Бакир, я… – закусываю губу, мне не хочется обижать его.
– Тебе грубость нравится, да? Сила тебя заводит? – мужчина повышает голос. Его поведение начинает немного пугать.
– Бакир, пожалуйста, – ему нужно успокоиться, иначе…
– Как он трахал тебя, Милана? Как шлюху драл для своего удовольствия? Тебе так нравится, да? Когда принуждают? Так я тоже умею! Хочешь, сменю тактику?
Внутри загорается испуг, потому что, кажется, он сейчас не шутит.
Проходит какое-то мгновение, как Бакир уже хватает меня, разворачивает и перекидывает через изголовье кровати.
Я задыхаюсь от резкой нехватки воздуха, когда он прижимает меня головой к подушке, а сам устраивается сзади, у моей оттопыренной теперь попки.
Но я даже всхлипнуть не успеваю, как захват ослабляется.
– Сука! – со злостью цедит Бакир.
Он отстраняется от меня, и направляется к выходу. Перед тем, как выйти, ударяет кулаком по стене. Сильно так ударяет. Отчего, висевшая рядом картина, с грохотом падает на пол.
Господи! Я и понятия не имела, что он серьезно имеет на меня виды. Думала, мне кажется. Думала, он просто хочет помочь.
Резкий шум доносится с кухни. Он не дает мне уцепиться за собственные мысли.
Крик Динары и сильный грохот. Я не раздумывая выбегаю из комнаты. Что бы там не случилось, я должна помочь.
Милана
Я забегаю в кухню, и, открывшаяся передо мной картина, заставляет ужаснуться.
Закрываю рот ладонью, когда вижу, как Даян, мой Даян, настоящий и живой, поднимает Бакира за грудки и снова отшвыривает в сторону.
Надира что-то кричит, но подойти близко боится. Я тоже не шевелюсь, потому что не могу поверить своим глазам.
Он же умер. Я видела это! Я, черт возьми, видела, как его машина взорвалась.
Охваченный яростью, только сейчас Зверь замечает меня, нервно сжавшуюся на входе.
Он изменился. Черты его лица стали грубее, ожесточеннее даже. Но, в целом, оно как-то осунулось. Под глазами легли темные тени, морщинки стали более явными.
Жесткий взгляд, помимо всего прочего, кажется уставшим. Ощущение, что все эти дни Даян вообще не спал.
Чем он занимался? Неужели, искал нас?
К горлу подступает неприятное удушье. Слезы, которые я стараюсь сдержать, рождают там же болезненный комок.
Меня на части разрывает от обилия чувств.
Зверь просто смотрит на меня. Не подходит. Ничего не говорит. И я молчу. У меня нет сил на то, чтобы произнести хоть слово. У меня нет сил на то, чтобы сделать шаг к нему.
Бакир начинает шевелиться, а затем сплевывает кровь. Даян снова направляется в его сторону, и мы все прекрасно знаем, что за этим последует.
– Даян, пожалуйста! – молит Надира, бросаясь к нему.
– Стоять! – грозным рыком он одергивает этот порыв. – Еще шаг, и я раскрою ему череп окончательно.
Девушка падает на колени, сотрясаясь от рыданий.
– У меня больше никого нет, – причитает она, – прости его, Даян… Это все из-за меня…
Мое сердце сжимается от боли.
Бакир даже не пытается дать сдачи, и это удивляет. Он не грызется с другом насмерть, в отличии от последнего, который явно пришел убивать.
Зверь поднимает друга за ворот футболки, а затем здоровенным кулаком метит ему в челюсть. Бакир хрипит, когда Даян опять бросает его на пол.
– Оставь его! – Надира снова делает попытку достучаться до Зверя. Он не реагирует, зато брат, едва слышно просит ее прекратить все.
– Я заслужил, Надира. Заслужил, – говорит он. – Если Даян считает, что я достоин смерти, пусть убьет.
Он снова сплевывает бардовый сгусток.
У меня голова начинает идти кругом. Кажется, сознание вот-вот потеряю.
– Даян, – окликаю своего мужчину как раз в тот момент, когда мои ноги подкашиваются, и мне приходится опереться о дверной косяк.
Зверь оказывается рядом со мной очень быстро. Подхватывает на руки.
Я обвиваю руками его натренированную шею. Пытаюсь сконцентрироваться на чем-нибудь, чтобы не упасть в обморок, как тогда, в ресторане.
Его запах дурманит. Даян пахнет собой, прямо так, как я запомнила. Немного табака, немного мяты, пряный аромат его кожи и легкие, почти незаметные нотки геля для душа.
Он укладывает меня на диван в комнате, что мы называли гостиной. Сам нависает сверху.
– Не отключайся… – говорит он мне едва слышно.
Я не могу теперь узнать его голос. Некогда сильный и твердый, сейчас он звучит более мягко, с какой-то не свойственной ему нежностью.
– Это, правда, ты? – зачем-то спрашиваю я совсем тихо.
– Да.
Воображаю, будто Даян смотрит на меня с заботой, будто он скучал, будто ему до меня есть дело.
Но это все только туман в моей голове. Либо я просто сплю, и его роскошное тело мне снится.
Мужчина берет мое лицо в свои руки. Гладит большими пальцами щеки. Нежно. Но пальцы слишком грубые, и они царапают кожу.
– Даян… – я решаю признаться в том, что скучала, что сильно испугалась, что умерла вместе с ним в тот день, когда автомобиль взорвался прямо на моих глазах, но шершавый мужской палец ложится на мои губы, запрещая говорить.
Сначала Зверь просто смотрит, а дальше начинает водить пальцем осторожно и мягко, очерчивая контур губ. Потом оттягивает нижнюю, вынуждая меня порочно приоткрыть рот.
Забытое чувство зарождается внутри. Внизу живота тяжелеет. Тело совершенно точно ждет продолжения. Вот только Даян продолжать не собирается.
– В норме? – уточняет он, отстраняясь.
– Да, – голос срывается, когда я отвечаю.
– Мы уедем, как только я закончу здесь.
– За что ты с ним так, Даян?
– От тебя трогал? – неожиданный вопрос заставляет меня задуматься. – Трогал, спрашиваю? Хоть пальцем касался?
– Нет, он… Он помог мне. Защищал меня и Надиру.
Зверь кривится. Не верит. Либо знает что-то такое, чего не знаю я. Но я не хочу рассказывать о том, что случилось пять минут назад. Просто знаю, как он отреагирует.
– Жди, – мужчина поднимается с места, напоследок пробегая ладонью по моей щеке.
Сам возвращается в кухню. Оттуда до сих пор слышны причитания Надиры. Мне так жаль ее. И Бакира жаль.
– Ты животное! – с презрением рычит она, когда Даян оказывается с ними в одной комнате. – Бесчувственный и бессердечный ублюдок!
– Уйми ее! – недовольно грохочет Зверь. – Иначе сам ей займусь.
Холодок пробегает по моей спине, когда я это слышу. Должна ли я помочь?
