Однако, к сожалению, даже через три недели я, по-прежнему, хотел видеть в постели только одного человека.
Глава 17
Больше явных угроз не приходило, и я решил, что можно расслабиться. За последние недели пришла еще пара гневных писем, потом выставка завершилась, и от меня отстали - даже хозяин галереи не знал моего адреса, а номер почтового ящика я запретил кому-либо давать, так что если письма в галерею и приходили, то О’Халливан, полагаю, от них избавлялся.
Почувствовав запах денег, Патрик О’Халливан предложил мне сделку - выставлять картины в магазине, примыкающем к галерее, на продажу. За посредничество он хотел весьма высокий процент, и, будь я, в самом деле, только художником, живущим исключительно на свои заработки, я бы отказался, но, поскольку до выручки за счет картин мне не было дела, бумаги были подписаны довольно скоро. Правда, с заключением соглашения возникла небольшая заминка - магические контракты не заключаются под личинами, и пришлось раскрыть свой маленький секрет Патрику, связав того Непреложным обетом. К моей полной неожиданности, хозяин галереи даже не слишком удивился. Не расстроился и вовсе ничуть - видимо, процент от выручки, идущий прямиком в его карман, Патрика полностью устраивал. Ну а Непреложный обет заткнул ему рот, и я мог не волноваться, что информация просочится наружу.
Сентябрь пролетел так быстро, что я, закрутившийся в делах, даже не успел оглянуться, а октябрь уже вступил в свои права. Город оделся в кровь и золото, улицы замело палыми листьями, и открытие Турнира, назначенное на тридцатое октября, приближалось с каждым днем.
Все было уже почти готово - приглашения отпечатаны и упакованы, в Хогвартсе, по словам Макгонагалл, для особо важных гостей места уже подготовлены, номера в Хогсмидских гостиницах, для гостей попроще, забронированы на весь уик-энд. Меню составлено, договора с музыкантами и оформителями залов подписаны, все необходимое для первого испытания уже подготовлено. Несмотря на то, что до открытия осталось больше трех недель, а до первого испытания и вовсе месяц с небольшим, оставались только мелкие штрихи, вроде закупки каких-то отдельных продуктов.
Как я и говорил, деньги оказались способны действительно на многое. Не обладая теми средствами, что ушли на подготовку, мы бы никогда не сумели устроить такое грандиозное по замыслу событие, как Турнир, за столь короткий срок - но золото, к счастью, во все времена обладало поистине магическим действием на людей.
За сентябрь, который я провел, разрываясь между ненавистной отработкой, бесконечными переговорами, торгашеством и грубой бесстыдной лестью нужным людям, я ни разу не видел кошмаров - видимо, дело было в том, что домой я не приходил, а, скорее, приползал настолько вымотанный, что подсознание просто отключалось вместе с телом. Встречи с Поттером, конечно, тоже сыграли свою роль - ничто не действует на нервы более благотворно, чем регулярный хороший секс.
Правда, не уверен, что на самого Поттера постель влияла так же умиротворяюще - мне казалось, что от раза к разу он становится каким-то то ли более нервным, то ли чем-то озабоченным. Может быть, следовало хоть раз спросить, в чем дело, раз уж мы стали теперь постоянными любовниками, однако на качество секса закидоны Поттера не влияли, истерик он мне не закатывал, и я решил, со временем, что это совсем не мое дело.
В конце концов, мы встречались не ради болтовни, и я был крайней доволен тем, что Поттер вполне довольствуется сексом - Панси, к примеру, всегда жутко раздражала меня своей идиотской привычкой обниматься и нести всякую чушь, стоило мне только с нее слезть.
И почему я раньше никогда не думал о том, чтобы завести себе не любовницу, а любовника?
Словом, за три недели наших с Поттером встреч я еще ни разу не пожалел, что нам каким-то невообразимым, мистическим образом удалось договориться. Однако с Поттером и впрямь что-то происходило, и эти перемены, начавшиеся где-то недели полторы назад, мне совсем не нравились. Даже больше - они настораживали.
Сначала мне показалось, что он просто нервничает. Потом я начал ловить на себе какие-то странные взгляды, которые Поттер на меня бросал, собираясь. А в очередной раз, когда я расслабленно полулежал, лениво раскуривая сигарету, золотой мальчик и вовсе огорошил меня неожиданным вопросом.
- Малфой, - он очень старался говорить равнодушно, но за, казалось бы, безразличным тоном я уловил тень раздражения, - почему ты никогда со мной не разговариваешь?
От неожиданности я подавился дымом. Закашлялся, едва не выронив сигарету на одеяло, а, когда отдышался, смог прохрипеть только одно:
- О чем нам с тобой разговаривать, Поттер?
- Ну, не знаю… - пожал он плечами. - О погоде. Или квиддиче. Или последних новостях.
- Новостях… - протянул я, делая затяжку. - В «Рэйнас-холле» снова ставят «Печальную леди Ровену», но заменили главную солистку, и я не уверен, что замена пошла опере на пользу. Что думаешь?
Мгновенно сузившиеся зеленые глаза без слов дали понять, что ничего хорошего Поттер ни обо мне, ни об опере не думает точно. Кажется, я слегка перегнул палку.
- Считаешь меня совсем необразованным люмпеном, Малфой? - процедил он, окатив меня ледяным взглядом.
«Люмпеном». Ха. Надо же, не ожидал.
- Всего лишь прозрачно намекаю, что говорить нам с тобой не о чем, - отозвался я, давя сигарету о дно пепельницы. - Хочешь поболтать - обратись к Уизелу, он, кажется, всегда был не прочь почесать языком. А мы с тобой не для этого встречаемся.
- И тебе не надоело молча идти в постель? - сердито буркнул Поттер. - Мерлин, Малфой, я же не прошу тебя составить мне компанию за ужином.
- Поттер, - вздохнул я. - Мы семь лет прекрасно обходились без разговоров.
- Раньше мы не трахались, - заметил он, натягивая футболку. - Не знаю, как ты, а мне не особенно нравится, когда ты молча тащишь меня в постель, а потом так же молча выгоняешь.
- Я тебя, кажется, на поводке не держу.
Вышло, наверное, чересчур грубо, потому что Поттер, хоть ничего и не ответил, но так вздернул подбородок, что я машинально потянулся к палочке. Однако обошлось - справившись со своими эмоциями и, видимо, рассудив, что не стоит затевать скандал, он натянул джинсы, зашнуровал кроссовки и ушел, даже не попрощавшись. Кажется, мне удалось его взбесить, и я был уверен, что больше ноги Поттера не будет в моем доме.
Решив, что я ради секса с золотым мальчиком, вот уж точно, не буду ни подстраиваться под Поттера, ни, тем более, идти на уступки, я честно продержался три дня. А на четвертый, слегка перебрав, на чистых рефлексах отправился из ресторана не к себе домой, а на площадь Гриммо, как за недолгое время уже привык делать субботними вечерами. И даже, к своему собственному стыду, сказал, увидев Поттера, округлившимися глазами смотрящего на то, как я вылезаю из камина:
