Одной из них был танцевальный зал в центре города, который Эрен открыл для себя год назад. Он мог пропадать там до утра и стоптал несколько пар обуви. Пришлось искать подработку, дабы не обременять родителей бессмысленными тратами. К тому же финансовая зависимость раздражала Эрена ещё с поступления на первый курс университета.
Место, пропитанное запахом разгорячённых тел, сигарет и отсыревшего из-за алкоголя паркета принесло открытие, которого Эрен вовсе не ожидал, ― на него постоянно глазели женщины. Поначалу он нервно съёживался, как следует натягивая капюшон толстовки, чувствуя себя диковинным животным в зоопарке. Чрезмерное внимание приводило его в ступор. Эрен привык быть неприметным «стрёмным парнем, воняющим как пепельница», с которым брезгали целоваться даже при игре в бутылочку. Новая реальность больше походила на сюжет бредового фильма.
Куда охотнее он слушал чужие истории о жизни, как и в детстве, потому проводил за разговорами ровно столько же времени, сколько и на танцполе. Особенное удовольствие ему приносило общение с тридцатипятилетней женщиной по имени Сесиль. Она учила Эрена танцевать бачату⁵{?}[Стиль социального танца из Доминиканской Республики, для которого характерны закрытая позиция, тесный контакт с партнёром и чувственная манера исполнения.], а в перерывах рассказывала о переживании тяжёлого развода и о том, как быстро растут её сыновья. Ему нравилась её раскованная, но ненавязчивая манера общения и оптимистичный взгляд на вещи. А ещё она обворожительно перекатывала языком соломинку в своём мохито и красила губы восхитительным тёмно-алым цветом. Но в этом Эрену было стыдно себе признаваться, и он краснел всякий раз, как Сесиль между делом говорила, что у него сексуальные волосы.
Он краснел и в тот вечер, когда она пригласила его к себе на чашку кофе.
«Мои ребята в гостях у сестры, ты никому не помешаешь», ― обволакивал каждую клетку тела её низкий вкрадчивый голос.
Она занималась сексом так, как занимаются женщины, которые точно знают, чего хотят. И без стыда говорила, что ей льстит внимание смазливого мальчишки вроде него.
«Это ты так привык со своей первой девочкой? ― без осуждения спрашивала Сесиль, когда Эрен пытался выглядеть умелым любовником, ублажая её ртом между ног. ― Хотела бы я, как в юности, чтобы оргазм случался просто из-за того, что меня заводит мой партнёр… Начни не торопясь. Сперва можешь целовать и посасывать везде. Но в конце концов вернись обратно, возьми ритм и постепенно наращивай темп».
Он не обижался на её попытки научить его. Напротив, был благодарен за бесценный опыт. А ещё Сесиль не возражала, чтобы он курил прямо в постели, и это тоже было несравненным плюсом.
Со временем общаться с девушками становилось всё легче. А ни к чему не обязывающий секс позволял забыть обо всём. «Хм, жизнь и впрямь очень красивая! ― с задором думал Эрен, покидая очередную кровать. ― Правда, половина зарплаты с подработок уходит на презервативы, что не так уж удобно».
― Не танцевальный зал, а какой-то траходром! Никогда бы не подумал, что буду так плотно совмещать приятное с приятным, ― шутя хвастался он, играя с Армином и Райнером в приставку на выходных.
― Вы посмотрите только на этого уебана! ― Райнер загоготал, хлопнув себя по колену. ― Распушил сальную гривку, как только девахи стали в койку к нему прыгать в кои-то веке. Казанова хуев!
― Дай ты ему порадоваться, чего сразу стебёшься? ― защищал лучшего друга Армин.
― Нет, ну согласись, что его бравада уморительная?
― А что, только ты можешь выпендриваться своими успехами у девчонок? ― обиженно насупившись, не сдавался Эрен.
Он развлекался целый год, растрачивая себя со свойственным ему запалом. Почти не спал, мотаясь от учёбы к ночным гулянкам. И постепенно поцелуи оставляли привкус тлена, а от себя начинало подташнивать. Эрен боялся вспороть гнойную рану самообмана и угодить в сети хандры. Мужественно держа оборону, он ощущал всё меньше огня, а секс становился чуть ли не обыденностью. Но это был столь надёжный щит, что Эрен не спешил от него отказываться.
И в этот июльский вечер он разрывался между баром и танцевальным залом, потому что попросту не знал, чем себя занять. Ему хотелось скорее приблизить завтрашний день: Эрен собирался прийти к Райнеру на церемонию вручения диплома, и был переполнен гордостью за своего друга. Немного поразмышляв, сделал выбор в пользу бара. Не особенно заботясь о внешнем виде, Эрен плюнул даже на бритьё, на которое и без того не было времени при подготовке к экзаменам.
Дневная духота немного спала, улеглась дорожная пыль, и прогулка стала приятным дополнением к сегодняшним планам. Вышел на бульвар и вдохнул аромат тёплой листвы, рассматривая вереницу припаркованных машин у элитного ресторана. Взгляд Эрена зацепился за очертания ретро-автомобиля Шевроле молочно-бежевого цвета ― мрачного всадника разрушенных надежд. В ушах прозвучало гулкое эхо ядовитой насмешки Дементьева. Стиснув челюсти, отвернулся от горящих окон ресторана и ускорил шаг. «Прошлое больше не догонит меня», ― приговаривал Эрен себе под нос.
Словно голодный хищник, выловил из толпы в баре самую привлекательную девушку и бросился в пучину рутинного веселья.
«От меня почти не осталось меня», ― думал он, раздевая свою спутницу на пороге её комнатки в университетском общежитии. Несколько минут удовольствия. Несколько минут молчания рассудка. Лучше довериться телу: оно хотя бы не задаёт вопросов. Но и оно помнит обо всём.
Тишина. Проклятая ― от неё нигде не спрятаться. Тишина ― верная подруга бессонницы. Эрен ненавидел и ту и другую.
Поглядел вбок, проведя рукой по запущенной щетине, и обессиленно усмехнулся. Блёклый свет ночника обрисовывал соблазнительные женские изгибы, ещё полчаса назад бередившие воображение и заставлявшие закипать кровь. Теперь он был холоден к ним почти до отвращения. Эрен молился о наступлении утра: он уйдёт и забудет хорошенькое лицо этой… Кэтрин? Анжелы? Бонни?.. Да какая разница? Будь она хоть кем, всё равно неизбежно отправится на свалку воспоминаний о призраках, с которыми у него был безудержный и бессмысленный одноразовый секс.
Душно. Высунул ногу из-под тонкого облитого дешёвым пивом одеяла и сделал глубокий вдох. Флегматично вытянул в сторону руку, нащупав в груде учебников и тетрадей на близстоящем табурете открытую пачку сигарет и холодный корпус зажигалки. В этой комнате ни единая вещь не была на своём месте ― сплошь кавардак весёлой и безоглядной полной жизни. Эрен обвёл усталыми глазами бесконечную галерею из плакатов рок-групп, миленькие послания губной помадой на обоях и наивные стихи, выцарапанные ручкой с блёстками. Комната сгребала его в свои нахальные пьяные объятия ― те, от которых хочется брезгливо отмахнуться и сбежать. Эрен в блаженстве закурил и выпустил в полумрак густое облако дыма. В запрокинутой голове перемешались обрывки лихорадочных раздетых мыслей. Сквозь вуаль спутанных прядей он наблюдал круговые движения самодельного диско-шара ― воронку в безграничный космос ― и тонул в воспоминаниях.
«Я был весь твой…»
Ноздри забило горьким дымом, в глазах защипало. Эрен сомкнул тяжёлые веки, отдаваясь губительной сладкой фантазии, и его дорогая Микаса, сотканная из миражей и радужных бликов диско-шара, склонилась над его лицом, припадая к губам спасительным поцелуем ― искусственным дыханием памяти, возвращала к жизни измученное сердце. Меж пальцев тлел рыжий огонёк забытой сигареты, струйки дыма выводили узоры чёрных шёлковых волос.
Он хотел быть с ней. Неважно где. Да хоть во тьме этой прокуренной душной комнаты! Острая окровавленная игла сшивала в сознании разбросанные и похороненные в пепле фрагменты: нежность первой близости, его неловкие детские ласки ― мокрые движения языка по прохладной коже груди, бесстыдные стоны Микасы, кричавшей его по имени, запах ночного костра и свежесть покрытой инеем высокой травы. Эрен протянул вверх руку, пытаясь поймать в «воронке космоса» хоть одно ушедшее мгновение, прижать к себе и никому никогда не отдавать.
