы постоянно возникало желание ущипнуть себя. Заниматься сексом с Малфоем было одно. Секс с Малфоем дважды — другое. Лежать, положив голову на грудь Малфоя, и вместе читать в её постели — что-то совершенно необъяснимое.
Она покинула королевство фантазий и теперь ошеломлённо направлялась в страну «не представляла даже в самых смелых мечтах». Никакой карты, официально на неизведанной территории.
Малфой усмехнулся ей в макушку, и Гермиона взглянула вбок, чтобы посмотреть, какую часть он читает. Страница не попадала в поле зрения.
Гермиона старалась не зацикливаться лишний раз на том, почему именно «Зимняя сказка» оказалась первой книгой из сотен, которую он вытащил с полки, когда они отправились на поиски. Она не верила в судьбу, знаки или вещи подобного рода. Гермиона активно игнорировала внутренний голос, который напоминал ей, что когда-то она так же не верила и в магию.
Она пыталась и не смогла не зацикливаться на том, как, когда она сказала ему, что её назвали в честь персонажа этой истории, Малфой спрятал книгу под мышкой и отказался смотреть на что-либо ещё. Она предположила, что если он интересуется Шекспиром, то это всё же не одна из его лучших пьес. Даже не в первой пятёрке. Гермиона отметила, что, по её мнению, «Много шума из ничего» — безусловно, его самая смешная пьеса, с юмором в стиле Малфоя. Но он ответил: «Может быть, в следующий раз».
Она старалась не зацикливаться на этих словах.
Он хмыкнул снова, и она рассмеялась при мысли, что, возможно, ей следовало бы уточнить, что персонаж, о котором идёт речь, будет назван Гермионой, а не Грейнджер.
Было так странно, что Малфой лежал рядом с ней, перечитывая её имя снова и снова, в то время как она даже ни разу не слышала, как он его произносит.
Она вернулась к своей книге и прокрутила в голове его слова ещё раз.
Может быть, в следующий раз.
========== 14. От «плохо» к «ещё хуже» ==========
Драко проснулся от слабого луча раннего утреннего солнца, пробивающегося сквозь ресницы, и попытался перевернуться, но замер, ногой коснувшись нежной кожи. Он повернул голову, и от представшего перед глазами зрелища на лице расплылась ухмылка.
Грейнджер раскинулась рядом с ним на кровати. Её волосы были повсюду — обвиты вокруг головы так густо, что Драко даже не мог понять, куда она смотрит. Единственной тому подсказкой служили пряди, трепетавшие от её тяжёлого во сне дыхания. Она лежала на животе, одно колено подтянув к груди, а на другую ногу откинув одеяло.
Драко приподнялся на локте, чтобы лучше рассмотреть её. Прошлой ночью Грейнджер надела шёлковую пижаму: майку и шорты бледно-розового цвета. Шорты короткие… но свободные и не совсем крошечные… И всё же изгиб задницы там, где нога была задрана…
Он резко пресёк эти мысли. Ему нужно было отлить, а с утренним стояком эта задача трудная и без дополнительных провокаций со стороны изгибов Грейнджер. Драко снова лёг на подушку, чтобы ещё несколько минут понаслаждаться видом на случай, если Грейнджер проснётся, когда он встанет.
Ночью она задремала с книгой на груди, и Драко читал ещё почти час, прислушиваясь к её тихому ровному дыханию. Почувствовав сонливость, он отложил обе их книги и устроил Грейнджер поудобнее.
Как и в первую ночь, она спала невероятно крепко и почти не шевелилась, пока Драко её трогал. Конечно, не так уж сильно он её и трогал. Ладно, может, притянул одну её руку к своей груди. И, возможно, подвинул её голову чуть выше. В какой-то момент он, может быть, закинул одну из её ног на себя, но ничего больше.
Однако Драко не стал бы отрицать, что несколько минут поглаживал её волосы. Он определенно это делал и с радостью бы продолжил, если бы сам не заснул.
Мочевой пузырь болезненно запротестовал, и Драко как можно тише выскользнул из постели. Часы, стоящие на тумбочке, показывали едва ли больше шести.
Сходив в туалет, он остановился перед зеркалом в ванной и внимательно посмотрел на своё отражение. Пустой взгляд, который оставили ему война и Азкабан, имел тенденцию меняться в интенсивности. Драко заметил это, когда отца в первый раз отправили в Азкабан. Это была не первая костяшка домино, поставленная в основание разрушения его семьи, но она была первой упавшей. Из этой неудачи вытекало всё: его «обучение» с Беллатрисой, получение Метки, задание убить Дамблдора. К концу шестого курса Драко с трудом узнавал собственное лицо.
Когда Трио поймали и привели в поместье весной того года, который должен был стать их седьмым курсом, Драко задумался, так ли он изменился для них, как они для него. Конечно, он сразу узнал их — даже Поттера, — и у всех был один и тот же взгляд: затравленный.
Из рассказов Грейнджер Драко теперь понимал некоторых личных демонов, с которыми они втроем боролись, но тогда он был слишком озабочен реальным демоном, живущим в его доме, чтобы думать о чём-то, кроме того, что они были напуганы, в отчаянии и почти безнадежны. Прямо как он сам.
Он не был уверен, когда именно этот взгляд начал исчезать. Постепенно после выхода из Азкабана. В середине первого семестра перемены начали ускоряться. Драко стал проводить время с Томасом и Шеннон, купил квартиру, набросал примерный план своего будущего.
К сожалению, примерно тогда же он начал посещать отца. Из-за этого его внешний вид ухудшился вновь. Первую неделю каждого месяца Драко проводил с бледной кожей и впалыми глазами.
Однако в последнее время бывали дни, когда казалось, что пустоты больше нет. Он помнил, как она выглядела на его лице, но не мог различить этих деталей в зеркале.
Сегодня один из таких дней. Драко заснул, прижав Грейнджер к груди, и, как и в прошлый раз, проснулся с чувством, что наконец наверстал упущенное за несколько лет беспокойного, мучительного сна. С ней он смог отдохнуть.
Драко быстро вымыл руки и плеснул немного холодной воды на лицо. Ему нужно было с этим справиться. Нельзя привыкать просыпаться рядом с ней. Лишь раз. Никаких гарантий на следующий.
