— Очень смешно!
Я замахиваюсь и пытаюсь попасть ему в пах, но Ян перехватывает мою ногу.
— Я тебе не груша, выбирай менее уязвимые места.
— Уж больно нога зачесалась заехать тебе по яйцам.
— Еще один момент: не стоит своим острым язычком провоцировать врага, иначе твою тонкую шейку свернут быстрее, чем успеешь даже подумать об этом.
Снова замахиваюсь и со всей силы бью его локтем в ребра, прерывая нотацию. Такого он точно не ожидает, мгновенно ослабляя хватку, а я выскальзываю из его рук.
— Ты буквально ловишь все на лету, — говорит он, упираясь руками в колени. — Но забыла последний пункт: уноси свою задницу, прежде чем преступник опомнится и нанесет ответный удар.
Ян резко подается вперед, чтобы заново сграбастать меня, я успеваю отскочить, но недостаточно далеко. Он хватает меня за ногу, и я, потеряв равновесие, валюсь на маты. Резкий рывок, и мужчина подминает меня под себя, нависая сверху. Заводит мне руки за голову и прижимает к полу, а потом садится на меня, придерживая своей массой, тем самым полностью обездвиживая.
— Один-один, Разумовская!
От такой позы у меня сбивается дыхание, а во рту словно пустыня Сахара. Даже сглотнуть не получается. Я тут же начинаю извиваться, и, послав мне наглую ухмылку, мужчина отпускает меня.
Встает и протягивает мне руку, но я демонстративно переворачиваюсь на бок и самостоятельно поднимаюсь на ноги.
— Я предлагаю на этом закончить, — задыхаясь, произношу я и прекрасно понимаю, что эта одышка вызвана вовсе не физической нагрузкой.
— Оказавшись под врагом, ты уже ничего не сможешь сделать, и я тебе это только что наглядно продемонстрировал.
— Ты умеешь доходчиво объяснять. А сейчас я бы с твоего позволения сходила на растяжку, раз уж попала сюда.
— Валяй. Я тебя подожду.
— Я знаю дорогу до общаги, можешь не утруждаться.
— Я еще не закончил с тобой, следующие указания получишь сидя у меня в машине. Буду ждать на парковке. Даю тебе минут тридцать, не больше. И не забывай смотреть себе под ноги.
Он отвешивает мне поклон и вальяжной походкой удаляется. А я отправляюсь на растяжку. После тренировки быстро принимаю душ, поспешно одеваюсь и бегу к своему ненаглядному оперу. Запрыгиваю к нему в машину, и меня встречает недовольный, скучающий взгляд.
— Ну, прости, мне нужно было принять душ.
— А мне нужно выпить, что-нибудь крепкое и расслабиться. Я всегда работаю один, а тут мне подослали мелкую пиявку, которая медленно пьет мою кровь.
— Обязательно быть таким… таким… — из последних сил прикусываю язык и отворачиваюсь от него.
— Каким же? Мне очень интересно, на что способна твоя кукольная головка, — продолжает издеваться Ян, словно испытывая меня.
— Чего ты добиваешься? Думаешь, я не могу нагрубить тебе?
— Не знаю. Интересно, что в твоем понимании означает грубость. — Он устраивается поудобнее, давая понять, что пока мы никуда не поедем.
— Хорошо. Хочешь знать, что я о тебе думаю? Слушай! Ты напыщенный, самовлюбленный и просто невыносимый придурок! Меня трясет только от одного твоего присутствия, хотя я провела с тобой всего лишь полдня!
— Ну, значит, мы с тобой идеально друг другу подходим.
— В смысле?
— Ну, потому что ты напыщенная, занудливая всезнайка и просто невыносимая стерва, и от твоего присутствия меня трясет точно так же, — спокойным тоном заявляет он, словно ничего такого в этом нет.
— Так, все, с меня хватит! — Я отстегиваю ремень и выхожу из авто. По крайней мере, пытаюсь это сделать, однако дверь оказывается заблокированной. — Открой.
— А самой слабо? — Он показывает мне брелок с ключами от машины. Я тянусь, но мужчина роняет ключи, и они падают между водительским сиденьем и дверью. — Упс, оказывается, я еще и криворукий придурок. — Его сладкий голос опутывает меня, словно сетью.
— Ты издеваешься?!
Ян делает вид, что не понимает, о чем я. Ненормальный! Мы сидим без дела уже десять минут, когда он откидывается на спинку и прикрывает глаза.
— Мне нужно в общежитие!
— Я тебя не держу.
— Ну ты и сволочь!
— Какой я, однако, разносторонний! Продолжай.
Я поднимаюсь со своего места и протягиваю руку за водительское сидение. Ее длины, конечно же, не хватает, и мне приходится прислониться ближе к мужчине. Даже сквозь одежду я ощущаю исходящий от его тела жар. Пытаюсь нащупать ключи, но ничего не выходит. Поднимаю голову и смотрю на Яна. А ему смешно, его забавляет вся эта ситуация.
— Может, ты поможешь мне? — спрашиваю, упершись в его колени.
— У тебя неплохо получается.
Я бью его кулаком по ноге, и из груди Яна вырывается приглушенный смех. Снова перегибаюсь через его колени и просовываю руку под сиденье, практически ложась на мужчину. И тут вдруг слышу, как заводится двигатель. Предпринимаю судорожную попытку вернуться на свое место, и по «счастливой» случайности моя рука ложится прямо на его каменный агрегат.
— Эй, малая, не так быстро, я до свадьбы ни-ни!
Издевательский смех становится еще громче. В этот момент его бархатный голос раздражает меня больше всего на свете. Меня словно током пробивает и, резко отшатнувшись от Яна, я ударяюсь головой о крышу авто. Шипя сквозь зубы от боли, сажусь на свое место.
— Ты точно придурок! Открой мне дверь! — буквально кричу. Сейчас я готова самолично забрать документы из универа, лишь бы не находиться рядом с этим идиотом!
— Еще ни одна девушка не хотела так быстро убежать от меня, это рекорд. Неужели я настолько тебе неприятен? — томно интересуется он и, облокотившись на руль, слегка подается вперед.
— Ты даже представить себе не можешь, насколько! — цежу я сквозь зубы. Такое ощущение, что щеки пылают огнем. Раздражение просто пожирает меня изнутри. — Я бы придушила тебя собственными руками. — Трясу ладонями перед его лицом, но мужчина лишь ухмыляется.
— Ладно, расслабься. Не буду тебя больше донимать, считай, что проверку на прочность ты прошла. Поехали, перекусим.
— Я не хочу есть.
— Ну тогда просто составишь мне компанию.
Едва машина трогается с места, стрелка на спидометре начинает зашкаливать. Мы приезжаем в дорогой японский ресторан, но мне даже смотреть в его сторону не хочется, не то что заходить внутрь.
— Знаешь, такие заведения мне не по карману, и я буду чувствовать себя неуютно. Если ты не хочешь добить меня сегодня, пожалуйста, отвези домой.
— Послушай, я, конечно, говнюк, но с девушек никогда не беру денег. — Его нейтральный голос, может, и призван располагать к себе, но я не переступлю через себя.
— А я не беру денег у мужчин, с которыми знакома меньше суток.
— Ты так реагируешь, будто я тебе трахаться предлагаю. Сиди здесь и жди. — Его раздраженный тон не сулит ничего хорошо, словно Ян порывается сказать очередную гадость. Однако, сдержав себя, он выходит из машины и громко хлопает дверью.
После получасового ожидания я уже не знаю, чем себя занять. Поэтому в какой-то момент решаю осмотреть бардачок. Едва открываю его, оттуда вываливается оружие и гора презервативов. «Очевидно, он во всем предпочитает находиться под защитой!» — мысленно хихикаю я и, аккуратно затолкав все внутрь, закрываю дверцу.
Ян возвращается с двумя коробками китайской лапши.
— Не люблю есть в одиночестве, — сообщает он, вручая мне одну.
Беру коробку, посчитав, что отказываться уже неудобно, но вся беда в том, что я не умею пользоваться палочками. Ловко орудуя приборами, Ян начинает поглощать свою порцию, я же нехотя ковыряюсь палками в своей. Уж очень боюсь, что при первой же попытке все вывалится из рук и я, не дай бог, испачкаю машину.
Он промакивает губы салфеткой и смотрит на меня.
— И чего сидим? Забыла, как ротик открывать?
— Я не умею…
— Что не умеешь?
— Не умею есть палками! — выпаливаю я, словно это что-то постыдное. Но мне и правда почему-то неловко перед ним.
Ян снова заливается смехом.
— Ну, бывает.
