“В чем дело?”- спросил знакомый хрипловатый голосок за моей спиной. “Сдается мне, что вы - грязнющие подонки, все – таки победили”.
Я повернулся на барном стуле и расплылся в широкой улыбке при виде Сары. Она выглядела, словно вишенка на торте, одетая в бледно – желтое платье с маленькой зеленой заколкой в волосах. “Ты прекрасно выглядишь”. Она закрыла глаза на секунду, и я пробормотал: “Прости, мы припозднились”.
Она немного покачнулась на месте, и ответила: “И дали мне время на то, чтобы немного выпить”.
С той ночи в клубе мне не приходилось видеть ее пьяной, но я узнал этот знакомый блеск в ее глазах: озорство. Мысль о возвращении тойСары, была охренеть какой фантастической.
“Ты бухая?”
Ее бровки на мгновение сдвинулись, а потом разгладились после того, как она улыбнулась. “Так британцы говорят про выпивших? Да, я пьяная”. Он встала на носочки и ... поцеловала меня.
Тво ю ж мать.
Тут вмешался Риччи, который сидел позади меня. “Что за... Макс. У тебя девушка на лице”.
Сара отступила, а ее глаза расширились в осознании. “Вот дерьмо”.
“Успокойся”,- сказал я ей тихо. “Всем здесь начихать на то, кто я такой. Каждую неделю они с трудом вспоминают мое имя”.
“Заведомая ложь”,- сказал Риччи. “Твое имя - Звездюк”.
Я покачал головой, улыбаясь Саре. “Я же говорил”.
Она протянула Риччи руку и одарила его своей улыбкой с широко открытыми глазами. “Я - Сара”.
Он взял ее руку и сжал. Я видел, как он осматривал ее, сразу же отметив, насколько красивой она была. Он тут же же заценил ее сисечки. “Я - Риччи”,- промямлил он.
“Приятно познакомиться, Риччи”.
Он посмотрел на меня, сузив глаза. “Каким образом, тебе, на хрен, удалось поймать эту птичку?”
“Понятия не имею”. Я притянул ее ближе к себе, игнорируя ее тихие протесты о том, что я могу попачкать ее платье. Но потом она высвободилась и повернулась к Дереку, что сидел по другую сторону от меня.
“Я - Сара”.
Дерек поставил свое пиво на стойку и вытер свой рот огромной грязной ручищей. “Ни хрена себе”.
“Сара со мной”,- проворчал я.
И вот таким вот образом, Пьяная Сара стала ходить по всему бару, представляясь каждому моему другу. В ней я видел жену политика, которой она почти была, но, еще больше, я видел Сару, которая была чертовски милой девочкой.
Когда она вернулась ко мне, она поцеловала меня в щеку и прошептала: “У тебя такие милые друзья. Спасибо, что пригласил меня”.
“Ага, конечно”. Я потерял свою способность формулировать связные предложения. Она – единственный человек в моей жизни, которая заставляла меня чувствовать себя так чертовски хорошо. Я никогда не испытывал к себе ненависти, но я был немного шлюшкой, и работал с инвестициями, что, давайте будем откровенны, зависело от того, насколько одни зарабатывают, а другие тратят, и с тех пор, как я переехал в Штаты, у меня было несколько продолжительных отношений. Моим самым близким другом был Уилл и большую часть времени мы называли друг друга всеми вариантами слова вагина.
Скажи ей, ты придурок. Отведи ее в другой конец бара, хорошенько ее оттарабань и скажи ей, что ты любишь ее.
“Убери этот дерьмовый блюз с колонок, Мэдди”,- крикнул Дерек через весь бар.
И когда я было почти взял Сару за локоть, чтобы попросить ее поговорить со мной, она выпрямилась. “Это не блюз”,- сказала она.
Дерек развернулся, подняв брови.
“Нет. Это Эдди Кокран. Это кантри - рок”,- сказала она, но под его пристальным взглядом, казалось, немного сжалась. “Это совсем не одно и то же”.
“Хочешь сказать, что ты знаешь, как танцевать под эту фигню?”- спросил он, снова оглядывая ее с головы до ног.
К моему удивлению, Сара рассмеялась. “Ты спрашиваешь?”
“Черт, нет, я...”
Но до того как он смог закончить свое предложение, она дернула его, заставляя его встать на ноги и все ее чуть больше пятидесяти килограмм потащили его огромную тушу на танцпол.
“Моя мама из Техаса”,- сказала она, с искрящимися глазками. “Постарайся не отставать”.
“Ты шутишь”,- сказал он, оглядываясь на нас. Весь бар, полный британцев перестал разговаривать, и стал наблюдать за ними с интересом.
“Не останавливайся!”- крикнул я.
“Не будь трусом, Дер”,- крикнула Мэдди, и все начали хлопать. Она сделала музыку громче. “Покажи нам класс”.
Улыбка Сары стала еще шире, и она положила одну его руку на свое плечо, замотав головой, когда он начал протестовать. “Это традиционная поза. Ты кладешь одну руку мне на спину, а вторую на плечо”.
И пока мы смотрели, Сара показывала Большому Дереку, как танцуют под эту музыку: два быстрых шага, два медленных шага. Она демонстрировала ему, как он должен кружить ее против часовой стрелки по всему бару. За одну песню они стали танцевать гораздо лучше, но к середине второй, они танцевали и трепались друг с другом так, как будто были знакомы уже не первый год.
Возможно, в этом и была вся Сара. Все, кто знакомился с ней, хотели узнатьее. Не только для меня она была трогательной и милой, с ее невинностью, пробирающейся сквозь даже существующие низменные фантазии. Она была непреодолимо привлекательной для каждого.
И в это мгновение, больше всего на свете мне захотелось разбить самодовольную рожу этого долбанного Энди. Он не ценил ее время. Он не ценил ее.
Я встал, подошел к танцполу, и вклинился. “Моя очередь”.
Ее темные карие глаза стали еще темнее, и вместо того, чтобы расположить мои руки так же, как она это делала с Дереком, она завела свои ручки за мою шею, потянулась, поцеловала меня в щеку и прошептала: “Я абсолютно уверена, что всегда твоя очередь”.
“Я думал, что в таком танце между нами должно быть больше расстояния”,- сказал я, улыбаясь, и нагнулся, чтобы поцеловать ее.
“Но не с тобой”.
“Вот и хорошо”.
На ее лице расплылась пьяная, игривая улыбка. “Я такая голодная, что умяла бы бургер, размером с мою голову”.
Из моей груди вырвался смех и я нагнулся, чтобы поцеловать ее в лоб. “Неподалеку от тебя есть местечко, в котором можно найти все, что нужно. Я напишу адрес. Могу я принять душ и встретиться с тобой там через час?”
“Ужин два вечера подряд?”- спросила она, выглядя скорее, осторожной, но нетерпеливой. Куда подевалась осмотрительная, держащая меня на расстоянии женщина, которую я знал? Она испарилась. Я подозревал, что Чуждающаяся Сара всегда была некой фантазией.
Ее, не моей.
Я кивнул, почувствовав, как моя улыбка стерлась с лица. Я устал притворяться, что у нас оставались какие – либо границы. Единственное ожидаемое слово прозвучало хриплым голосом: “Да”.
