О, боже. Умудрилась увидеть, все-таки.
— Был секс. Слушай, отцепись с беременностью. Это исключено, потому что тот человек не может иметь детей. Я не могу быть беременна.
Катя появляется передо мной, поджав губы. Она окидывает меня взглядом — мое мокрое лицо и блузку, растрепанные волосы и то, как я пытаюсь отдышаться и немного отступаю, лишь бы снова не нюхать запах фрикаделек, которыми от нее несет, а потом спокойно произносит:
— Моя мама тоже долго не могла иметь детей, и спустя пять лет появилась я. Всякое бывает, знаешь ли. Сделай тест, — она роется в сумочке и протягивает мне белую пластиковую упаковочку, — там один. Если у тебя реально давно не было месячных — он точно что-нибудь покажет. Если нет — то иди лучше сейчас же к врачу, потому что моя бабушка умерла от язвы желудка. Проблемы с желудком — это опасно.
Я, хмыкнув, забираю у нее тест. Черт, в ее возрасте я даже не носила такое в сумке. Странное такое ощущение, когда тебе вчерашняя школьница дает тест на беременность.
— Ну, только ради твоего самоуспокоения, — произношу я и ухожу обратно в кабинку.
Вряд ли Камиль меня обманул. Люди, вроде него, не стремятся заиметь детей обманом. Хотя, он так и не ответил на вопрос, почему я не смогу забеременеть.
Я выхожу спустя минуту. Катя с интересом наблюдает за мной.
— Сколько времени там надо ждать, чтобы результат был? — интересуюсь я, и, посмотрев на тест, резко замолкаю, остановившись. Подруга, заметив мое изменившееся лицо, подходит ближе, заглядывая на полоску.
— Ну, в твоем случае — уже нисколько, — со смешком комментирует она, пока я в шоке смотрю, как все ярче и ярче проступает вторая полоска.
О, боже. Не может этого быть.
Эпизод 53
— Да, вы беременны, — сообщает мне радостно УЗИстка, водя по липкому от геля животу датчиком. Я ее радость не разделяю. Мне хочется завопить и убить Камиля. Вроде бы где-то дома я видела пистолет, который лежал просто так, почему бы мне сегодня не поискать его?.. — когда у вас были последние месячные?
— Я…ммм… забыла. Месяца полтора назад, — я на секунду теряюсь, пытаясь выйти из шока, — и кто там у меня получается…? Девочка, мальчик?
— Пока непонятно. Ближе к двадцати неделям смогу сказать пол. Пока могу сообщить вам, что все в порядке. Малыш развивается по сроку, отклонений не виду, сердечко хорошо слышу, — она внезапно замолкает и бросает взгляд на мои данные на бумажке рядом, а потом ее тон немного меняется. Из него пропадает то тепло, с каким она рассказывала мне только что о том, что видит на экране, — сохранять планируете?
Я моргаю в ответ на ее вопрос. Кажется, что взмах ресниц занимает у меня целые минуты. Планирую? Смешное такое слово. Новость о беременности для меня буквально как гром с ясного неба. Мне бы для начала осознать, что это действительно происходит со мной. Еще с утра я не считала себя беременной. У меня даже мыслей не было. А тут такое.
Я на секунду пытаюсь представить себя матерью. Вот я держу в руках сверток с ребенком — и… и что у меня в душе? Где радость? Материнский инстинкт, эй? Разве ты не должен просыпаться именно сейчас?
Черт, что, если я буду отвратительной матерью? Я не готова. Я не знаю, как жить дальше. Я не знаю, что будет дальше у нас с Камилем после такой новости… Но одна лишь мысль о том, что я сейчас отвечу “нет”, а потом пойду и прерву беременность вызывает странное, тупое чувство боли в сердце и я киваю в ответ на вопрос девушки.
Будем считать, что планирую сохранять… я сейчас явно не настроена принимать какие-то серьезные решения.
Спустя двадцать минут я покидаю клинику. Спрятав в сумку документы, я покупаю пакетик сока в ближайшем магазине и отправляюсь во двор по соседству. Там сажусь на лавочку, где меня ждет Катя, и смотрю, как дети играют в холодных лужах.
— И…? — интересуется подруга, а я дергаю плечом. Это у меня выходит сделать так, что Катя понимает меня без лишних слов и тяжело вздыхает.
— Неожиданно. Поздравляю. И что ты решила?
— Ну… на вопрос врача, собираюсь ли я сохранять, я ответила положительно.
— Понимаю. А ему собираешься говорить об этом?
— Ему? Камилю? — я поворачиваю голову к Кате, а та кивает, — я не знаю. Не спрашивай. Дай просто подумать.
— Если ты боишься, то лучше промолчать. У него ведь много денег. Вдруг чего тебе сделает… Богатые мужики не стремятся заводить детей вот так.
Я морщусь в ответ.
— Не в этом дело.
Блин, далеко не в этом. Вряд ли Камиль мне что-то сделает. Он уверен с какого-то черта, что не может иметь детей. Он вполне может просто посмеяться над моей новостью, а я вполне могу решить ему ничего не доказывать. Буду считать, что мне ветром надуло.
А если он поведет меня на тест ДНК — я вообще разозлюсь. То есть, я должна ему верить на слово, что он типа бесплоден, а он мне не может поверить на слово, что я беременна от него?
Пусть первый идет и проверяет свой член, а не содержимое моей матки. Врач сообщит ему радостную весть. Господи, надеюсь, я действительно первая такая, с кем он не предохранялся, и за ним не стоит шеренга офигевших от внезапного поворота женщин с младенцами на руках, которых он выгнал со словами " у меня не может быть детей".
— Ев, может, лучше аборт? — неуверенно интересуется Катя, прерывая мой поток мыслей, — он же тебе дает деньги? У тебя есть средства на это?
— Я потратила все деньги на покупку квартиры для сестры, — бормочу я, выкидывая в мусорку недопитый сок и вставая с лавочки. Катя недоуменно смотрит на меня.
— А… чего? Я про…
— Нет у меня денег на это. Не буду я делать аборт. Я домой, Кать. Прости, давай потом спишемся.
— Ты обиделась на что-то? Погоди…
Я качаю головой и ухожу с площадки. По дороге вызываю такси через приложение и спустя пять минут сажусь в машину.
Переступив через порог дома Камиля, я на вешалку цепляю сумочку, достав оттуда документы из клиники, раздеваюсь и на автомате принюхиваюсь. Каждый раз это делаю с того дня, как начала жить здесь. Теперь я могу сказать, что дом пахнет уютом — тут и шлейф моих духов, и еще не до конца выветрившийся запах еды. Взгляд тут же падает на столик в холле, и я прищуриваюсь, рассматривая огромный букет красных роз с коробочкой рядом.
Я медленно приближаюсь и трогаю бархатные лепестки. Потом открываю белую коробочку. Класс. Колье из брюликов. Как ошейник. Полыхает богатством так, что глаза слепит.
Камиль, конечно, умеет оказывать знаки внимания. Честное слово, будто руководствуется какой-то инструкцией идеального мужчины. Конфетки, украшения, цветы… Честно говоря, я не знала, что сказать ему за эти подарки — “спасибо” как-то слишком просто звучит, а большее и в голову не шло. Крутилась только одна мысль — лучше бы он мне вместо этого подарил хотя бы частичку себя… глупо, конечно. Я чувствовала, что я ему симпатична. Но не покидало ощущение, что он специально держит меня на расстоянии, не привязываясь и не давая нашим отношениям перерасти во что-то большее.
Я захлопываю коробочку с колье и иду в его комнату. Где я там видела в прошлый раз документы?
Он, конечно, поймет по камерам, чем я занималась дома, но уж извините…
Я открываю тот самый ящик, убедившись еще раз, что там пусто. Еще один открываю ниже — и у меня вырывается нервный смешок. Камиль тут хранит оружие. Не сдержавшись, я прикасаюсь пальцами к пистолету. Ничего необычного, просто предмет. Я не передергиваюсь и не чувствую какую-нибудь ужасную ауру от него, или смертельный холод, даже внутреннего трепета нет.
Ну да, с чего бы. Не оружие ведь убивает, а человек. Конкретно этим пользовался Камиль. И от него, Ева, ты не передергивалась, а смотрела влюбленными глазами.
Я убираю руку и задвигаю со стуком ящик, поморщившись. Черт, Ева, ты такая наивная. Ждешь каких-то чувств от человека, который отнимал жизни других. Он другой. Он — не ты. А ты все пытаешься в нем найти какой-то намек на тепло.
