Три русалки легли животами на светлый песок, нижняя массивная часть, увенчанная крупным серым плавником, оставалась в воде. Они лежали на песке, словно крымские купальщицы и томно поглядывали на мужчин. Белоснежные груди покоились в маленьких искусственных лагунах речной заводи. Еще шесть оставались в воде. Одна из русалок присела на пятнистый, речной валун. Внешность всех водяных дев была столь миловидна, что Владимир не мог оторвать любопытного взгляда, засматриваясь то на одну, то на другую. Лица той, что присела на валун, он не разглядел. Русые золотистые волосы закрывали ее тонкий нежный профиль. Эта скромница почти не поднимала глаз. Владимира что-то взволновало в ее облике. Что именно, он пока не понимал.
– Виктор, вы взяли с собой ореховый прутик? – прозвучал нежный голосок одной из наяд – он походил на журчание лесного ручья. Владимир вздрогнул, очарованный мелодикой неземного голоса. Она была черноволоса и кареглаза. Маленькие красные бутоны увивали роскошные черные кудри, спускающиеся ниже плеч, темные глаза влажно лучились. Она отвлекла на себя внимание Владимира.
– Взять-то, взял. Но вы не получите его сегодня. Еще не время, – лениво процедил Виктор. – Как пройдет две луны, тогда и дам. Вволю нагуляетесь…
– Ну, Виктор, ну, пожалуйста, – послышались другие нежные голоса. Русалки затрепыхали ручками – на мужчин полетели холодные брызги. Их молящие глаза смотрели на демона, они переговаривались серебряными голосами, возмущенно ворковали меж собой и упрашивали отдать им какой-то ореховый прутик.
– Я сказал – нет, значит – нет! – решительно выпалил Виктор.
Лица русалок исказились обиженными гримасками, в глазах иных сверкнул злобный огонек. Одна ударила ладонью по воде, послав мужчинам мощный веер холодных брызг. Другие забили плёсами, подняв целую бурю. Владимир и Виктор едва успели отскочить.
– Вот видишь, мой друг, каковы несносные бабы, даже если они – рыбы! Ну, никакой благодарности. Сколь ни ублажай – им все мало! – с досадой промолвил Виктор, утирая воду с лица.
– А что за ореховый прутик, который они просят?
– Да вот он, – рука демона нырнула в широкий карман холщевых штанов и вынула с виду обычную ореховую веточку. – Этот прутик – их палочка-выручалочка. С помощью него они имеют возможность на время избавляться от рыбьего хвоста. Махнешь им вдоль тела водной красотки – и у нее появляется пара чудных, стройных ножек.
– А почему вы, Виктор, не хотите им его отдать? Им, верно, тоже хочется ходить.
– Наивный, не ходить им надо, а блудить! Они уже устали пробавляться – любовью лишь устами заниматься…
– Ах, вот в чем дело… – Владимир почему-то покраснел, – а с кем в лесу крутить любовь?
– Не бойся, охотников и теплого народца[72] здесь хоть отбавляй. Ты просто их не видел по дороге, а они не посчитали нужным тебе представиться. Здесь полно троллей, сатиров, лешиев и всякой другой нечисти мужеского пола. Поверишь, Володя, я устал ходить и собирать по лесам и пажитям этих речных эротоманок. Бывало, так дорвутся до скоромного, что себя забудут – волосы запутают по корягам, вина напьются, вусмерть уебутся… – Виктор дурашливо запнулся и сделал круглые глаза. – Они такие – удержу-то и смирения не знают. Вот я и решил их малость попридержать. Понеже, воздержание еще никого не губило. Не правда ли, мой друг? – Виктор хитро подмигнул.
И тут Владимир еще раз взглянул на ту русалку, что так и сидела на камне и с грустью смотрела вдаль, бледные пальчики перебирали пряди длинных волос. Она почти не бунтовала. Владимир быстрыми шагами подошел к камню. Русалка подняла голову, золотистые волосы рассыпались по спине, обнажив до боли знакомое лицо. Фиалковыми глазами на него смотрела… Глаша! Обнажились знакомые полные плечи, голые налитые груди. Владимир впал в ступор.
– Глаша, это ты? – прошептал он.
Русалка нежно и грустно улыбнулась и кивнула головой.
Владимир подбежал к Виктору.
– Виктор, там, там… Глаша! Она разве умерла и превратилась в русалку? Может, она утонула?
– Может, и утонула… Хотя, я бы наверняка знал, – небрежно молвил демон и проглотил какой-то темно-зеленый фрукт, похожий на сморщенную грушу.
– Ну, посмотрите – это точно она! – запальчиво проговорил Владимир. Он взял Виктора за рукав и потащил его к воде. – Смотрите!
– Да неет. То не она, – протянул Виктор, смачно дожевывая грушу, – с лица вроде похожа чуток, а телесами-то нет. – Глашка посправнее была, – глаза демона лукаво блеснули.
Но Владимир не мог ни о чем, и ни о ком уже думать. Все помыслы были направлены только на русалку Глашу. Ему так захотелось ее обнять. Только сейчас он почувствовал, насколько по ней соскучился, его до дрожи потянуло к ней.
– Пойдем, Владимир, свет Иванович. Пущай мои наяды плещутся до поры до времени. А прутик я им пока не отдам. Успеют – хорошего помаленьку. Рука демона залезла в карман широких штанов и положила его назад. Но прутик отчего-то выпал на речной песок. Владимир воровато осмотрелся и незаметно подобрал волшебный инструмент. Засунув его в карман своего сюртука, он оглянулся в сторону озерной глади. Почти все русалки скрылись в прозрачных водах. И лишь русалка Глаша смотрела на Владимира и протягивала к нему полные, белоснежные руки, в фиалковых глазах стояли слезы. «Ну, ничего. Я сделаю ей ножки и заберу к себе», – решил Владимир и почувствовал огромной силы вожделение. Потная ладонь сжала в кармане ореховый прут. Он еще раз оглянулся на русалку – ему показалось: в ее глазах появился лучик надежды.
Демон и Владимир снова повернули в сторону леса. Голубая полоска хрустального озера прощально мелькнула меж деревьями и вовсе скрылась. Они снова шли по лесной дорожке.
Откуда-то сверху Владимир услышал шорохи и поднял глаза – в ветвях раскидистого дерева (это был дуб), свесив вниз мощные ноги, увенчанные крупными копытами и покрытые густым темным волосом, сидели два голых мужичка. Судя по их облику, это были не люди, а сатиры. На коренастых телах почти отсутствовали шеи. Крупные быкообразные головы с небольшими рожками покоились на могучих, покатых плечах. Угрюмые, исподлобья взгляды блуждали по фигурам двух спутников. Виктор тоже поднял глаза вверх.
– А… Вот вы где, голубчики. Давненько я вас не видел. А ну, спускайтесь вниз, негодники.
Ветки дрогнули, послышалась возня, треск, влажный, надсадный кашель, тяжкие вздохи и нервный шепот.
– Поторопитесь, господа! Что-то вы не слишком-то расторопны. Куда прыть-то свою подевали? Что-то на той неделе я за вами не замечал излишней степенности. Скакали, аки горные козлы и пакостили также.
Сверху посыпались листья, треснули дубовые ветки, градом запрыгали желуди, пяток крупных ворон, ворчливо каркая, отлетели от дерева. Дрогнула земля – к ногам путников упали два увесистых, темных куля. «Кули» распрямили затекшие волосатые ноги и сутулые спины, рогатые головы склонились в низком поклоне. Опущенные долу глаза теперь смотрели жалко, почти невинно. Сатиры кротко и подобострастно поглядывали на своего хозяина и шмыгали носами. Вид этих чудищ напоминал нашкодивших гимназистов, оправдывающихся перед директором гимназии. Теперь Владимир смог хорошенько рассмотреть этих мифических существ, стоящих перед ним в самой, что ни на есть реальности.
