— Вашего вожака убили? — Чонгук, как орёл, следит за малейшим движением тела Тэхена, даже за взмахом тёмных ресниц. В мыслях рой вопросов про охотников, но вряд ли омега знает на них ответы.
Тэхен замирает, кажется, даже дышать перестает. Его глаза леденеют, пальцы впиваются в одеяло до онемения. Дикая ненависть, исходящая от него, ощущается каждым уголком дома. Хосок напрягается, стоя за спиной Чонгука. Тэхен всё ещё чужак, он всё ещё может выкинуть что угодно.
— Чед предал нас, — этими словами можно резать самые твердые камни. И они порежут без сомнений, как раскалённый нож сливочное масло. У Тэхена дрожат губы, глаза чёрные-чёрные, ядовитые.
В комнате повисает тишина. Никто не решается сказать ни слова. Такое каждый из них встречает впервые. До этого доминантные альфы, вожаки, не предавали свою стаю. Чонгуку даже слышать это собственными ушами в диковину, словно на неизведанном языке. Как такое возможно? Тэхен корчится от боли, но продолжает.
— Чед предал нас за горсть золота и свою жалкую жизнь, — у Тэхена словно сердце вырывают с кусками. Его лицо перекашивается в гримасе, но омега не плачет, голос такой же ровный. Дыхание только сбивается. — Его увели в самом начале нападения, и я больше не видел его. Дальше было, как в тумане. Первыми убивали альф. Затем — омег. А дальше…
— Не нужно, — просит Сокджин. Он не хочет… Не может слышать, как убивали маленьких невинных волчат.
Тэхен поднимает на него взгляд, и Сокджин понимает, что ошибся, там не пустота. Нет. Вовсе нет. Там всепоглощающая боль утраты, которая им всем неизвестна.
— Как ты выжил? — Чонгук возвращает внимание к себе, внимательно слушая и считывая каждую эмоцию с лица омеги.
— Сбежал, — честно говорит Тэхен и слышит усмешку со стороны Минхо. Тот словно бы этого и ждал. — Когда я понял, что сражаться бесполезно, то увел за собой уцелевших. Альфы прикрыли нас, дав мне шанс увести выживших детей и омег. Я спрятал их у водопада, туда трудно пройти даже обычным волкам, не то, чтобы человеку. А после увел охотников на себя, сбив с пути пятнами крови.
— Сейчас везде снег. Как они не увидели ваши следы по нему? — спрашивает Минхо, не понимая, как омеге удалось увести остатки стаи. Он не верит.
— Мы бежали по горам. Там много пещер с голыми камнями, куда снег не попадает.
— Почему на вас напали? — Тэхен понимает, почему именно Чонгук вожак. Он задаёт правильные вопросы, думая в первую очередь о стае.
— Не знаю, — омега смотрит чистым взглядом. Чонгук смотрит в ответ. Волк внутри воет о чужой утрате. Ему больно. Ему ужасно больно. — Но я видел на них шкуры вожаков других стай. Тех, что расположились до нас за горами. Их тоже перебили…
— Ты мог привести их за собой? — Хосок тяжело выдыхает, сжимая зубы, раздумывая. Если да, то все они сейчас в опасности…
— Нет, — прерывает его мысли Тэхен. — Мой след оборвался в горах. Там мне пришлось перебраться вплавь. Река у гор не замерзает никогда. Меня отнесло течением. В любом случае, они бы давно убили меня, если бы взяли след.
— Что ты хочешь? Какой помощи? — Чонгуку это всё очень сильно не нравится. Дрянное предчувствие скручивается тугим узлом в животе.
— Они придут за вами. Рано или поздно, но они сделают это. Люди не смогут перебраться через реку сами. Скоро там начнётся сильное течение. Они пойдут в обход. Чтобы добраться до этих земель им понадобится две недели. Это дикие охотники, у них нет транспорта, — Тэхен говорит, как истинный воин. В голове уже есть четкие распланированные действия. — Я пришел сюда за несколькими вещами: предупредить всех вас об опасности, просить временного укрытия моей стае и предложить свою помощь, — Тэхен переводит дыхание, но не даёт вставить слово, продолжает. — Их нужно остановить. Они убивают всех на своем пути, не жалеют никого. Даже детей. Они убьют вас. Какой бы сильной твоя стая не была, Чонгук, они это сделают.
— Что ты предлагаешь? — уточняет вожак, хотя уже догадывается, к чему клонит омега.
— Нападите первыми. Их нужно остановить, — серьезно говорит Тэхен, ни намека на шутку. — Вы не сможете убежать. Они будут убивать дальше. Пока не доберутся до всех.
— Какую свою помощь ты предлагаешь? — Хосок на вопрос Чонгука давится воздухом.
— Я доминантный омега. И я сильнее трети твоих альф. Я видел этих охотников, знаю, как они убивают. Если вы подготовитесь, то всё получится. Спрячьте детей, беременных и пожилых. Можно обратиться к другим стаям. Если они убьют вас, то доберутся и до других тоже. Всех ждёт одинаковый конец.
— Что-то не складывается, не находишь? — Минхо выходит в центр комнаты, хмурясь от недовольства. — Ты добрался сюда за такой короткий промежуток времени, а охотники дойдут за две недели? Перебрался вплавь через ледяную реку? Увел стаю? Похоже на сказку. Ты весь израненный!
— Похоже на то, что ты просто идиот, — огрызается Тэхен, устало прикрывая глаза. — Я доминантный омега. И я сильнее тебя в два раза, — смело бросает он. — Я бежал сюда два дня, не останавливаясь ни секунды. Увел стаю, неся двух щенков. Да, черт возьми, перебрался через ледяную реку. Потому что мне есть за кого бороться. Мне всё ещё есть, что терять. Там, в горах, осталась моя стая. Моя. Когда потеряешь свою, тогда и поговорим, как работает адреналин в крови.
Чонгук усмехается.
Тэхен — боец. Истинный доминантный омега. Чонгуку становится понятно, что Тэхен сражался с самого начала нападения. Сражался и тогда, когда уводил охотников от стаи на себя. Ранения стали второстепенными, когда опасность касалась его семьи. И Чонгук даже на долю секунды не представляет, какую колоссальную боль, настоящую боль, испытывает Тэхен от потери. И узнавать, если честно, никогда не хочется. Чонгук не доверяет, но верит. Тэхен чужак, но волк альфы ему доверяет, и это уже говорит о многом.
Новости об охотниках заставляют напрячься. У Чонгука нет оснований верить Тэхену, у того из доказательств только слова, да раны, но мало ли, где он их мог получить. Однако глаза омеги говорят обо всем, вещают историю, не скупясь на эмоции. В них без лишнего драматизма можно утонуть, захлебнувшись.
— Я не согласен. Как мы можем верить только твоим словам? — Минхо стоит на своём не из вредности, а из-за страха за своих людей, семью, друзей.
— Нужно созвать Совет, — говорит Хосок, скрещивая руки на груди. — Если честно, то всё это странно. Но опасность есть, и это факт. От тебя ли она исходит, — альфа обращается к Тэхену. — Или от тех охотников. Нужно подготовиться.
— Для начала надо выяснить, врёт он или нет, — Минхо тоже смотрит на Тэхена.
— Мы не можем рисковать, — Чонгук встаёт на ноги, выглядывает в окно, за которым кипит мирная жизнь. — Хосок прав. Соберите Совет на круглой поляне.
— Ты ведь уже принял решение, верно? — Хосок знает Чонгука, как свои пять пальцев. У того всё на лице написано. Вожак мысленно всё решил.
— Да. И я озвучу его перед всеми. Но прежде хочу услышать мнение других. Я никого не буду держать силой, ты же знаешь.
Тэхен слушает с замиранием сердца. Пытается уловить в словах Чонгука ответы на свои просьбы, но все напрасно.
— Чонгук, умоляю, прими мою стаю на время, — слабо шелестит Тэхен, у него мало физических сил, но как же ее много в душе. — Они слабы и не выживут без помощи. В ней остались только трое взрослых омег и четыре волчонка. Никаких альф, если это будет вас всех беспокоить. Я сделаю всё, что угодно для этого. Абсолютно всё.
Джин отмирает и переводит взгляд на вожака. Тот по привычке хмурит брови и смотрит на Тэхена. Такого сильного и такого слабого одновременно. Чонгука трогает до глубины души, что ради своей стаи Тэхен готов на всё. Ему не чуждо умолять, если понадобится, то встанет и на колени. Теперь становится понятно, почему так много альф желали этого доминантного омегу в пару. Тэхен был наравне с ними, если не лучше.
— Мы заберём их, — обещает Чонгук. Тэхен обессиленно выдыхает и кладет руку на сердце, стараясь унять.
