— Дрейк, как ты? — обратился к нему Картер. — Попробуй перекинуться, вдруг получится!
— Они и в меня всадили дротик, но я успел его тут же вытащить. Этой секунды хватило, чтобы усыпить волка, — раздался гулкий голос друга.
— Твою ж гребаную мать!
Картер прислонился обратно к стенке, тяжело дыша. Изнутри его разрывало желание убивать, расчленять, подвергать жесточайшим пыткам своих врагов. Он чувствовал своего волка под кожей, тот скребся когтями, выл и скулил, но поганый дротик был сильнее. Взгляд мужчины остановился на Эмилии. Он до дрожи хотел услышать ее ласковый голос, пусть она поговорит с ним, даст ему все объяснить.
— Эми, солнышко, дай мне сказать, — начал тараторить Картер, пока она не дистанцировалась от него.
Голова Эмилии повернулась в его сторону, она открыла глаза. Они были запавшими и усталыми, какими и должны быть глаза замученной женщины. Девушка попыталась поднять руки к голове, но было невыносимо тяжело и больно, поэтому они безвольно упали вниз, а Эмилия равнодушно посмотрела на Картера. Пусть говорит, это ничего не изменит.
— Эми, у меня с Камиллой ничего не было. Ты видела эту тварь, как я вообще могу быть с ней?! После своей белоснежной волчицы, Эми!
— У тебя с ней не может быть ничего, кроме потрахушек, — ответила Эмилия, — потому что ты не умеешь любить, не умеешь ценить чувства других людей, — девушка подалась вперед, движимая эмоциями, — Ты думаешь, найти вагину для перепихона проще, чем сердце, искренне любящее тебя?!
Молодой человек сглотнул. Эти слова он всегда мечтал услышать. Не в застенках этой тюрьмы, не от девушки в кандалах, не под гнетом обстоятельств, но выбирать не приходилось.
— Ничего не было, точнее, было когда-то, но это неважно. Я сказал ей, что люблю ее, только чтобы отвлечь внимание от Дрейка! Этот идиот не мог пробраться в стаю так, чтобы не сломать дерево и не нашуметь!
— Эй, голубки, — вмешался Дрейк, — выясняйте отношения без меня!
Картер вздохнул и снова взглянул на Эмилию. Сейчас ее глаза не были потухшими, они горели огнем ярости и неверия. Да, он был чертовски рад видеть свою волчицу такой! Лишь бы не безжизненным призраком.
— Ага, Дрейк нашумел, и ты присосался к алым губищам этой стервы! — взорвалась Эмилия. — Сам-то слышишь, какую чушь несешь, Картер?!
— Все было так, Эми: я следил за Дрейком в окно, но пришла Камилла и стала приставать ко мне. Мы стояли возле окна, когда Дрейк спрыгнул на какой-то куст. Она хотела посмотреть, что там, а я не мог этого допустить, вот и пришлось ее поцеловать!
— Бедный волчонок! Сочувствую тебе. Теперь мы все умрем!
— Хочешь сказать, из-за меня?! — теперь взорвался Картер. — Какого хрена ты потащилась за нами? Или человеческий язык тебе непонятен?!
Девушка вспыхнула. Злость выместила даже усталость.
— То есть я виновата во всем этом дерьме, да? Поговорить со мной и посвятить во все детали ты не захотел, ты же мачо у нас, сам всех одолеешь! Вот и пришлось бежать за Дрейком по этому дурацкому лесу, пока ноги не отсохли! — кричала она.
— Дрейк, почему ты ее не учуял, если она шла по твоему следу? — прорычал Картер.
— Вы задолбали! — теперь на крик перешел Дрейк. — Это у вас какие-то проблемы в отношениях, причем тут я, мать вашу? Оставьте меня в покое!
— Вот именно, — поддакнула ему Эмилия, — нечего всех винить вокруг, если виноват ты.
— Виновата ты! Райн же сказал, что ждал тебя, чтобы взять нас в плен сразу всех. Если бы ты не пришла, движимая какими-то непонятными причинами, все могло обойтись! — Картер искрился от гнева, и уже плохо соображал, что говорил и делал.
— Непонятными причинами, Картер? — тихо спросила она.
— Нет, вполне понятными. Ты шла за нами, потому что ты дура! — выкрикнул он и осекся, запоздало поняв, что только что сказал.
— Я шла за тобой потому, что любила одного волчонка, — еще тише добавила она, — и мне было страшно оставаться в той стае одной. Но теперь все встало на свои места: волчонок на деле оказался мудаком.
Пересилив боль, Эмилия все-таки дотянулась руками до ушей и перестала слышать Картера.
— Эми, — попытался исправить ситуацию он. — Эми!
Но все было тщетно, Эмилия замкнулась. Картер звякнул кандалами последний раз и успокоился, проклиная себя. Он просто привык все и всегда держать под контролем, привык полагаться только на себя в этой жизни и совершенно не привык к тому, что женщина может испытывать к нему такие чувства. Его Эми первая, кто показала ему другую сторону жизни, и последняя, которая смирится со всеми его недостатками, привыкнет к нему, но будет с ним.
Картер продолжал сверлить девушку взглядом, пока не заметил, как ее дыхание превратилось в тихое сопение, и она уснула. Тогда он тоже перестал греметь цепями и предпринимать попытки что-то сделать, а закрыл глаза, надеясь хоть на какое-то время перестать считать падающие капли и винить себя за свою козлиную сущность.
* * *
Эмилия открыла глаза спустя какое-то время. Руки окончательно затекли и онемели, она их совершенно не чувствовала. Они упали на пол тяжелым грузом и так и лежали. Подняв голову, она увидела, как Картер придвинулся ближе к железным прутьям клетки и смотрел на нее.
— Эми, моя любимая белоснежная волчица, прости меня, — совестливо сказал он и протянул руку, насколько это было возможно в его положении. — Пожалуйста, прости за все слова. Я так не думаю, клянусь. Я… люблю тебя.
Девушка посмотрела на него исподлобья.
— Так любишь, что считаешь меня дурой? — упрямо не шла на контакт она.
— А что ты хочешь от одинокого волка, у которого никого и никогда не было? — вздохнул Картер. — Откуда мне знать, что такое любовь? Как еще я мог расценить твои действия? Не иначе как глупость.
— Волчонок, — нежно сказала Эмилия и тоже подтянулась ближе к нему, — любовь очень часто толкает на глупости. Да, это было глупо, но я шла не за тобой.
— А за кем?
— За своим сердцем. — Мужчина шумно втянул носом воздух, и она продолжила: — Ты — мое сердце. И я пойду за тобой в самые глубины ада, если ты последуешь туда. Ведь ты сам сказал, что я твоя истинная пара и все эти слова про неразлучность, любовь до гроба и прочее, помнишь?
— Помню, Эми, — прошептал Картер, слушая ее с замиранием сердца.
— Тогда почему же ты против того, что твоя истинная пара следует за тобой и печется о твоей заднице?!
Голова Картера упала, а сам он рассмеялся. Потрясающая малышка!
— Я не привык к тому, что женщины пекутся о моей заднице. О члене и кошельке? Да. О моем троне в стае? Вполне возможно. Но о моей заднице? Такого еще не было.
