Встретившись глазами с мамой, вижу, как она смущенно краснеет.
Немного раскрасневшись, отец поглядывает на тонкий серебряный ободок, опоясывающий безымянный палец правой руки Немцева.
О-оу…
Ловит мой взгляд, сощурившись.
Смотрю в потолок, а потом в духовку, проверить утку. Снова смотрю на папу, обернувшись через плечо.
- Евгения, - странно поджав губу, качает он головой и тянется за своей высокоградусной Клюквенкой. - Сядь, дочь.
- Да, сядь, - машет ладонями мама, освежая своё не менее раскрасневшееся лицо.
- Иди сюда… - просит Макс, протягивая мне руку за нашим разложенным кухонным столом.
Наша кухня такая маленькая. И Макс в ней занимает до фига места.
Они все смотрят на меня.
И у каждого в глазах что-то своё.
У мамы сердечки, у отца понимание, а у Макса… весёлый зелёный блеск…
И во всей этой компании только я одна не пила Клювенку!
Подхожу, и он усаживает меня на своё колено. Обнимаю его за шею и прижимаюсь носом к виску, говоря всем:
- Может хватит вам Клюквенки?
- Мы с Женей сегодня поженились, - объявляет Немцев.
Трезво и громко.
Мама роняет вилку. Рука на моей талии напрягается.
Оба моих родителя смотрят в тарелки, хмуря брови и соображая.
- Дочь… - бормочет папа. - Умеешь ты удивлять…
Под столом сплетаем пальцы.
Мама теребит салфетку.
- У моей дочери получается свадьба сегодня, а я ни слухом, ни духом! Может я ещё и… бабушкой скоро стану? - прощупывает почву, пытаясь понять суть нашего скоропалительного брака.
- Нет, - тихо говорит Макс. - Не в ближайшее время.
Кусаю губу, улыбаясь. Звучит так, будто этот вопрос уже решен…
Хочу от него детей. Моих маленьких Немцевых с его зелеными глазами и русыми кудряшками...
- Ох… - вздыхает мама, бегая глазами по нашим лицам. - А когда?
- Мам!
- Так это выходит, у вас первая брачная ночь?
Макс давится соком.
Я краснею до жжения ушей и пытаюсь убрать его руку со своей ноги.
- Вроде… кхм… того… - откашливается он.
- Максим, эммм… сынок… подай пожалуйста соль… - снова поправив причёску, по деловому заявляет мама.
Смеюсь, запрокинув голову.
- Пять баллов, Светлана, - одобряет отец.
ЭПИЛОГ
15 лет спустя...
Кондиционер в машине пашет на полную. Петляющая вдоль моря дорога испытывает мой вестибулярный аппарат на полную катушку. После трёхчасового перелёта и недельного московского цейтнота я бы предпочел телепортироваться прямо в свою кровать.
Усталость адская, хотя я возвращаюсь домой на два дня раньше запланированного. Креня машину вслед за уходящей под уклон трассой, тянусь за пластиковым стаканом кофе и смотрю на свои часы.
Двенадцать дня.
Глубоко вдохнув, трясу головой и смотрю на притихшего Федю. Пацан рубает в телефоне, надвинув на глаза бейсболку. Кипрские виды ему до лампочки. Насколько я знаю, лет до пятнадцати мамаша таскала его и брата по курортам круглогодично, так что к восемнадцати Федю серпантином вдоль моря не удивить.
Что-то в нём не так. В его возрасте у меня хоть какая-то цель была. Ладно, это дело наживное. Сам нашёл меня в Москве. Я, собственно, не скрывался никогда. Не знаю, что конкретно его на это сподвигло, но попросился со мной. Работать хочет. Ну, будет ему работа. У меня стройка здесь одна начинается через пару месяцев, пусть пашет.
Я такой добрый, что известил нашего батюшку о местонахождении Федора. Потому что тот, судя по всему, был не в полном курсе событий, раз долбился в мой мессенджер, пока я был в воздухе. Я известил голосовым сообщением. По другому мы в последнее время не общаемся. Не из вредности, а потому что не до того. С тех пор, как вернул с водителем документы и ключи от моего наследства, в городе я бывал раз в год вместе с Женькой, и то, если время позволяло. Заезжал к отцу пару раз, но особо не стремился. Как-то закрутилось всё тогда, и стало совсем не до этого. Он знает, где меня искать. У меня своих проблем хватает, копаться в его башке и мотивах его поступков я никогда не хотел и никогда не буду. С девяностопроцентной вероятность считаю, что там и искать нечего. Очень часто бывает, что за молчанием людей ничего не стоит, и пытаться найти в этом молчании сакральный смысл - пустая трата времени. Если человеку есть что сказать, он скажет, а вообще, чужая душа - потёмки.
Откинув козырёк, закрываю глаза от яркого солнца, которое вылезло из-за поворота.
Прижавшись затылком к подголовнику, медленно веду машину. Звонок от Орлова принимаю по громкой связи, щелкнув по блютусу на руле.
- Приземлился?
- Приземлился.
- На почту скинул все расчёты по баням. Посмотри и дай мне отмашку.
- Лады.
- Женьке привет.
Улыбаюсь.
- Передам.
Нажав отбой, берусь за руль двумя руками, потому что въезжаю в посёлок и можно ускориться.
Две недели дома не был. Через неделю опять в Москву лететь. Запускаем с Орловым сеть загородных бань. Озеро купили, начнём с бань, а дальше посмотрим. Может комплекс построим. С рестораном и гостиницей. Это наш третий совместный бизнес. Один здесь, на Кипре, остальные в МО (прим. автора - Московская область). Участие пятьдесят на пятьдесят, хотя его вложения на старте были основными. Но бизнесмен из него хреновый. Он больше по технической части.
В полдень наша загородная деревня выглядит, как после вымирания человечества. Пустые, прожаренные солнцем улицы, и никого.
- Район тихий, - поясняю Феде, подъезжая к воротам своей “виллы”, так здесь называют дом, подобный моему. - Семейный в основном.
- Ага, я уже понял, - отзывается он, глядя в окно на голубую полоску справа.
- Шестьсот метров над уровнем моря, - поясняю, вдруг интересно.
- Вау, - тянет с дохлым энтузиазмом.
Не то слово. Особенно когда пру на себе свой балаган на обратном пути. К воде в этом месте не подъехать, только ножками. Этот подвиг я совершаю не часто. В этом году вообще ни разу не совершал.
Не знаю, чего Федя ожидал, но если решит сбежать, я удерживать не стану.
Жду, пока откроются ворота, и заезжаю внутрь. Паркуюсь рядом с женькиным опелем и глушу мотор.
- Это твой? - присвистывает Федя, отстёгивая ремень. - В смысле, не съемный?
- Мой, - говорю, выходя из машины.
Семь лет ипотеки с семизначными платежами, и мой. Охрененная сказочка на ночь, кому рассказать, перекрестятся. Щас уже не помню, каким местом я думал тогда, но всё выгорело. Я везучий, давно понял. Столько ошибок мне мировой разум прощал. Когда думаю об этом, в горле сохнет и бухнуть тянет.
Открываю витражную дверь ключом и сразу понимаю, что дома никого нет. Слишком тихо, для нашей семейки.
Бросаю ключи и телефон на комод у входа, ослабляя галстук.
Оглядываюсь по сторонам.
Ну, и где моя семья? Где моя жена? Я не предупреждал о том, что на два дня раньше приеду. Судя по тому, какая здесь холодина, они ушли часа три назад. Захватив пульт от кондиционера, говорю Феде:
- Проходи.
Он тормозит у двери, засунув руки в карманы и почёсывая затылок. Снимает бейсболку, кладет её на тумбочку и разувается.
Это не обязательно, но ладно.
Как риэлтор, начинаю вводить в курс дела, потому что в своём доме я знаю каждый закоулок и его площадь:
- Первый этаж - гостиная с выходом на веранду. Там бассейн и зона отдыха. Кухня здесь, и на улице ещё одна. Столовая справа. Слева мой кабинет. Во двор выход через коридор. На втором - четыре спальни, потом решим куда тебя поселить. Три санузла внизу, и на втором в каждой комнате отдельный…
Федя бродит, осматриваясь. Разглядывает фотки на стене и смотрит на панорамный вид, за который я заплатил парой седых волос.
Открываю холодильник и начинаю доставать оттуда всё, что вижу. Выкладываю на разделочный остров. Сам разберётся, не маленький.
- Поднимусь наверх, переодеться, - говорю, захлопывая холодильник. - Руки можешь здесь помыть. И давай уже отмирай. Все свои.
