— Что ты улыбаешься? Только скажи, что я зря за тортом бегал? Кстати, у меня еще есть волшебные гамбургеры из Макдонольдса. Они точно помогут!
— Я думаю, все это не будет работать без волшебного поцелуя, — капризно надуваю губы я.
— А по-моему, кроме торта, гамбургера и поцелуя не хватает еще кое-чего, — говорит Костя. Ставит торт на тумбочку, потом становится на одно колено возле моей кровати и начинает торжественно говорить:
— Я долго ждал подходящий момент, думаю, он настал! Я тебя люблю больше жизни, без тебя мне в этом мире пусто, поэтому я хочу, чтобы ты всегда была рядом. Желательно в этой кровати и голая. Выходи за меня замуж, я буду делать тебя счастливой!? — достает коробочку, которую я уже видела, открывает, притом, что на нем клоунская шапка, смотрится это безумно забавно. Достает кольцо, надевает мне на палец.
— Вот так и знала! Думала, полюбила серьезного бизнесмена, оказывается, нет! Все же клоуна! — смеюсь я, пытаясь протолкнуть ком в горле от его слов.
— Да. Если разорюсь, пойду подрабатывать на детских праздниках! Не боись! Не пропадем!
— С тобой я вообще ничего не боюсь! Иди сюда!
Притягиваю Костю к себе, звонко целую в поролоновый нос.
— И все? — разочарованно смотрит на меня.
— Да. Остальное после свадьбы!
— Сдурела? Я тогда завтра вместо Любоньки притащу какую-нибудь тетеньку из ЗАГСа, останешься тогда без платья и праздника.
— Ладно. Уговорил. Иди поцелую.? Только я заразная.
— Точно. Ты заразная зараза! Скажи уже “да”, чтобы я точно знал! А то опять начнешь с темы съезжать.
— Люблю тебя, — говорю с чувством и смотрю на него, — Конечно, я говорю…, - хочу сказать “Да!”, только горло перехватывает, и меня опять скручивает сильнейший приступ кашля, а ушибленные ребра взрываются болью. Я забиваюсь под одеяло, не могу смотреть на выражение лица Кости в такие моменты. Знаю, он опять будет злиться, что не может мне помочь. Как не вовремя этот гадский кашель! Когда я снова могу нормально дышать, выглядываю из-под одеяла и хриплю, как прокуренный туберкулезник:
— Я согласна, если тебе нужна жена с таким голосом.
Хмурое выражение на его лице сменяется улыбкой и он говорит:
— Я ж тебя в жены зову, а не в оперу петь. Если будешь молчать, вообще цены тебе не будет!
— Нет. Молчать — это не про меня. На это не надейся.
— Ладно. Хотя, твой рот умеет не только говорить. За некоторые его таланты можно все простить.
— Это за какие? — невинно хлопаю глазами. — За любовь к шоколадному тортику?
— И за это тоже. Кстати, о торте. Сейчас буду тебя им кормить. И только попробуй делать такое же лицо, как когда ты ела суп, который я, между прочим, сам варил!
— Ты у меня золото! Но суп не очень. Давай лучше торт. И гамбургер! Так вкуснее.
— Радуйся, что я в клоунской шапке, поэтому добрый.
— Класс! А как это ты так быстро все придумал?
— Не поверишь! Вообще специально ничего не придумывал. Заехал в Макдональдс, а там детский день рождения и клоуны пляшут. Дети смеются, радуются. Вот и я решил тебя повеселить. Выловил одного, дал ему денег, чтобы он мне шапку отдал и шарики. А потом кольцо в кармане нащупал, думаю, сколько? можно его таскать?
— Кошмар. Я-то думала, ты заранее все придумал, подготовился, а оказывается…
— Зато от души. Так что не жалуйся!
— Ладно. Прощу тебя, после того, как наемся вкусняшек. Только я хочу за столом сидеть, мне лежать надоело. Любонька вон сказала, что я бледная как смерть, говорит, ты, наверное, побежал румяную красавицу искать.
— Ага. А нашел клоуна, — улыбается Костя, снимая с головы шапку.
— Ну, лишь бы не клоуниху.
— Не-е-е. Зачем мне еще одна, — смеется он, надевая шапку на меня.
— Да. С моими волосами сейчас парик — самое то!? Ты, конечно, выбрал момент, чтобы сделать предложение, когда я похожа на чулело, — ? три дня температуры, лежания в кровати, немытая голова. О внешнем виде лучше вообще не думать.
— Зато так ты будешь знать, что я тебя любую люблю. Даже в клоунской шапке, — целует меня в губы, потом говорит, — лежи пока, пойду, накрою на стол вкусняшек, потом приду за тобой, помогу тебе спуститься.
После торта и гамбургера чувствую себя наевшимся бочонком.
— Боже! Я сейчас лопну! — говорю я, откидываясь на спинку дивана в гостиной.? Если ты будешь так кормить меня каждый день, на работу придется тоже? клоунский костюм надевать, потому что больше я ни во что не влезу.
— Не боись. Вот поправишься, пойдем вместе в спортзал. А то я тоже там уже несколько месяцев не появлялся. Расслабился.
— Хорошая идея. Я тоже все собираюсь туда и никак не дойду.
Я подползаю к Косте, который сидит рядом на диване, забираюсь в его объятия, кладу голову на грудь. Мне очень хорошо.
— Ну, тебе с физкультурой придется немного повременить, пока совсем не выздоровеешь. Думаю, Борисыч тебе освобождение от любых нагрузок как минимум на месяцок пропишет.
— Ага. Без физкультуры я проживу. А вот без кое-чего другого никак, — говорю я, притягиваю Костю ближе и целую в губы. Наш поцелуй неспешный, знаю, Костя не будет меня трогать, потому что боится сделать больно, но мне нравится испытывать его терпение, да и свое тоже. Его губы нежно ласкают мои, но это не проходит бесследно. Я чувствую его растущее напряжение в штанах. Перемещаю руку туда и нежно поглаживаю.
— Не начинай того, чего не сможешь закончить, — говорит Костя.
— Я постараюсь, ты же сам говорил, что у меня талантливый ротик — углубляю поцелуй, пытаюсь расстегнуть ремень на Костиных штанах, но он не дает.
— Я от своих слов не отказываюсь, но сейчас боюсь, что при очередном приступа кашля ты мне просто кое-что откусишь, а он, знаешь ли, мне очень дорог.
— Не поверишь, мне он дорог тоже, и я уже за ним соскучилась, — хочу продолжить, но тут как по заказу подкатывает кашель, снова сотрясая все тело, скручивая меня, как старую бабку. Так досадно, что хочется плакать. Сворачиваюсь клубком на Костиных коленях, он нежно поглаживает меня по спине.
— Вот видишь. Я же говорил? Твоя задача сейчас одна — отдыхать и набираться сил. А потом мы все наверстаем.
Ну что тут скажешь. Остается только смириться.
— Пойдем, намажу тебя вонючей мазью и уложу спать.
— Вот именно, что вонючей, — врач прописал какую-то мерзко пахнущую мазь от ушибов, а Костя маниакально исполняет все его предписания. — Я от нее скорее задохнусь, чем поправлюсь.
— Не жалуйся. Зато она помогает, — мы встаем с дивана и медленно идем к лестнице. — ? Смотри, ты уже на ногу почти наступаешь, и синяки понемногу проходят.
Да уж. Ключевое слово — почти. Нога все еще опухшая и болит. Хотя я и правда уже увереннее на нее наступаю.
После всех процедур чувствую дикую усталость, поэтому быстро проваливаюсь в сон.
Утром просыпаюсь поздно. Кости, конечно, нет рядом. Чувствую себя почти здоровой, пока не начинаю шевелиться. Но лежать скучно, поэтому встаю потихоньку и, хромая, иду искать моего мужчину. Нахожу его в кабинете, он разговаривает по телефону, при этом напряженно смотрит в компьютер. Тон его жесткий и властный. Кому-то на том конце телефона крупно не повезло. Костя заканчивает разговор и раздраженно бросает трубку. Подхожу ближе, и говорю:
— Кто посмел разозлить с самого утра моего мужчину? — Костя видит меня, взгляд его теплеет.
— Вообще-то уже далеко не утро. Поэтому меня выбесил уже далеко не один человек.
Я забираюсь к Косте на колени. Вижу рядом открытый ящик письменного стола. В нем достаточно забавное содержимое. Несколько электрошокеров, наручники, рации, и даже резиновая дубинка.
Я достаю один шокер и спрашиваю:
— А это у тебя причиндалы для воспитания нерадивых сотрудников?
— Вообще-то нет, но скоро они меня достанут, — забирает у меня из рук шокер, — осторожнее с этим.
— Я возьму один. В сумочку кину. Давно, кстати, хотела.
— Зачем он тебе?
— Гнома вырублю на работе, когда опять достанет.
