- Да?
- Да, Господин.
- Я думаю, несмотря на другие возможные соображения и преимущества, которые, могли быть вовлечены в её линию поведения по отношению к тебе, мне совершенно ясно, что она пыталась быть доброй к тебе, она пыталась пояснить тебе, кем Ты была на самом деле, пытаясь поощрить тебя средствами верными для твоей собственной природы.
- Возможно! - сказала девочка, всё ещё сердито.
- Тебе нравится красивая одежда, не так ли? Любишь быть привлекательной для мужчин.
- Да, Господин!
- На Горе, в противоположность Вашему миру, порабощать рабынь - это общепринятая практика.
Она сердито посмотрела на меня.
- Тебя уже заклеймили и поработили на Горе, не так ли?
- Да, Господин.
- Почему, как Ты думаешь?
- Поскольку я - рабыня? – спросила распростёртая передо мной девушка.
- Да, Ты рабыня!
Она сердито отвернула свою голову в сторону.
Я смотрел на неё. Она была необыкновенно изящна и красива. Я не сомневался, что Грант сможет сторговать за неё пять шкур желтого кайилиаука.
- Смотри на меня, Рабыня, - приказал я.
Она быстро перевела на меня свой взгляд.
- Да, Господин.
- На Земле, Рабыни вроде тебя, вовремя не обращённые с рабство согласно закону, часто используют их красоту для их собственной выгоды. Их красота открывает им двери, она облегчает их пути. Она делает жизнь легкой для них. Они используют её для дальнейшей карьеры, чтобы получить богатство, и умалить других женщин.
- Да, Господин, – прошептала она.
- Но здесь, на Горе, условия резко отличаются.
- Да, Господин.
- Здесь, на Горе, твоя красота полностью является собственностью, как и Ты сама.
- Да, Господин.
- Так кому твоя красота принадлежит, на Горе.
- Моему хозяину, Господин.
- Да, и именно он, а не Ты, моя дорогая, полностью будет решать, что должно быть сделано с ней, и как ею должно пользоваться.
- Да, Господин.
- Твои ладони,- напомнил я, - должны смотреть вверх, на луны Гора.
- Да, Господин, - исправилась она тут же.
- Тебя уже напоили рабским вином?
- Джинджер, одна из моих наставниц, заставила меня выпить горький напиток с таким названием.
- Почему твой хозяин, Грант, послал тебя на мои одеяла? Почему, он не счёл целесообразным, самостоятельно вскрыть тело своей рабыни для удовольствий мужчин? - спросил я девушку.
- Я не знаю, Господин.
Я присел около распростёртого голого тела прежней мисс Миллисент Обри-Уэллс, которая была дебютанткой, а теперь, превратилась в простую рабыню, и лежала на спине на моих одеялах.
- Каковы обязанности рабыни?
- Они трудны, и многочисленны, Господин.
- Говори о главном.
- Мы должны быть совершенно покорными, полностью послушными и абсолютно привлекательными.
- Существуют ли какие-нибудь условия в этом?
- Нет, Господин. Нет никаких условий. Мы - рабыни.
- И Ты готова исполнять обязанности рабыни?
- Да, Господин, - ответила она, - я должна, Господин, потому что я -рабыня.
- Ответы - правильные, и надлежащие, рабыня, - отметил я.
- Спасибо, Господин.
- Я заберу твою девственность, - сказал я. - Ты понимаешь это?
- Да, Господин.
- Ты предпочла бы, лишиться девственности, в то время как Ты была свободной женщиной?
- Нет, Господин, лучше бесправной рабыней, по решению и желанию сильного и властного Господина.
Я держал открытую руку, над её левой грудью. Она выгнула спину, стараясь прижать изумительный, пышный контур своей порабощенной сладости к моей руке.
Я не двигал своей рукой. Она откинулась назад, со слезами в её глазах.
- Вы хорошо знаете, как унизить рабыню, Господин, - простонала она, и я улыбнулся. Тест оказался интересным.
- Как Ты думаешь, со временем, Ты станешь горячей рабыней? – спросил я.
- Горячей? – удивилась она.
- Да, чувственной, сексуально отзывчивой, беспомощно и неудержимо страстной собственностью своего Господина.
- Я не знаю, Господин. Что будет, если у меня не получится?
- Тогда, скорее всего, тебя убьют, - спокойно и бесстрастно сказал я.
Она в ужасе задрожала.
- Но Ты можешь не бояться, - успокоил её я. – В большинстве своём рабовладельцы терпеливы. Скорее всего, у тебя будет месяц или больше, за это время вполне можно развить соответствующие способности к быстрому возбуждению и связанным с ним выделениям, а также развить в себе склонность к спазмам страсти!
Она со страданием смотрела на меня.
- Но я не думаю, что тебе, в действительности стоит волноваться по этому поводу, - продолжал я. - Большинство девушек, при таких обстоятельствах, не встречают трудностей в их превращении их в страстных рабынь. Также, вся гореанская действительность способствует развитию страсти в рабыне. Например, она одета определенным способом, на ней надет ошейник, она подвергается наказаниям, её действиями командуют, она подвергается исследованиям и дрессировке, и так далее. Главное состоит в том, чтобы попытаться полностью удовлетворить твоего рабовладельца, в любое время и любыми способами. А кроме того, у тебя всегда будет возможность оценить степень развития твоих способностей, просто если твой Господин не будет ими доволен, то Ты будешь избита или выпорота.
- Я понимаю, - прошептала девушка.
- Я видел много девушек, таких же, как Ты, - сказал я. - Обычно они быстро развиваются в самых горячих из рабынь.
Она испуганно вздрогнула.
- И помни, это - прежде всего в твоих интересах стать горячей рабыней, и даже, самой горячей рабыней, которой Ты только можешь быть. Это сделает тебя более приятной для твоего владельца, и для тех, кому он, по своему капризу, тебя отправляет.
- Да, Господин.
- Воистину поражает в этом вопросе, - отметил я, - и что кажется самым восхитительным для меня, является то, девушки постепенно разогреваясь, начинают развиваться изнутри, пока она не превратится в рабыню, действительно нуждающуюся в рабстве. Вот тогда она, не только юридически и телесно окажется во власти мужчин, но это будет необходимо ей духовно.
- Сколько же рабства будет в такой женщине! - воскликнула девушка.
- Никто и не утверждает, что для гореанской рабыни предусмотрена легкая жизнь, - усмехнулся я.
- Как жалка, судьба такой девушки! Надеюсь, мужчины могли бы её пожалеть!
- Возможно, но только если она достаточно красива и хорошо их ублажает.
- Вы думаете, что я смогу развить в себе такую страсть? – испуганно, спросила она.
- Да, я даже не сомневаюсь в этом.
- Вы думаете, что тогда, это могло бы побудить мужчин, чтобы быть ко мне милосердными?
