— Сегодня нас пригласили на праздничный ужин. У Павла Борисовича юбилей, — с легкостью поддерживает беседу Оля, не замечающая переглядываний.
— Очень занимательно, — кивает насмешливо. — А потом, как я слышал, вы нас покидаете?
— Да, мне пора выходить на работу, отпуск, к сожалению, закончился, — замерев на мгновение с вилкой в руках, отвечает малышка.
— Скажу вам по секрету, — перейдя на громкий шепот, Руслан наклоняется ближе к Ольге. — Макар крайне расстроен вашим предстоящим отъездом. Вы уж долго не маринуйте его, а то он никому жизни не дает, когда у него плохое настроение.
Позади нас что-то громко падает и с гулким звуком катится по плитке. Мы практически синхронно оборачиваемся на Зинаиду, кинувшуюся поднимать скалку с пола.
— Да что ж такое-то, — причитает пожилая женщина себе под нос. — Всё из рук сегодня валится.
В комнате воцаряется тишина. Кидаю недовольный взгляд на Руслана.
— Так, ладно, — вытерев руки о салфетку, он спешно поднимается на ноги. Думаю, мне уже пора. Дела, как говорится, не ждут.
— Причем давно, — добавляю, вновь приступая к еде.
Обойдя стол, Руслан подходит к Ольге и, сграбастав своими лапами ее ладонь, подносит к губам.
— Было очень приятно познакомиться с женщиной, скрутившей рога моему другу. Я вами искренно восхищен, мадам.
Так, ну хватит.
Поднимаюсь на ноги, с грохотом опрокидывая стул, шагаю в сторону этого недоделанного купидона. Тот, напоследок подмигнув Ольге, отскакивает, обходит меня и, наконец, убирается из кухни. Поднимаю стул и сажусь на место. Перевожу хмурый взгляд на посмеивающуюся Олю.
— Я рад, что этот клоун поднял тебе настроение.
— Не злись на него, — промакивая губки салфеткой, отвечает мне. — Он переживает за тебя.
— За себя он переживает, а не за меня. Потому что знает: шкуру с него спущу за малейшую провинность. Теперь так уж точно.
— Не будь таким букой, — накрыв ладонью мою руку, слегка сжимает ободряюще.
Я чуть не давлюсь кофе, который успел отпить, а из холла слышится дикий хохот, больше смахивающий на лошадиное ржание.
— Букой? Малышка, это звучит как-то совсем уж не мужественно, — немного обескураженно бурчу. — Я сейчас вернусь.
В холле, привалившись спиной к стене у входной двери и держась руками за живот, чуть ли не похрюкивая от смеха, стоит Руслан.
— Какого лешего ты всё еще здесь?
— За курткой возвращался, — еле выдавливает сквозь хохот, вытягивая вперед руку с зажатой в ней кожанкой. — Как раз вовремя, по всей видимости. Бука!
И опять ржет, согнувшись в три погибели.
— Фу-ух… Макар, она неподражаема. Ты смотри, скоро до пупсика дорастешь, под каблуком сидеть будешь.
— Слушай, вали уже, ради бога. И напоследок дам тебе дружеский совет: в ближайшие пару дней на глаза мне не попадайся.
Отлепляется от стены, не прекращая смеяться и наконец, выходит из дома. Возвращаюсь на кухню и кидаю хмурый взгляд на Олю. Она уже закончила завтракать и пьет чай, обхватив руками белую чашку. Зинаида усиленно раскатывает тесто, пытаясь сохранять невозмутимое выражение лица. У нее довольно плохо выходит, судя по подрагивающим губам, которые, того и гляди, расплывутся в широкой улыбке.
— Чего притихли, дамочки? — сощуриваюсь подозрительно, переводя взгляд с одной на другую.
— Ничего, — невинно хлопает ресницами Ольга. — Пупсик, — добавляет тихо, и по кухне разносится стройный женский хохот.
Уперев руки в бока, смотрю на покатывающихся от смеха женщин. Сговорились, значит.
— Я тебе сейчас покажу, какой я пупсик, — двигаюсь решительно к столу.
— Боже, ну прости, Макар. Просто это так смешно звучит. Я клянусь, у меня и язык не повернулся бы так тебя назвать. Ты вообще мало чем смахиваешь на пупсика. Честно, честно, — и ресничками так невинно хлопает, что я почти ей верю. Но ключевое слово — «почти».
— Поздно, маленькая, — закидываю на плечо визжащую Олю. — Мое мужское эго требует срочного восстановления запятнанной репутации.
Разворачиваюсь с драгоценной ношей на плече и под крайне смущенный взгляд тети Зины двигаюсь прочь из кухни.
Глава 25
Ольга
Лениво вывожу замысловатые узоры пальцем на мужской груди и задумчиво смотрю в окно на хмурое небо. Под щекой слышится размеренный стук сердца, пальцы Макара неторопливо перебирают разбросанные по подушке пряди, ввергая меня в полусонное состояние.
Совершенно не хочется шевелиться. Похоже, за эти пару часов Макар выжал из меня все соки, без устали беря меня вновь и вновь. Заставляя гореть и медленно погибать от смелых, настойчивых ласк. И так по кругу. По бесконечно сладкому, наполненному пороком кругу.
Замираю, так как вторая мужская ладонь, до этого мирно покоившаяся у меня на талии, сползает ниже и недвусмысленно оглаживает ягодицы.
— О боги, Макар! — нехотя приподнимаю голову. — Ты меня убьешь, если не дашь передохнуть хоть пару минут.
— Сама напросилась, женщина, — шепчет, наклоняясь к губам.
— Я сдаюсь, — отвечаю, шутливо приподнимая руки в капитулирующем жесте.
Всего миг, и я вновь оказываюсь на спине, придавленная к матрасу. Мужские пальцы тотчас зарываются мне в волосы и мягкими движениями массируют кожу головы, заставляя чуть ли не мурлыкать от наслаждения. Темные глаза смотрят внимательно.
— Ты не передумала? — спрашивает тихо.
— Нет, — шепчу, закидывая руки на крепкую шею Макара.
Он еще пару мгновений вглядывается в мое лицо, словно пытается что-то отыскать во взгляде, но, видимо, так и не найдя, прикрывает веки и прижимается лбом ко лбу.
— Ты меня убиваешь, Оля. Вот этим своим непонятным упрямством.
— Просто доверься мне, — шепчу едва слышно. — Поверь в то, что это нам необходимо.
— Тебе необходимо, — недовольно поправляет. — Будь моя воля, украл бы тебя и улетел куда-нибудь подальше, на необитаемый остров, например. И жили бы мы там долго и счастливо, без всяких мыслей о какой-то там паузе в твоей прекрасной головке.
— Но ты ведь так не поступишь? — слегка напрягаюсь, ожидая ответа. — Да, Макар?
— А тебе бы этого хотелось?
— Нет.
— Может быть, ты хочешь, чтобы я за тобой побегал? Так ты скажи, малышка, я и побегать могу. Не уверен, что долго, но могу.
Упираюсь руками в каменные плечи и слегка давлю. Он приподнимается на локтях без тени улыбки, сосредоточено глядя на меня.
— Ты что, думаешь, я цену себе набиваю? — спрашиваю недоверчиво.
— Я не знаю, — отвечает простодушно. — Перебираю все возможные варианты.
— И к какому выводу пришел?
— К тому, что либо я тебе на хрен не сдался, либо это очередная женская блажь, требующая незамедлительного прямого вмешательства, ибо всё может обернуться катастрофой.
— Под вмешательством, я так понимаю, ты имеешь в виду необитаемый остров?
— Что-то типа того, — ухмыляется.
— А предположить, что я хочу вновь стать хозяйкой своей жизни и, допустим, выдохнуть после этих двух насыщенных недель, ты не можешь?
— Я отношу это к женской блажи, — слегка улыбаясь, тянет снисходительно. — Откуда я знаю, может, ты ждешь от меня решительных действий? Может, хочешь, чтобы я взял всю ответственность за наше будущее на себя?
— Я жду от тебя чуточку понимания и вовлеченности! И только!
Давлю сильней на мужские плечи. Когда Макар, наконец, слегка заваливается набок, давая мне, возможность выбраться из-под него, поднимаюсь с кровати, накидываю на плечи шелковый белый халат.
Вмиг потяжелевший взгляд медленно проходит по моему телу, заставляя вновь почувствовать ноющую боль внизу живота.
Я знаю этот взгляд и то, что за ним следует, поэтому предусмотрительно отхожу подальше от кровати — к окну. Опираюсь о высокую спинку кресла и упрямо скрещиваю на груди руки, давая понять, что разговора не избежать.
Макар, заложив руки за голову, даже не думает скрывать хотя бы под тонкой простыней свой особый интерес к моей скромной персоне и, приподняв бровь, с интересом наблюдает за моими передвижениями.
