Но когда я выхожу из спасительного убежища, решив, что скрываться в ванной столько времени просто неприлично, в просторном холле уже никого нет, и я, перебарывая желание просто-напросто сбежать, иду вглубь дома, прислушиваясь к тихому смеху и голосам.
В гостиной ждёт своего часа накрытый стол, за надёжным стеклом модного камина веселятся языки пламени, на мягком ворсистом ковре перед ним навалена целая гора игрушек. Власов обнаруживается на этом же ковре. Уселся прямо в брюках, на него забралась Соня, и теперь они обнимаются, довольные долгожданной встречей после целого дня разлуки. Рита сидит поблизости, в глубоком кресле, с умилением глядя на отца и дочь.
Чем старше становится Сонечка, тем больше в ней проявляется черт Ярослава. Хотя он и говорит, что лучше бы ей быть похожей на красавицу Ритку, но я-то знаю, как его переполняет радость и гордость на самом деле, как он счастлив иметь вот такие вечера..! И сейчас, наблюдая за ними со стороны, я радуюсь, что мы развелись. Он заслуживает этого счастья. Ему оно идёт. А я… Я просто не способна на это. Нежность, домашний уют, комфортные тихие вечера у камина… какой-то слюнтяйский бред! Никогда не стремилась к такому, не мечтала ни о чём подобном. Обскакать Власова по службе? Хотела, ещё как! Забраться повыше по служебной лестнице, чтобы ни один мужик не вздумал позабавиться этому эпизоду моей жизни? Да я только ради этого столько работала: чтобы стать лучшим следователем и больше никто из этих мужланов, моих коллег, не смел косо смотреть и посмеиваться над бабой в отделе.
Но сейчас, после собственной неудачи, мне почему-то тяжело смотреть на семейную сцену Власовых. В моём чёрством сердце, толком и не знающим светлых чувств, просыпается глухая тоска, и я невольно представляю себя на месте Ритки. На одно крошечное мгновение я позволяю себе представить, что было бы, роди я Власову ребёнка, пока не стало слишком поздно. Были бы так же счастливы? Да ну, бред!
Счастье есть там, где живёт любовь. А любовь живёт там, где не случается разногласий. Не мелочных, бытовых, а глобальных. Возможно, я просто не встретила пока ещё такого человека. А может, никогда и не встречу. Но за Ярослава я счастлива. Испытываю если не гордость, то радость, что он не стал стоять на месте и теперь имеет вот это вот всё. Несмотря на то, как непросто Ярику далось это счастье, я рада, что ему это удалось. В нашей профессии слишком сложно не сломаться, и мой бывший муж всегда будет для меня примером здравомыслия. Если однажды я почувствую что-то приблизительно похожее на любовь, стану поступать так же: буду оставлять работу за порогом своего дома и наслаждаться своим тихим счастьем. Но это столь же нереально, как проснуться и увидеть за окном динозавров!
От этого сравнения я невольно издаю смешок, и чета Власовых синхронно поднимает на меня взгляды. Мне даже неудобно становится! Словно я им помешала, нарушила их покой!
Нервно переминаюсь с ноги на ногу и бросаю:
– Если я не вовремя, могу вызвать такси.
На звук моего голоса оборачивается и Соня. Малышка сосредоточенно смотрит в мою сторону, пока не приходит узнавание, ловко спрыгивает с отца на пол и уверенно шагает, протягивая ручки и вопя на весь дом:
– Геля! Геля!
Все размышления отступают на задний план, когда я опускаюсь на корточки, подхватывая на руки малютку. Не решаюсь посмотреть ни на её мать, ни тем более на отца. Только любящий родитель может безошибочно увидеть в моих глазах то, что я так тщательно скрываю: мои боль и скорбь о потерянном ребёнке.
Ужин проходит спокойно, без острых моментов. Но здесь, в этом доме, всегда так. Если что и удаётся Власову на все сто, так это оставить тревоги и заботы за порогом и вести тихую размеренную жизнь. А рядом с ним и я сама заряжаюсь спокойствием.
Под щебет Риты мозг расслабленно откладывает свою работу, и я просто наблюдаю за играющей у камина Соней. Мне до лампочки болтовня мадам Власовой, но ради приличия я поддакиваю и киваю в нужных местах.
– И тут я подумала, – сообщает она. – Что я, хуже, что ли?
Я озадаченно перевожу взгляд на разрумянившееся лицо новой жены моего бывшего мужа и вставляю:
– Да, конечно, нет! – И что я опять пропустила?!
– Вот и я так решила, – горделиво вскидывает нос эта чудачка. – А что? Заниматься с детками мне нравится, да и они меня любят, охотно идут. Для начала попробую вести группу пару раз в неделю, потом можно будет чаще, а там, глядишь, открою мини детский садик для малышастиков…
– Но сначала мы спокойно родим нашу дочь, посидим в декрете с двумя детьми, а когда они подрастут, подумаем над твоими гениальными идеями, – мягко тормозит её Ярослав.
Он притягивает жену к себе, целует, тормошит её волосы, накрывает живот ладонью. Всё это происходит так естественно, словно само собой, без каких-либо усилий с его стороны. Но больше всего меня поражает Рита: она словно знает наперёд каждое движение мужа и льнёт к нему, как магнитом притянутая. Извивается, подстраивается, уступает. Гармония силы и слабости, напористости и нежности. Словно глина в грубых мужских руках.
И если Власову с ней повезло, то Маргарите повезло с ним в десятикратном размере больше.
Глядя на неё сейчас, уже с трудом узнаешь в этой молодой женщине капризную вдову Туманова, ту беглую преступницу. И знание, от какой участи её уберегла цепь неслучайных событий, заставляет меня на миллионную сотую долю поверить в существование судьбы. Некого провидения.
Каждому ли она уготована? Хотелось бы мне знать!
Я деликатно прикрываю рот, чтобы скрыть зевок, и Ритка тут же спрашивает:
– Устала? Останешься у нас? Я могу подготовить гостевую спальню…
Я с сомнением смотрю на её огромный живот. Сколько ей осталось? Недели три-четыре? Того и гляди лопнет, как переспелый помидор, но всё бодрится и активничает. Угодить хочет своему мужу, опять же. Но мне представляется, как она всю неделю ждала его выходных, чтобы отдохнуть от Сони, от опостылевшей готовки, бесконечной уборки, километров глажки свежевысушенного белья из-под новёхонького комплекта машинок для стирки и сушки, и как ей не хочется терпеть в доме гостей и тем более меня, и я торопливо заверяю:
– Нет, спасибо большое за предложение, но я лучше домой… Уборку запланировала, стирку, глажку…
Власов по-доброму усмехается, так, чтобы Рита не увидела, а я нервно пожимаю плечами. Вот почему просто не сказала, что хочу отдохнуть? Что им мешать не хочу?
– Ну да, – доверчиво кивает Ритка и говорит, почему-то мне кажется, что с завистью: – Когда работаешь целыми днями, на уборку только, разве что, выходные и остаются! Я тут такое универсальное средство моющее нашла, погоди, сейчас принесу…
Рита молниеносно для своих объёмов скрывается из виду, а я поджимаю губы, чтобы не рассмеяться. Но Ярика обижать не хочу: не хочу, чтобы он решил, что я, даже мысленно, посмеиваюсь над его неугомонной жёнушкой. Нет. Давно уже. Моё состояние близко, пожалуй, к банальной истерике. Когда хочется просто и смеяться, и плакать одновременно.
– Уборка, Ангелин? – тихо смеётся вместо меня Власов. – Стирка? Глажка? Это что-то новенькое!
Обидный снисходительный тон режет по нервам без ножа, и я встаю в позу, шипя в ответ:
– Представь себе, Власов, все женщины занимаются этим. Если я не стала хозяюшкойдлятебя, это вовсе не означает, что не могу стать длякого-тодругого!
К счастью, от продолжения этой бессодержательной беседы нас спасает возвращение Риты. Она суёт мне в руки бутыль и с жаром оповещает:
– Вот, держи. И обязательно попробуй. Подходит для стирки, влажной уборки, даже для мытья посуды. Никакого химического запаха и привкуса не остаётся, экологическое средство. Просто моё спасение!
– Спасибо, Рит. Непременно попробую, – выдавливаю из себя улыбку и обращаюсь к Ярославу: – Подвезёшь меня, или мне вызвать такси?
– Яр тебя отвезёт, – отвечает вместо него Маргарита и выжидательно смотрит на мужа, сложив ладошки на выпирающем животе.
