Что, черт возьми, происходит?
Я открыто призналась, что убила кого-то, а он лишь сказал, что Донован заслужил это. Либо он действительно имел это в виду, либо использовал это заявление, чтобы скрыть то, что он действительно почувствовал. Я так и не спросила его об этом, в основном потому, что когда Ксандер вышел из душа, то выглядел совершенно так же, как и тогда, когда вошел, но также и потому, что было бы неправильно давать ему повод для колебаний.
Через сорок минут мы ехали по грунтовой дороге, по которой Гаспар приказал нам следовать, пока мы не добрались до заброшенной церкви. Очевидно, мой следующий объект поселился там после того, как на деньги француза приобрел необходимые для бомбы компоненты. ЛеРу тогда еще не знал об этом, но Джим Хозье собирался перевернуть его мир с ног на голову.
— Ты, должно быть, уже близко, — произнес Ксандер рядом со мной.
— Что ты имеешь в виду? — спросила я, отмечая, что пейзаж вокруг нас оставался неизменным с тех пор, как мы свернули с главной дороги. — Я пропустила знак или что-то в этом роде?
— Нет, я имею в виду, что ты, должно быть, близка к тому, чтобы завершить список ЛеРу. Обычно он заставляет тебя ждать несколько дней между заданиями, но он дал тебе одно вчера и одно сегодня.
Ксандер был прав. Я и не заметила, пока он не сказал об этом, слишком занятая всем тем, что произошло за последние сорок восемь часов.
Может ли он оказаться прав? Была ли эта выдача заданий вплотную связана с тем, что я приближалась к концу? ЛеРу обещал, что все это продлится недолго.
— Не знаю, — ответила я, как раз когда в поле зрения появилась заброшенная церковь. — Но я спрошу его, когда мы вернемся в отель. Хорошо?
Ксандер кивнул, и небольшая улыбка заиграла в одном уголке его рта.
КАТОЛИЧЕСКАЯ ЦЕРКОВЬ СВЯТОГО ИОАННА
ОСН. 1919
Старая деревянная вывеска, потускневшая и обветшавшая по углам, находилась за обсидиановыми воротами, ограждавшими периметр. Двери висели лишь на одной петле, оставляя вход открытым. Когда мы свернули на подъездную дорожку, за нами взметнулись грязь и камни. Я подъехала к ряду грузовых автофургонов и припарковалась за самым дальним. Их водители числились без вести пропавшими, что означало, что они либо находились внутри, либо Хозье убил их.
Я чувствовала на себе взгляд Ксандера. Беспокойство накатывало на него волнами. Он потянулся и взял меня за руку, заставив перевести взгляд на него.
— Будь осторожнее. Пожалуйста, ангел, — сказал он, делая ударение на слове «пожалуйста».
— Хорошо, — пообещала я, слегка сжав его руку. — Что с тобой? Ты всегда так спокоен во время подобных ситуаций.
— Может быть, я и вел себя так, но всегда волновался за тебя.
Это поразило меня в самое сердце. Даже в гневе он беспокоился обо мне и моем благополучии.
Подавшись вперед, я обвила руками его шею и притянула к себе.
— Обещаю, что вернусь целой и невредимой. Просто подожди здесь, откинь сиденье, если хочешь. Я постараюсь сделать все быстро.
— Я серьезно, Иден. Будь чертовски осторожна, пожалуйста. Что-то здесь не так.
— Ты тоже это чувствуешь? — спросила я, отстраняясь, и мои брови сошлись вместе, когда беспокойство начало распространяться и по моим венам.
— Я чувствую это с тех пор, как мы свернули на эту грунтовую дорогу полчаса назад.
Я тоже.
Но я не сказала Ксандеру об этом. А просто кивнула головой в знак понимания и обхватила его лицо, прижавшись крепким поцелуем к его губам. Что-то в этом было похоже на прощание, и от этой мысли на глаза навернулись слезы печали. Но я сдержала их, не желая, чтобы Ксандер увидел, насколько трудновыполнимой была для меня эта миссия.
— Скоро вернусь, — сказала я, чмокнув его губы в последний раз, прежде чем выскользнуть из машины и крадучись направиться к церкви, гадая, что я найду в этих священных стенах, которые так взволновали и Ксандера, и меня.
Глава 25
Ксандер
Наблюдение за тем, как Иден отходит от машины, было не менее мучительно, чем весь последний месяц. Но, как я уже сказал ей, что-то в сегодняшнем задании ощущалось… не так. Я не уверен, связано ли это с ее признанием в отеле о Барри Доноване или нет, но тревожился больше, чем обычно.
И для протокола: Барри действительно заслужил то, что получил. Это была карма в ее лучшем проявлении, завернутая в красивую маленькую упаковку, которой являлась Иден Скарзи. Я надеялся, что он гниет в аду после того, что сотворил со всеми этими детьми.
Вытащив телефон, я набрал номер единственного человека, который, как я знал, сможет отвлечь меня, хотя бы ненадолго. Мама.
Она ответила после третьего гудка, и ее голос дрожал, как и всегда в последнее время.
— Привет, мам.
— Как ты сегодня? — спросила она, убавив громкость на телевизоре.
— Я в порядке. Иден, гм, отправилась по делам одна, и я беспокоюсь.
— О чем ты беспокоишься?
— Не знаю, — сказал я, проводя рукой по лицу. — О ней.
— О, детка. Я уверена, что с ней все будет в порядке. Она не может попасть в слишком большие неприятности, разыскивая свою маму, верно?
Я сморщился, все еще ощущая себя дерьмом за то, что солгал маме. Но мне пришлось. Туманная история «я помогаю другу» не продержалась слишком долго, и мне нужно было рассказать ей что-то по существу, поэтому я поведал ей о маме Иден и о том, что она наконец-то готова разыскать ее. Мама была не в восторге от моего отсутствия, но, к счастью, это хорошо сочеталось с тем, что информация о нашей пропаже без вести разлетелась по всей стране.
— Верно, — согласился я уныло.
— Ты знаешь, где она, Ксандер? — спросила мама после недолгого молчания.
— Да.
— Тогда иди к ней. Я знаю тебя. Ты будешь сидеть там, в отеле, и изводить себя, пока не удостоверишься, что с ней действительно все в порядке. Избавь себя от печали и иди к ней. В любом случае, ты можешь ей понадобиться.
Это то, что я хотел сделать, но при этом должен был оставаться в машине. Я обещал Иден сидеть в чертовой машине, и если бы пошел за ней, то мог бы сорвать все ее прикрытие. Из-за меня ее могут убить, потому что я не способен усидеть на заднице и дождаться ее, как она того просила.
— Не могу, мама. Она сказала, что хочет сделать все сама. Я должен уважать ее решение.
Мама вздохнула, и я понял, что она щиплет переносицу.
— Я горжусь тобой за это, детка. Но если чувство тревоги станет невыносимым, пожалуйста, отправляйся за ней. Никогда не знаешь, что может произойти.
— Обязательно.
— Ты уже знаешь когда…
— Не знаю, — перебил я, потому что прекрасно понял, каким будет вопрос.
К сожалению, пока что все оставалось по-прежнему.
— Хорошо. Звони, если тебе что-нибудь понадобится. А я пока поставлю кастрюлю с чили и буду ждать Нэнси.
Мой желудок заурчал, несмотря на тревогу, пронизывающую меня. Мы не ели ничего, кроме фастфуда, и мысль о большой миске чили со сметаной, сыром и чипсами из тортильи представлялась мне раем.
— Оставишь мне немного? — спросил я и почувствовал, как она улыбнулась.
— Я приготовлю тебе свежую порцию, когда ты вернешься.
— Звучит как хороший план. Передавай привет Нэнси от меня.
— Передам, детка.
— Я люблю тебя, ма.
— Я тоже тебя люблю, Ксандер.
Закончив разговор с тяжелым вздохом, я бросил телефон в подстаканник и улегся на сиденье, глядя на грозовое небо через лобовое стекло. Когда мы выезжали, оно было солнечным, но сейчас стало каким-то зловещим. Ноющее, ужасное чувство надвигающейся гибели словно навалилось прямо на мои плечи, усиливая тяжесть переживаний. Мама права. Я буду сидеть здесь и переживать, пока не удостоверюсь, что с Иден все в порядке, а убедиться в этом представлялось невозможным, пока я не увижу ее своими глазами. Я не хотела нарушать ее личное пространство и, более того, подвергать риску, но не мог оставаться здесь ни секунды дольше.
