Ветер начал усиливаться, прижимая длинный батиковый кафтан Эбби к телу.
Ксавье окинул ее жарким взглядом.
— Под ним что-нибудь есть?
О-о-о.
— Веди себя прилично. Кое-кто из нас вынужден работать.
Он потягивал кофе, задержав взгляд на том месте, где мягкая ткань обрисовывала ее грудь.
— Мужчины действительно все время думают о сексе, — она нахмурилась. — Что произойдет в рамках отношений Д/с, если ты захочешь секса, а я нет?
— Победа будет за мной, зверушка, — на его щеке появилась ямочка. — Но если я не вызываю у тебя желания быть оттраханной, то я плохой Дом.
Полагаю, такое отношение делает его потрясающим Домом. Она покраснела, вспомнив, как быстро он мог довести ее до такого острого желания.
— Тогда что касается других вещей: кто выбирает, какую работу делать, куда пойти, что украсить…? Есть и другие аспекты жизни, кроме секса, знаешь ли.
Его улыбка померкла.
— Надеюсь, ты не учишь своих студентов такой напускной лжи.
Она поперхнулась чаем.
— Разве это не было бы интересной темой? Ведь все сводится к сексу. — Она бы точно завладела вниманием каждого студента в ее группе. — Но если серьезно…
— Ты здесь уже давно. Неужели то, что мы делаем, не работает для тебя?
— Я все жду, когда ты прикажешь мне встать на колени или скажешь, что я должна взять на себя все обязанности по готовке и уборке.
В ярких лучах утреннего солнца она увидела смешинки в его черных глазах. Он был одет для офиса: в кремовую рубашку с длинными рукавами, но верхние пуговицы были расстегнуты, открывая дразнящий вид на его загорелую, мускулистую грудь.
Она отвела взгляд. Возможно, он был прав, и все дело в сексе.
— Если бы ты была рабыней, то эти приказы были бы разумными и ожидаемыми. Однако Доминант и его саба обычно сами решают, насколько далеко простирается господство, — глаза Ксавье сверкнули. — Бывают случаи, когда я заставляю тебя встать на колени… просто потому, что мне нравится, как ты смотришься у моих ног. И как меняется выражение твоего лица и тела, когда ты это делаешь.
Ее пробрал холодок, когда она увидела суровую линию челюсти и абсолютную уверенность в его позе.
— А что, если я не хочу? — спросила она.
— Но ты хочешь, Эбби, — он сомкнул пальцы на ее запястье, достаточно крепко, чтобы она поняла, что не сможет отстраниться от него. Он поймал ее взгляд и тихо сказал: — И, если бы это было неудобно или некомфортно для тебя, ты бы все равно подчинилась, потому что это доставило бы мне удовольствие.
И она подчинится ему. Это знание пугало и пьянило одновременно.
— Но позже, если что-то действительно будет беспокоить тебя, ты скажешь мне. И мы скорректируем границы.
— Это звучит вполне жизнеспособно. — Но ужасно расплывчато. Она нахмурилась. — А каковы границы сейчас?
— Я не вмешиваюсь в твою работу, в отношения с родственниками и друзьями, в то, что ты носишь вне дома, и что ты делаешь, когда ты не со мной. Твои финансы и имущество принадлежат только тебе.
Ну, это предоставляло ей большую свободу действий.
— Дома или в клубе… или если мы где-то вместе, я предполагаю, что буду отдавать приказы и возьму контроль на себя, поскольку мы не установили никаких границ. Так что если я сейчас не забочусь о том, чтобы выбирать тебе одежду или просить обслужить меня, это не значит, что так будет и впредь, — его улыбка стала шире. — На самом деле я подумывал о том, чтобы попросить тебя снять этот халат, чтобы я мог насладиться видом твоего тела в лучах солнца.
Она почувствовала, как жар наполняет ее щеки краской.
— Но я не буду этого делать, потому что у тебя работа, и как только ты разденешься, я заставил бы тебя перегнуться через стол.
Вся нижняя половина ее тела покалывала, танцевала и кричала: «Да, да, да». Она сделала вдох и включила свой мозг. Он развеял ее опасения относительно того, насколько далеко простирается его контроль, и породил целый ряд новых опасений. Но ей было, скорее, любопытно, нежели страшно.
— Хорошо. Но что, если я просто совсем не смогу…?
— Не сможешь последовать моему приказу? — его взгляд смягчился, и он сжал ее руку. — У тебя есть стоп-слово, зверушка. Оно работает в той же степени дома или где угодно, как и в клубе.
Она ненавидела, когда он так хорошо понимал ее переживания. Даже если это заставляло ее чувствовать себя уютно.
С другой стороны, возможно, ей нужно было проверить некоторые из этих границ.
Когда он поставил свою чашку и потянулся к блюду, стоящему посередине, она стащила последний кусок канадского бекона с тарелки, прежде чем он успел это сделать… и была вознаграждена мрачным хмурым взглядом.
— Простите, мой Господин и Повелитель, но, если Вы задремали — Вы проиграли.
Ксавье постучал пальцами по столу. Она определенно заплатит за свою кражу.
— Это, моя маленькая Кудряшка, называется грубым поведением.
На секунду она перестала жевать, прежде чем ухмылка вновь появилась на ее лице. Да, она начала считывать его эмоции, когда ее страх перед его гневом уменьшился.
— Значит, я получу удовольствие?
— Это серьезное преступление, — он вытянул ноги, наслаждаясь теплом солнечных лучей. — Я придумаю что-нибудь неприятное. Возможно, и болезненное. Сегодня вечером, полагаю. Или, может, завтра в клубе.
Ах, в ее взгляде промелькнул крошечный намек на беспокойство. Идеально.
Затем он нахмурился.
— Разве ты не говорила, что тебя не будет в эти выходные? — Пригласит ли она его?
Эбби моргнула.
— Ах, да. Да, в пятницу вечером у меня запланирована вечеринка. В доме моих родителей по случаю их годовщины. — Она ничего к этому не добавила. Приглашения не последовало.
Ему не понравилось неприятное чувство, закравшееся в его груди. Очевидно, даже после того, как у нее было время подумать, у нее не возникло желания познакомить его с остальными членами своей семьи. Или с ее друзьями. Его пальцы крепко сжали чашку. Затем он медленно опустил ее так, что она не издала ни звука.
— А как насчет тебя? Ты идешь в клуб? — спросила Эбби.
Он надеялся провести время с ней, но, если подумать, у него была назначена встреча с отцом Джанаэ Эджертон. Миссис Абернати определенно задолжала ему за это.
— Я… — он остановился. Эбби уже упомянула о его великолепных и гламурных женщинах. Если расскажет ей, что собирается присоединиться к одной из них в пятницу вечером, это будет означать, что он лишь добавит пунктов в ее неуверенность в себе. — Я, наверное, заеду в «Тёмные Небеса».
Глава 22
День выдался мрачным, каким он может быть только в Сан-Франциско. Неспокойный океан принес в город летний шторм. Дождь струями стекал по ветровому стеклу, напоминая ей слезы, которые Эбби отказывалась проливать. Ее крепко сцепленные пальцы лежали на коленях. Она не хотела их отпускать. Сердце болело, и с каждым ударом боль становилась все сильнее. Я не была готова к этому.
Звонок из спасательной организации застал ее врасплох.
Ксавье убрал одну руку с руля, чтобы ласково пройтись по ее сжатым в кулак пальцам.
— Сотрудница сказала, что они найдут хорошие дома для малышей. Они тщательно следят за теми, кого усыновляют, и щенки будут в большей безопасности, чем если бы они вернулись в приют.
— Я знаю. По крайней мере, Грейс взяла Блонди, — Эбби напряженно моргнула. — Спасибо, что ты со мной. — Хорошо, что он поехал с ней. Она была не в состоянии сосредоточиться на дороге. — Я не думала, что отдать их будет так трудно. — Никогда прежде не было так больно.
Он провел костяшками пальцев по ее щеке.
— Смею предположить, что раньше ты, вероятно, заглушала боль. Ты хорошо умеешь скрывать свои эмоции от самой себя, — уголок его губ слегка приподнялся. — Или умела.
— Думаю, я бы предпочла, чтобы все эти чувства оставались подавленными, — прошептала она, когда он въехал в гараж.
Она не стала ждать, пока он откроет ей дверь, а поспешила по пандусу в дом. Все, чего она хотела, это спрятаться где-нибудь и выплакаться.
