Глаза Алисы несколько секунд остаются закрытыми, затем на лице появляется нежность, прежде чем они, наконец, снова открываются, и потрясение от вида этих светло-голубых озер по-прежнему сбивает меня с ног.
— Привет, Страна Чудес. — Мой голос срывается на хрип, показывая все чувства, что она во мне вызывает.
— Привет, — сонно отвечает она.
— Тебе не нужно было вставать. Ты могла бы остаться в постели.
— Знаю, но я бы предпочла остаться в ней с тобой.
Такие простые слова, но они пронзают меня до глубины души также, как и девушка в моих объятиях.
— Идите, присаживайтесь, — зовет папа. — Завтрак готов.
Взяв Алису за руку, веду ее к столу, отмечая, что нам будет тесновато. Я собираюсь занять свободный стул рядом с Джастисом, пока не понимаю, что так Алиса окажется рядом с Ноксом. Решаю поменяться с ним местами, не желая, чтобы она чувствовала себя неловко, но прежде чем успеваю это сделать, Нокс выдвигает для нее стул.
В комнате воцаряется тишина, этот жест шокирует нас всех до чертиков, особенно Алису. Она смотрит на стул, затем снова на Нокса, слова ускользают от нее так же, как и от всех нас. В конце концов, она садится, тихо произнося при этом «спасибо».
Брат не отвечает, но ему и не нужно, его жест говорил громче любых слов.
После того, как папа произносит молитву, все принимаются за работу. Разговоры за столом стихают по мере того, как передаются блюда, расставленные перед нами.
Этим утром нам много о чем следовало бы поговорить, но мы решаем не торопиться и насладиться завтраком: моментом нормальной жизни для моей семьи. Того, чего Алиса недостаточно испытала с тех пор, как появилась в нашей жизни.
— Может, сходим куда-нибудь поужинать сегодня? — спрашивает Ханна с набитым ртом. — Мы могли бы воспользоваться подарочной картой, которую мы с мисс Алисой вчера выиграли.
Она улыбается Алисе, все еще пребывая в восторге от их победы.
Несмотря на бурю дерьма, последовавшую за их победой, Ханна совершенно не догадывается о причине нашего поспешного бегства с праздника, или о таящейся угрозе, от которой мы защищали ее так долго, как только могли.
— Извини, малышка, но не сегодня, — отвечает Джастис, пытаясь ласково ее усмирить. — В ближайшее время мы будем держаться поближе к ферме.
— Почему? — спрашивает она, искренне недоумевая.
— Просто сейчас так лучше, хорошо? — его тон не допускает дальнейших возражений.
Головка Ханны опускается.
— Хорошо.
Разочарование в ее голосе бередит душу моего брата так же сильно, как и мою.
— Джастис, — тихо зовет Райан, ее ладонь накрывает его руку. — Может, пришло время рассказать ей. Если Алиса не против? — добавляет она, глядя в нашу сторону.
Алиса одобрительно кивает, в то время как на лице брата отражается нерешительность.
— Пора, сынок, — побуждает отец. — Ей необходимо знать, чтобы понимать, как важно сейчас держаться рядом с домом.
— Знать — что? — спрашивает Ханна, ее пристальный взгляд скользит по всем. — О чем вы говорите?
Мой брат резко выдыхает.
— Иди сюда, малышка. — Он отодвигается на стуле, освобождая место, чтобы Ханна могла забраться к нему на колени. — Ты помнишь, почему Алиса осталась с нами?
— Да, потому что она попала в аварию, получила травму и ничего не помнит, поэтому ей нужна наша помощь.
Джастис кивает.
— Точно. Вот только то, что с ней случилось, не было аварией.
Ханна в замешательстве смотрит на моего брата.
— Что ты имеешь в виду? Если она не попала в аварию, тогда откуда у нее столько синяков?
Джастис колеблется, пытаясь подобрать подходящие слова. Я не могу его винить, как, черт возьми, объяснить такое насилие шестилетнему ребенку? Особенно когда вы всегда пытались ее от него оградить.
— Из-за одного человека, — мягко вмешивается Алиса, избавляя моего брата от необходимости отвечать. — Он причинил мне боль, Ханна. Вот, откуда эти синяки.
Ее голос остается сильным, но невозможно отрицать боли на ее лице. И эта боль питает месть, разъедающую мою душу.
У моей племянницы вырывается тихий вздох, ее потрясение быстро сменяется опустошением.
— Но, почему? — Ее губки дрожат, когда она пытается понять. — Зачем кому-то поступать так с вами?
— Потому что этот человек — очень плохой, — прямо говорит Райан. — А плохие люди совершают плохие поступки.
— Но тебе не нужно волноваться, — уверяет ее Джастис. — Мы обо всем позаботимся.
Он чертовски прав. Кроме того, что это будем не «мы», а «я», потому что никто, кроме меня, не получит привилегии украсть последний вздох этого ублюдка.
— Вот почему какое-то время нам нужно держаться поближе к ферме, — продолжает он. — Я не хочу, чтобы ты бродила за пределами нашей земли ни по какой причине, поняла?
Она кивает.
— Поняла. — Соскользнув с колен Джастиса, она подходит к Алисе. — Мне жаль, что кто-то причинил вам боль, мисс Алиса.
С губ Ханны срывается всхлип, когда она обнимает Алису за шею.
Всех сидящих за столом охватывают эмоции, воздействуя на каждого по-разному. Мужчины делают все возможное, чтобы скрыть ярость, кипящую на поверхности, в то время как женщины сдерживают слезы.
— Спасибо, Ханна, — шепчет Алиса, обнимая ее в ответ. — Хочу, чтобы ты знала, что твоя дружба много значила для меня. Она помогла мне исцелиться.
— Хорошо. — Ханна делает шаг назад, в ней говорит сила семейства Крид. — Ни о чем не волнуйтесь, мы вас прикроем. Никто не может лезть к нам и не получить сдачу, верно, ребята? — добавляет она, оглядывая нас.
— Чертовски верно. — Я стукаюсь с ней кулаками.
— Знаете, что нужно этой семье? — вмешивается отец. — Немного старых добрых развлечений. Мы можем все устроить прямо здесь, на ферме. Разведем костер, поджарим зефир, споем блюз и оторвемся под звездами. Что скажете?
— Рассчитывайте на меня, — выпаливает Ханна, явно взволнованная таким предложением.
— И на меня, — добавляет Алиса.
Гвен в волнении хлопает в ладоши.
— Звучит замечательно. Я соберу в саду клубнику и приготовлю джем для сморов (прим.: Смор — традиционный американский десерт, изготавливаемый на костре, который состоит из поджаренного зефира и шоколада, вложенных между двумя крекерами).
— Могу я вам помочь? — спрашивает Ханна.
— Безусловно.
— Тогда, решено. — Папа кивает. — Начнем приготовления после завтрака.
Это заставляет Ханну плюхнуться обратно на свое место и съесть все, что осталось у нее на тарелке. Я как раз собираюсь вернуться к своей еде, когда у меня в кармане звонит телефон.
Вытаскивая его, вижу на экране имя Крейга.
— Скажи, что у тебя что-то есть, — отвечаю я, отказываясь от любого вида приветствия.
— Мне только что позвонили из полицейского управления Брэмптона по поводу фотографии Алисы, которую я им отправлял, — объясняет он, имея в виду соседний с нами город. — Судя по всему, к ним обратилась сотрудница одной из местных заправок с сообщением о том, что видела молодую женщину, которая соответствует описанию Алисы, и эта встреча ее сильно обеспокоила. Это произошло всего за несколько дней до того, как Алису оставили на вашей земле. Свидетельницу привезут ко мне для дачи показаний. Я подумал, вы захотите приехать.
Я вскакиваю со стула еще до того, как успеваю ответить.
— Мы уже выдвигаемся.
— До скорого.
Отключившись, убираю телефон обратно в карман и поднимаю Алису на ноги.
— Пойдем, нам нужно в участок.
— Есть зацепка? — спрашивает Джастис.
— Возможно.
— Мы тебе нужны? — предлагает Нокс.
Я качаю головой.
— Лучше позаботьтесь обо всем здесь. Я введу вас в курс дела, как только мы вернемся.
— Будь осторожен, сынок, — предупреждает отец.
— Да, будьте осторожны, ребята, — повторяет Ханна тихим, охрипшим от беспокойства голоском.
— Не волнуйся, постреленок, я справлюсь. А ты помогай удерживать здесь оборону, хорошо?
— Так точно, — обещает она.
