— Что ж, приятно видеть, что я зря беспокоилась.
— Беспокоилась? — переспросил Драко, быстро застёгивая то, что явно было несвежей рубашкой.
— Точно. — Она бросила взгляд на подоконник, где за плотно закрытыми окнами лежали два письма. — Бедный Арден чуть не сошёл с ума, когда не смог влететь, чтобы доставить их.
Драко потёр глаза рукой. Властное поведение матери было одним из побочных эффектов того, что её единственного сына завербовали в секту и отправили на самоубийство в шестнадцать лет.
— Мама, прости, что пропустил твои письма, но я гулял с друзьями. Ты же знаешь, мы иногда встречаемся, чтобы выпить по пятницам.
— Именно поэтому я отправила второе письмо рано утром.
Он почувствовал, как по шее пополз румянец.
— Ну, ещё раз извини. Должно быть, я не слышал, как Арден стучал.
Нарциссе хватило самообладания не рассмеяться ему в лицо, но то, как изогнулись её губы, было тому аристократическим аналогом.
— Похоже, ты отлично провёл ночь с друзьями.
Драко уже подготовился к неприятному разговору о том, что он взрослый и живёт самостоятельно, а она не лезет не в своё дело, но её взгляд упал на книгу.
Он сделал выпад, но не успел пройти и двух шагов, как книга оказалась в руке матери.
Она открыла книгу на той странице, которую он заложил листом пергамента, и Драко сглотнул, когда Нарцисса прочла написанное там имя.
Её глаза засверкали непритворным ликованием.
— Теперь, мама, я могу объяснить, — начал он, но она громко захлопнула книгу.
— Драко, дорогой, пожалуйста, не оскорбляй мой интеллект, пытаясь намекнуть на то, что это просто катастрофических масштабов совпадение.
Он тяжело вздохнул.
— Не буду.
— Хорошо, — радостно сказала она, кладя книгу обратно на стол. — Потому что она прелестна.
— Я… Да, я знаю.
— Очень талантливая и амбициозная. Красивая и сильная. Такая храбрая и добрая…
— Да, спасибо, — процедил Драко сквозь стиснутые зубы, прижимая ладони к глазам. — Я в курсе. Мы… друзья.
Это слово нелепо повисло в воздухе, и Драко внезапно осознал, что от него, вероятно, пахнет ванилью.
— Дорогой, — начала Нарцисса болезненно простодушным тоном, который у Драко ассоциировался со случаями, когда мать считала его особенно глупым. — Я знаю, что ты уже давно питаешь привязанность к этой юной ведьме.
Драко поднял глаза к потолку и вздохнул, но не стал отрицать. Если друзья знали, почти невозможно, чтобы не знала мать.
— Полагаю, ты даже сказал мне об этом на днях, — звонко рассмеялась она, отчего у Драко заскрипели зубы. — «Никого нового».
Ему не нравилось, когда его цитировали, а особенно когда намекали на то, что он приврал.
— Это не было враньём, мама. Я так сказал, потому что тогда между нами ничего не было.
Драко моргнул, увидев расширяющуюся улыбку на лице матери, прежде чем смысл сказанного ударил его, как бладжер.
— Чёрт возьми, — пробормотал он, потирая лицо. — Ну, вот и всё, — продолжил Драко, вскинув руки. — Думаю, нет смысла притворяться, что ты не видела, как я возвращаюсь домой ни свет ни заря, полураздетый, во вчерашней одежде, с магловской книгой, на которой буквально написано её имя. Я очень надеялся, что мы оба сможем по-взрослому отнестись к этому, но теперь я вижу, что эта просьба для тебя чересчур. Да, теперь между нами что-то есть, и да, тогда было неправдой, что между нами ничего не бы…
— Драко, — прервала его Нарцисса, плавно подняв руку. — Пожалуйста, оденься. Мы идём завтракать.
***
Гермиона проснулась с таким чувством, будто проспала неделю. Неделю в облаках. Целую неделю в облаках, где её ласкали солнечные лучи, пока всё тело не засияло золотистым светом.
Она потянулась, скользя руками по коже и наслаждаясь тем, как хорошо она себя чувствовала. Вспомнив, как Малфой наклонился к ней и прошептал самые эротичные слова, которые она когда-либо слышала из уст мужчины, Гермиона тихонько взвизгнула от восторга.
Мне пора идти, но ты можешь спать столько, сколько захочешь.
Милый Мерлин, как он был хорош. Секс, объятия, чтение в постели, снова секс, уговаривание поспать. Гермиона понятия не имела, что они творят. Точнее, сама она знала, что творила — рушила себя для любого другого мужчины. Что касается того, что творил он…
Нет. В другой раз. Она чувствовала себя лучше, чем когда-либо за последние месяцы, и не собиралась тратить это время на размышления, переживания или мечты. Она увидится с ним в пятницу, и всё будет замечательно.
Решимости хватило на душ, завтрак, три эпизода «Баффи — истребительницы вампиров» и стирку. Однако, когда таймер на сушилке зажужжал, Гермиона сломалась. Она подбежала к камину, опустилась на колени и бросила туда немного летучего пороха. Она связалась с домом двенадцать на площади Гриммо, и мгновение спустя в пламени появилась голова Гарри.
— Могу я прийти? — закричала Гермиона прежде, чем он успел заговорить.
— Да, конечно. Всё в порядке?
— Нет! — драматично крикнула она и вынырнула из огня. Она подождала, пока Гарри отойдёт в сторону, а затем шагнула внутрь.
Гермиона вылетела из камина в вихре пепла и сажи. Оглядев кухонный стол, она поняла, что прервала послеобеденное чаепитие.
— Простите, — извинилась она, отряхивая одежду. — Это было слишком. Я в порядке, правда.
— Чай? — спросила Джинни, как будто поведение Гермионы было совершенно нормальным.
— Конечно, спасибо, — ответила Гермиона, устраиваясь на стуле и угощаясь.
— Итак… что случилось? — спросил Гарри, когда подруга сделала первый глоток.
— О, ничего особенного, — беззаботно ответила она. — Просто захотелось уйти ненадолго.
Гарри и Джинни обменялись взглядами.
— Уйти? — спросила Джинни.
— Мм, — протянула Гермиона. — Просто немного засиделась дома, вот и всё.
— Ха, — Гарри откусил булку, — ты уверена, что ничего не случилось?
— Ничего? — повторила Гермиона, и это прозвучало маниакально даже для её собственных ушей. — Нет-нет, ничего не случилось.
— Хорошо, — неуверенно продолжил Гарри. — Ну, просто ты кажешься… э-э, ну…
— Дело в том, — попыталась Джинни, — что ты… эм…
— Ты немного плачешь? Я думаю? — наконец сказал Гарри.
— Правда? — Гермиона провела руками под глазами и поняла, что они действительно были очень влажными. Она ошеломлённо уставилась на своих друзей. Они наблюдали за ней с равной смесью озадаченности и тревоги, а уровень заботы в выражениях их лиц был слишком велик, чтобы его распознать.
Она разрыдалась.
— Гермиона! — воскликнули они в унисон, подскочив к ней.
— Простите, — выдохнула она между рыданиями. — Я просто… так… счастлива.
— Счастлива?! — повторил Гарри, как будто никогда раньше не слышал этого слова.
Гермиона резко кивнула, слёзы упали на толстовку.
— Самая счастливая.
Джинни успокаивающе погладила её по плечу, обменявшись с Гарри многозначительными взглядами.
— Мы рады, что ты так… счастлива, Гермиона, — мягко сказала Джинни. — Почему бы тебе не попытаться немного успокоиться и рассказать нам, что произошло?
Гермиона сделала несколько судорожных глотков воздуха и яростно вытерла лицо салфеткой.
— Я веду себя так глупо. Не знаю, что на меня нашло.
— Ставлю на таинственного незнакомца, — буркнул Гарри себе под нос, и Гермиона снова потеряла дар речи.
Она услышала, как Джинни хлопнула его по голове.
— Он прав, — жалобно призналась Гермиона, уронив голову на руки.
Они перестали утешать её и вернулись на свои места, словно удостоверившись, что ситуация не смертельная. Поскольку все они сталкивались с несколькими (дюжиной) такими ситуациями, Гермиона не могла винить друзей.
— Итак, я предполагаю, вы с ним виделись? — спросила Джинни, когда Гермиона немного успокоилась.
— Да.
— А как же пространство? — спросил Гарри, но не обвиняющий тоном.
— Да. Я взяла его на несколько дней.
— А потом… — подтолкнул он.
