— Это хорошо. Киндер принес?
Протягивает ладошку и шевелит пальчиками, мол, давай уже скорее.
— С твоей хваткой, Арина Артёмовна, не стыдно будет оставить в наследство целую империю. Всех за пояс заткнешь!
Громов доволен как никогда. Он расплачивается с соседкой тысячной купюрой, возвращается к нам, берет Арину и меня за руки.
— Идемте, девочки.
Арина счастлива, я не очень. Мне нужно время, чтобы отойти от пережитого. Попытаться подавить чувство вины. Оно гложет меня.
Мы усаживаемся с Ариной на заднее сиденье. Громов заводит мотор и управляет внедорожником с особой внимательностью. Не знаю, что у него в голове творится. Артём, как всегда, сохраняет выдержку. Возможно, устранив Касыма, он, наконец, успокоился. И не подпустит больше наемников ко мне так близко.
Незаметно утираю слезу.
Доченька уснула у меня на коленях. Поглаживаю ее мягкие золотистые волосы, искоса контролирую Громова. Всю дорогу он не проронил ни слова. Даже двигаясь по городу, о чем-то размышлял. Мы подъезжаем к особняку, и уже издали я вижу знакомые черные авто и двух безымянных наемников.
— Сразу идите в дом, Фортуна. — Приказывает Артём и глушит внедорожник у забора.
Он любит нас — без сомнения, но сейчас ему придется решать дела посерьезнее. Я завожу Арину внутрь пустынного дома. Мою ей руки, переодеваю. Дергаюсь, как на иголках, и в комнате выпиваю тройную дозу седативного. Аппетита нет, валяюсь на постели, пока дочь смотрит мультики. Медленно моргаю.
— Ариш, полежи со мной.
Забираю доченьку к себе и вырубаюсь.
Вздрагиваю и мутным взглядом смотрю на часы. Успокоительного хватило ровно на двадцать минут, а после сердце снова схватывает тахикардией. Арина дремлет.
Я решаю потихоньку спуститься в кухню. В горле пересохло до першения. Шагаю вниз и собираюсь свернуть к крану, но останавливаюсь в гостиной и залипаю у окна, за которым видно скрытую часть двора и бетонные ангары.
Я вижу, как горит свет в лечебнице, и нервно сглатываю. Я помню это чудовищное место. Очевидно, сейчас оно опять заполнено болью. Уцелевшие бойцы зализывают раны. И представить боюсь, что они сейчас испытывают.
Рядом с входом я вижу лидера в компании неизвестного наемника. Щурюсь, вглядываюсь и разочарованно хмыкаю. Громов пополнил недостающие ряды, срубив одну пешку и заменив ее на другую.
Разворачиваюсь и на цыпочках крадусь к входной двери, бесшумно открываю, выскальзываю, обхожу особняк и прячусь за углом.
Громов суров и величествен. Морально поддерживает свою армию в тяжелые минуты. Он измотан, но не может позволить себе отдых, в отличие от нас с дочкой.
Дает указание новенькому:
— Сегодня же отправляйся в Якутию. У Тамерлана, как выяснилось, был еще один ребенок. Нужно уничтожить раз и навсегда этих тварей. Забрать рудник. Нельзя допустить, чтобы младший Хамаров явился к нам с расправой.
А новенький кивает. На нем белоснежная рубашка, обтягивает впечатляющую спину. Черные брюки, дорогой ремень и туфли. Он брюнет, его волосы аккуратно зачесаны назад. Кривлюсь в усмешке — наемник больше походит на голливудского актера, а не на страшилищ из преисподней Громова. Он статный и очень напоминает самого лидера. И где только Артём его нашел?
Пожалуй, суну-ка я нос не в свое дело. Я же все-таки женщина предводителя и должна быть в курсе.
Задираю тот самый нос и, будто случайно гуляя, подхожу к мужчинам. Громов сразу же меня замечает. Осуждающе вздыхает, но ничего не говорит. Он уже привык к моей любознательности. Почти смирился.
А вот визави словно лимон зажевал. Наемник совершенно не знаком со мной, но смотрит так, будто терпеть не может. Давит своей энергетикой.
Осматриваю брюнета в ответ на его немое хамство. Чуть вздернутый нос, черные глаза, ухоженная щетина. Ролекс золотой на широком запястье. Я бы могла назвать его красавцем, однако…
— Сергеевна, какого хрена? Дыру прожжешь! Так нужно. И мне, если тебе так интересно, не нравится этот прикид!
— Замут?!
— А кто еще? Хватит пялиться! Без твоего взгляда тошно…
Ну ничего себе! Кто Он? Покажите мне того героя, кто отмыл Замута, подстриг и сбрил его отвратительную длиннющую бороду! Я выпишу премию стилисту, что подобрал наемнику модную одежду. Сейчас его образ совершенно другой. Встретив Замута на улице, не узнала бы точно. Он оказался моложе, чем я думала, хотя доподлинно никому не известен его возраст. Да и желающих не было проявить интерес глубже. А наемнику и так нормально.
Оборачиваюсь к Артёму:
— Что-то случилось?
— Нет, Вероника, — укладывает свою руку мне на талию. — У нас все хорошо, а вот на Замута возложена главная миссия.
ЭПИЛОГ.
Месяц спустя.
— Мама, не затягивай так корсет, дышать нечем!
Говорит не Аришка, а я. Стоя у ростового зеркала обители Громова. А в отражении я вижу себя в подвенечном платье с фатой и мою маму. Изысканную красавицу с аристократическими манерами. Бывшую балерину. Сейчас она на заслуженном отдыхе.
Как только все поутихло, мы с Артёмом исполнили мечту Арины и подали заявление в ЗАГС. Правда, свадьбы как таковой не будет, только тихая роспись. Нельзя придавать огласке наш маленький семейный праздник. Последствия теперь уже всем известны.
— Дышать тебе нечем. А мне? Ника? Разве для него я тебя рожала?
Охает мама и с силой затягивает шнуровку. Мы встретили маму три дня назад. Она прибыла к нам из отдаленного города по случаю торжества. Она единственный гость, кого я не смогла оставить в неведении. Мы с мамой очень похожи, копии. И мне не стыдно будет встречать старость с Громовым. Надеюсь, что стану такой же изящной, переступив пятидесятилетний рубеж.
— Артём хороший. Просто внешность у него специфическая. И Арина быстро его приняла.
— Конечно, приняла, а ты приняла еще задолго до появления внучки!
Впервые увидев Громова, мама сразу догадалась о его тесном родстве с Ариной. Их идентичность бесспорна, а больше всего выдают глаза.
Мама поправляет низ моего платья, поджимает губы и отходит к туалетному столику. Опирается на него руками, тяжко вздыхает, но выбора у нее не остается, кроме как смириться с Громовым.
— Заботится о приматах в зоопарке, да?! — Качает головой.
Я еле сдерживаю смешок и обрызгиваю себя духами. Громов же у нас считает себя мастером шутки. Поэтому по пути из аэропорта на мамину фразу сквозь зубы: «Молодой человек, ну и чем же вы занимаетесь?» ответил то, что сейчас цитирует моя матушка.
— Благородная профессия. Он просто любит братьев наших меньших.
Не в силах подавить улыбку, спешу успокоить маму. Она привыкнет. Я же привыкла.
— Артём уголовник! Разве ты не понимаешь? Кто еще будет уродовать свое тело наколками?
— Не наколками, а художественными татуировками.
Мама фырчит и хватается за бокал с шампанским. Ей определенно нужно расслабиться. Она переживает за меня, и я понимаю ее чувства. Она возвращает бокал на столик и подходит к окну. С высоты второго этажа сморит на наш двор. На черные внедорожники и страшных наемников в полном составе. По центру замечает Артёма. Он курит и наверняка тоже нервничает. Держит в руках букетик из маленьких красных роз, чтобы при встрече вручить мне.
Да, торжества у нас не будет, но я девушка и собираюсь выходить замуж лишь единожды. Поэтому перед тем как подавать заявление пришлось выдвинуть свои условия господину Диктатору.
Мама снова охает:
— А вот это кто? Ты посмотри на их морды бандитские! Кто из них наши родственники, кто друзья? Хороша кампания.
Громов созвал свою группировку не для веселья, а в качестве охраны. Невозмутимо ляпнув будущей теще, что в голову сбрело. Он вообще относится к ее нападкам с иронией. Ведь я-то знаю, с какими людьми Артём ежедневно ведет переговоры. А эти манерные недовольства для него — ерунда абсолютная. Но мама думает, что сможет приструнить дерзкого зятя.
— Тоже уголовники! — выкрикивает вердикт.
