Судорожно втянув жизненно необходимый кислород, она снова поворачивается к валяющемуся на ее постели мужчине. Боже, как же он ее бесит. До скрежета зубов и трясущихся конечностей.
— Это был мой приказ, Кая. Своей дуростью и заигрыванием с Медеей ты едва не оказалась среди участников вчерашней трансляции.
— Ты имеешь право отдавать здесь приказы? — прищурившись, Кая концентрируется на том, что считает главной мыслью в отчитывающей тираде батлера.
— У меня обширные полномочия, но я не всесилен, — сухо отвечает Бут. — И не собираюсь тратить усилия на ту, что настойчиво ищет смерти.
Какое-то время они молча сверлят друг друга прицельными взглядами. Каждый пытается забраться в черепную коробку другого. Закусив губу, Кая сдается первой, разрывая выматывающий зрительный контакт.
— Я не хочу умирать, — хорошенько подумав, честно признается она. — Но не знаю кому верить. Делия сказала — никому, особенно тебе. Теперь она мертва… Из-за меня. И из-за тебя тоже, — разозлившись, Кая тычет пальцем ему в грудь. — Ты мог мне подсказать, но ничего не сделал. Почему?
— Скажи, ты все еще хочешь попасть в основной состав? — проигнорировав вопрос, серьёзным тоном уточняет Бут. Собравшиеся морщинки между бровей и вздувшиеся желваки придают ему жутко грозный вид, и ей бы по-хорошему, затаится и прикусить язык, но, увы, алгоритм «притворится дохлой» в первый же день запуска потерпел фиаско. А все потому, что этого нестандартного психопата спровоцировать на открытую агрессию практически невозможно. Дохлая она или живая — ему, похоже, абсолютно по барабану.
— Ты не ответил.
— Вопросы здесь задаю я, — нетерпеливо рявкает он, светлые радужки темнеют, приобретая оттенок предгрозового неба.
Ого, он все-таки умеет показывать зубы. Заметив у него на лбу бисеринки пота, Кая растерянно хмурится и инстинктивно протянув руку, дотрагивается до пылающей кожи.
— У тебя жар, — побелевшими губами бормочет пчелка, скользнув ладонью по колючей щеке.
Внутри что-то болезненно щелкает, сердце сбивается с ритма, и дело вовсе не в прикосновении, шарахнувшим электрическим разрядом.
— Тебе показалось, — низкий шепот поднимает волосы на ее затылке и бурю эмоций в груди. Сдвинув брови, Бут настороженно наблюдает за робкими действиями притихшей пчелки.
— Я не думаю, — шумно сглотнув, Кая опускает взгляд на плотно облегающий плечи пиджак, застёгнутый на все пуговицы. — Что с тобой, Бут? Ты болен или, может быть… ранен? — мгновенье, и она просовывает руку за полу пиджака.
Всего на одну секунду, потому что в следующую, он буквально выворачивает ее запястье, и рывком перевернув на спину, наваливается сверху.
— Любопытство сведет тебя в могилу, — ледяным тоном чеканит Бут, бесстрастно глядя ей в лицо.
Повернув голову, Кая смотрит на свои пальцы, на подушечках которых четко видны смазанные следы крови. Закрыв глаза, она на быстрой перемотке прокручивает все увиденное вчера и… ничего не чувствует. Опустошение. Прострация. Дикая усталость.
— Что с девушкой? Она жива? — спрашивает спустя бесконечное количество секунд, и ей не стыдно за сквозящие в голосе безразличие. Кая сейчас не в состоянии выдать ни одной живой эмоции.
— Немного подлечится и через пару дней вернется в свою соту, — так же бездушно отвечает Бут.
— Немного подлечится? — с горечью выдыхает Кая, взглянув в стеклянные прекрасные глаза. — У тебя совсем нет сердца?
— Сердце есть у всех. Это просто мышца, перекачивающая кровь. Не более, — скривившись, он скатывается с нее, освобождая от тяжести пылающего жаром тела.
— А как насчет души? — повернувшись на бок, Кая подпирает голову рукой. — Что такое душа ты знаешь?
— Ты хочешь проговорить о душе? Со мной? Я не ослышался? — уставившись в потолок, устало ухмыляется Бут.
— Почему бы нет? Это ты лежишь в моей кровати, а не наоборот. На правах хозяйки я могу выбирать тему по своему усмотрению, — запальчиво парирует Кая.
— Смело, но глупо. Тебе ничего здесь не принадлежит, — равнодушно напоминает Бут. — Юридически ты мертва, а твоя душа всецело принадлежит господину Мину. Так что это с ним тебе следует поднимать религиозные вопросы.
— Я увижу его когда-нибудь? — сев на кровати, Кая подползает ближе к вытянувшемуся на белых простынях батлеру. — Лично, — поясняет она, не дождавшись никакой реакции. Мистер черный костюм, слегка ведет головой.
— Не терпится побеседовать с ним по душам? Или хочешь, чего-то другого? — он брезгливо поджимает губы. — Ностальгия по беспечной юности взыграла в одном месте? Должен тебя разочаровать, забрать тебя отсюда он не сможет, даже если передаст корпорации все свои счета и недвижимость.
— За нами сейчас не наблюдают? — тихо уточняет Кая.
Перекинув волосы на одно плечо, она склоняется над Бутом. Он не торопится отвечать и бесконечно долго смотрит в ее лицо, словно выискивая в нем что-то безумно важное, но никак не может понять, что именно. А потом вдруг подносит указательный палец к ее губам:
— Шшш, никто не должен нас увидеть. — шепчет батлер, обдавая ее щеки и рот горячим дыханием.
Кая изумленно застывает, ощущая себя жалкой золотой рыбкой, выловленной из аквариума безжалостно брошенной на раскаленную сковородку. Она, как наяву слышит шипение масла, чувствуя жгучую боль во всем теле. Кожа плавится, покрываясь пузырями, и пчелка задыхается от нехватки кислорода.
— Шшш, все хорошо. Успокойся, — его ладонь мягко зарывается в ее волосы, сжимает затылок, сближая их лица. — Он попросит убить меня, — прожигая лихорадочным взглядом, произносит Бут.
— Кто? — растерянно выдыхает Кая, утопая в черных широких зрачках. — Мин? Зачем ему…
— Кронос. Ты же с ним собралась договариваться, — он выразительно вскидывает брови.
— Теперь я не уверена, что это хорошая идея, — Кая даже не думает отпираться, смирившись с тем, что Бут знает обо всем происходящем в стенах соты.
— Ты согласишься, — с нажимом произносит батлер. Бескомпромиссный приказной тон на пару секунд лишает ее дара речи. Он самоубийца или еще не отошел от вчерашнего?
— Что? — недоуменно хлопнув ресницами, на всякий случай уточняет Кая.
— Ты согласишься, если Крон предложит. Это поможет нам выиграть время, — обхватив хрупкие скулы, четко проговаривает батлер.
— Нам? Что, значит, нам?
— Блядь, просто сделай, как я говорю, — рявкает Бут, небрежно отодвигая ее от себя. — А насчет Мина — да. Ты увидишь его лично, — с глухим стоном он встает с кровати. Неровной походкой огибает кровать и направляется к выходу.
— Тебе нужен врач, — обеспокоено замечает Кая.
— Волнуешься обо мне? — оглянувшись, он с иронией смотрит на вскочившую следом девушку.
— Ну, ты же сказал волшебное слово «нам», — вымученно улыбается пчелка. — Не хотелось бы, чтобы ты помер до того, как я узнаю, что это значит.
— Не переживай, на мне заживает, как на собаке, — легкомысленно заявляет Бут.
Она бы на его месте не была так уверена. Выглядит он паршиво, но при этом все равно остается дьявольски горячим сукиным сыном. Наверное, это из-за высокой температуры.
— Преданный живучий пес ненасытной королевы. — насмешливо цедит Кая, сложив руки на груди. — Собираешься убрать соперника? Или это борьба за власть?
— Лучше готовься ко встрече со своим бывшим любовником, — смерив ее нечитаемым взглядом, он, как всегда, уходит от ответа.
— Когда? — мрачно спрашивает пчелка, растирая заледеневшие плечи. От одной мысли об Эмине и его особых пожеланиях на ее счет, девушку бросает в холодный озноб.
— Это зависит исключительно от желания господина Мина, — сообщает Бут и разворачивается к ней всем корпусом.
— А нельзя его как-то подтолкнуть?
— Тебе не терпится? — он удивленно выгибает бровь. — Ты же понимаешь, что его отнюдь не разговоры с тобой интересуют?
— Я не вчера родилась, — раздражённо бросает Кая. — Справлюсь как-нибудь. Как я уже поняла, на тебя рассчитывать бессмысленно. Твоя помощь заключается в том, чтобы вовремя устраниться.
