— Давай, — выдыхает он, и я кончаю, шумно, в конвульсиях оргазма, а Кристиан останавливает пытку и обнимает меня, прижимает к себе и держит, пока я качусь с пика наслаждения.
Открываю глаза — он смотрит на меня сверху. Я — на его груди.
— Господи, Ана, как мне нравится смотреть на тебя. — В его голосе — изумление и восторг, как будто он узрел чудо.
— Было… — У меня нет слов.
— Знаю. — Наклоняется, целует, потом приподнимает, подложив ладонь под шею, и целует еще, глубже.
И я тону в этом поцелуе.
Кристиан отстраняется, перевести дыхание. Его глаза цвета тропического шторма.
— А вот теперь я трахну тебя жестко.
Ух ты!
Он хватает меня и переносит на самый край колен, расстегивает верхнюю пуговицу темно-синих брюк. Левая рука пробегает по моему бедру, каждый раз останавливаясь у кромки чулка. Мы смотрим друг на друга, и я беспомощна, запуталась в бюстгальтере и трусиках. Я всматриваюсь в чудесные серые глаза и нисколько не смущаюсь своей неловкой наготы. Это же Кристиан. Мой муж и любовник, мой тиран и деспот, любовь всей моей жизни, он весь мой — во всех своих пятидесяти оттенках.
— Нравится? — шепчет он с усмешкой.
— М-м-м, — отвечаю я одобрительно. Он водит ладонью по своей груди, вверх-вниз, и я смотрю на него из-под ресниц. Какой же он сексуальный!
— Вы кусаете губу, миссис Грей.
— Потому что проголодалась.
— Проголодалась? — Он удивленно открывает рот.
— М-м-м, — подтверждаю я и облизываю губы.
Он загадочно улыбается и продолжает поглаживать себя, закусив при этом нижнюю губу. Не знаю почему, но меня эта картинка заводит.
— Понятно. Надо было за обедом поесть, — с насмешливой строгостью выговаривает он. — Но, может быть, я еще смогу что-то сделать. — Вставай.
Я знаю, что будет дальше, и поднимаюсь. Ноги уже не дрожат.
— На колени.
Опускаюсь на прохладный пол.
— Поцелуй меня.
Он подвигается вперед и, держа член, проводит языком по верхним зубам. Не знаю почему, но в этом есть что-то невозможно эротичное. Я наклоняюсь вперед и целую самый кончик члена. Он шумно выдыхает и замирает, стиснув зубы. Потом кладет ладонь мне на голову, и я пробую его на вкус, слизнув капельку выступившей росы. Ммм… вкусно. Он застывает с открытым ртом, а я втягиваю и жадно сосу.
— А-а… — шипит Кристиан сквозь зубы и подает бедрами вперед, но я не останавливаюсь и продвигаюсь выше. Он хватается за мою голову обеими руками и едва заметно покачивается взад-вперед. Дыхание его учащается. Я провожу языком вокруг, и Кристиан щурится и постанывает. Он отвечает. Мне. Вот где улет. Я отвожу губы, но оставляю зубы.
— А-а! — Кристиан перестает двигаться, хватает меня и тянет на колени. — Хватит! — рычит он, срывая с моих запястий трусики.
Я потираю покрасневшие места и смотрю на него из-под ресниц. Он тоже смотрит, и в его взгляде — любовь, желание и страсть. Это меня он хочет трахнуть во всех семи оттенках воскресенья. Как же я хочу его! Хочу видеть, как он кончит, как сдастся предо мной. Я беру член и опускаюсь на него. Медленно и осторожно, держась за его плечо. Он рычит и издает еще какие-то грозные, первобытные звуки. Стягивает с меня блузку и швыряет на пол.
— Замри. — Его пальцы впиваются в мои бедра. — Дай мне вкусить тебя.
Я останавливаюсь. О-о-о… Как хорошо, когда он внутри меня. Гладит по лицу, ест глазами. Он выгибается подо мной, и я, не сдержав стона, закрываю глаза.
— Мое любимое место, — шепчет Кристиан. — В тебе. В моей жене.
Ну же, Кристиан. Я больше не могу сдерживаться. Пальцы скользят по влажным волосам, губы находят губы, и я начинаю снова. Вверх-вниз. Пусть берет все, и я тоже возьму все. Губы на губах, языки сплетены, стон за стоном… При всех наших спорах и обидах у нас всегда останется вот это. Я так его люблю, что не могу даже вместить эту любовь. Он держит руки на моих бедрах, контролирует темп, помогает мне и подгоняет себя.
Ход ускоряется, и мой беспомощный стон уходит в его рот. Меня уносит… уносит…
— Да… да… Ана… — Кристиан изливает на меня дождь поцелуев — на лицо, руки, грудь, шею. Снова захватывает мой рот.
— Я люблю тебя, Кристиан. Люблю. И всегда буду любить. — Я хочу, чтобы он знал это и не сомневался — после нашей сегодняшней схватки.
Он сжимает меня и кончает с громким всхлипом, и этого достаточно, чтобы и я последовала за ним. Я обнимаю его за шею, и слезы жгут глаза, потому что я так сильно его люблю.
— Эй? — Он берет меня за подбородок и озабоченно смотрит в глаза. — Ты почему плачешь? Я сделал тебе больно?
— Нет.
Он убирает пряди волос с моего лица, смахивает слезинку и нежно целует в губы. Он все еще во мне, и, когда выходит, я моргаю.
— Что случилось, Ана? Скажи мне.
— Ничего. Просто иногда я не выдерживаю этой огромной любви.
Он смотрит на меня пристально, потом застенчиво улыбается.
— У меня с тобой тоже такое бывает.
— Правда?
— Ты же сама знаешь, — усмехается он.
— Иногда. Не всегда.
— Взаимно, миссис Грей.
Я целую его в грудь. Он меня в плечо.
— Вы божественно пахнете, миссис Грей.
— Вы тоже, мистер Грей.
Я трусь о него носом, втягиваю его запах, смешанный с тяжелым запахом секса. Я могла бы всю жизнь лежать в его объятьях. Только это мне и надо после рабочего дня со всеми спорами, криками, разборками. Вот место, где я хочу быть, даже несмотря на то, что это место — рядом с повернутым на контроле фриком. Кристиан втягивает запах моих волос, и я довольно вздыхаю. Мы сидим, взявшись за руки. Молчим. Но реальность все же напоминает о себе.
— Уже поздно.
— Тебя еще нужно подстричь.
— А вам, мисс Грей, хватит сил закончить начатое?
— Ради вас, мистер Грей, я готова на жертвы. — Я целую его в грудь и с неохотой поднимаюсь.
— Не уходи. — Он удерживает меня, поворачивает и начинает расстегивать юбку. Она падает на пол. Он подает руку, и я выступаю из кучки ткани. Теперь на мне только чулки и пояс.
— Какой вид, миссис Грей. — Кристиан откидывается на спинку и складывает руки на груди.
Я верчусь под его одобрительным взглядом.
— Боже, какой же я везунчик, — с восхищением говорит он.
— Согласна.
Он усмехается.
— Накинь рубашку и постриги меня. В этой блузке ты меня только отвлекаешь. Так мы и до кровати не доберемся.
Ничего не могу поделать, губы сами разъезжаются в улыбке. Зная, что он наблюдает за каждым моим движением, иду, покачивая бедрами туда, где остались мои туфли и его рубашка. Медленно наклоняюсь, поднимаю рубашку, подношу к носу — м-м-м! — и набрасываю на плечи.
