— Опусти голову между коленей, сынок. — Рука короля легла на плечо Куина и мягко толкнула его вниз. — Давай. Прямо сейчас.
Куин сделал, как ему было велено, и его начало трясти так сильно, что если бы не огромная ладонь Рофа, которая поддерживала его, он упал бы на пол.
Он не заплачет. И Куин не проронил ни слезинки, он только ловил ртом воздух, сотрясаясь всем телом и покрываясь холодным потом.
Тихо, так, чтобы его услышал только Роф, он прошептал:
— Я думал… я совсем один.
— Нет, — так же тихо ответил Роф. — Как я уже сказал, ты один из нас, понял меня?
Куин поднял на него глаза.
— Но я никто.
— Все чертов бред. — Король медленно покачал головой. — Ты спас честь Джона. Так что, как я уже сказал, ты часть нашей семьи, сынок.
Куин перевел взгляд на стоявших рядом Бэт и Джона. Сквозь непролитые слезы он увидел неопровержимую схожесть: оба темноволосые и синеглазые.
Семья…
Куин выпрямил спину, встал на ноги во весь рост. Поправив рубашку, а затем волосы, он привел себя в порядок, а затем приблизился к Джону.
Распрямляя широкие плечи, он протянул руку своему другу.
— Я отдам за тебя свою жизнь. С бумагой или без нее, не имеет значения.
Как только прозвучали эти слова, он понял, что это была самая серьезная вещь, которую он произнес, будучи взрослым мужчиной, его первая клятва. И он не мог придумать лучшего человека, кому бы мог ее предложить, за исключением, может быть, Блэя.
Джон посмотрел вниз, потом обхватил ладонь, которую ему предложили, крепко, сильно. Они не обнялись, они не сказали друг другу ни слова.
«И я за тебя, произнес Джон одними губами, когда их глаза встретились. И я… за тебя».
* * *
— Ты можешь спросить меня о Фьюри, если хочешь. Когда закончишь.
Кормия выпрямилась, отпрянув от белой свечи, которую зажигала, и взглянула через плечо. Бэлла лежала на спине в большой кровати, ее тонкая, бледная рука покоилась на округлом животе.
— Я серьезно, можешь спрашивать, — сказала женщина с легкой улыбкой. — Отвлекусь от других мыслей. А мне это сейчас очень нужно.
Кормия задула спичку.
— Как ты узнала, что я думаю о нем?
— У тебя, как я это называю, «мужское выражение лица» — морщина на лбу, это когда постоянно думаешь о своем мужчине, и тебе хочется или дать ему пинка под задницу или душить в объятьях до тех пор, пока он не перестанет дышать.
— Праймэйл — не мой мужчина. — Кормия взяла золотую кадильницу и провела ей три раза вокруг свечи. Ее молитва была тихой, но настойчивой — она призывала Деву-Летописецу присмотреть за Бэллой и ее малышом.
— Он не любит меня, — сказала Бэлла. — Совсем нет.
Кормия поставила кадильницу на столик в восточном углу комнаты и еще раз удостоверилась, что все три свечи горят ярким, сильным пламенем.
Прошлое, настоящее и будущее.
— Ты слышала, что я сказала? Он не любит меня.
Кормия крепко зажмурилась.
— Думаю, ты глубоко заблуждаешься.
— Он просто думает, что любит.
— При всем моем уважении…
— Ты хочешь его?
Кормия покраснела, вспомнив, что произошло в кинотеатре. Она как будто снова переживала это… ощущение его тела рядом с собой… власти, когда держала в руке его член… его рот покрывающий поцелуями ее обнаженную грудь.
Бэлла тихо засмеялась.
— Я приму румянец за «да».
— Дева дражайшая, я даже не знаю, что сказать.
— Посиди со мной. — Бэлла похлопала ладонью по кровати рядом с собой. — Позволь рассказать тебе о нем. И почему я уверена, что он не влюблен в меня.
Кормия знала, что если она пересилит себя и будет слушать о том, что Праймэйл на самом деле не чувствует то, что — как он думает — чувствует, она влюбится в него еще больше.
Но, стараясь держаться непринужденно, она села на кровать рядом с Бэллой.
— Фьюри хороший мужчина. Замечательный. Он любит очень глубоко, но это не значит, что он влюблен в каждого, о ком заботится. Если вы оба просто побыли бы еще какое-то время…
— Скоро я возвращаюсь.
Брови Бэллы взлетели вверх.
— На Другую Сторону? Почему?
— Я провела здесь слишком много времени. — Ей было очень тяжело признаться в том, что ее отвергли. Особенно Бэлле. — Я здесь… уже слишком давно.
Бэлла выглядела опечаленной.
— Фьюри тоже уйдет?
— Я не знаю.
— Ну, ему придется возвращаться, чтобы сражаться.
— Ах… — Да. Очевидно, женщина еще не знала, что его исключили из Братства, а сейчас было не время для шокирующих новостей.
Бэлла погладила свой живот.
— Кто-нибудь рассказывал тебе, почему Фьюри стал Праймэйлом? Я имею в виду, вместо Вишеса.
— Нет. Я даже не знала о замене, пока Праймэйл не пришел ко мне в храм.
— Вишес полюбил доктора Джейн как раз тогда, когда все это случилось. Фьюри не хотел, чтобы они расстались, и добровольно вызвался заменить Вишеса. — Бэлла покачала головой. — Дело в том, что Фьюри всегда ставит других превыше себя. Всегда. Такой уж у него характер.
— Я знаю. Поэтому так им восхищаюсь. Там, откуда я родом… — Кормия пыталась правильно подобрать слова. — Для Избранных, самопожертвование считается величайшим из благ. Мы служим расе и Деве-Летописеце, и этим самым с радостью жертвуем собой ради всего остального. Это высочайшая честь — пожертвовать собой ради того, что имеет большее значение, чем мы сами. Так делает Праймэйл. И именно поэтому я…
— Ты… что?
— Именно поэтому я его так уважаю. Ну, за это и его… его…
Белла засмеялась горловым смехом.
— Его острый ум, не так ли? И его желтые глаза и прекрасные волосы тут совсем не при чем?
Кормия подумала, что предательский румянец, выдав ее однажды, сделает это снова.
— Тебе не обязательно отвечать, — сказала Бэлла с улыбкой. — Он особенный мужчина. Но вернемся к самопожертвованию. Дело вот в чем. Если ты тратишь слишком много времени на заботу о других, ты теряешь себя. Вот почему я беспокоюсь о нем. Именно поэтому я знаю, что он на самом деле меня не любит. Он считает, что я спасла его близнеца, сделала то, чего не смог сделать он. То, что он чувствует ко мне — всего лишь благодарность. Огромная благодарность и поклонение. Но никак не настоящая любовь.
— Но откуда ты знаешь?
Бэлла колебалась.
— Спроси его о его отношениях с женщинами. И ты все поймешь.
— Он часто влюблялся? — она мужественно ждала ответа.
— Абсолютно точно — нет. — Бэлла наглаживала рукой живот. — Это совершенно не мое дело, но я все равно скажу. Кроме моего хеллрена, не существует мужчины, которого бы я ценила выше, чем Фьюри, и ты мне очень нравишься. Если он по-прежнему останется здесь, я надеюсь, что и ты тоже. Мне нравится, как ты смотришь на него. И мне очень нравится, как он смотрит на тебя.
— Он отверг меня.
Бэлла вскинула голову.
— Что?
— Я больше не Первая Супруга.
— Вот… черт.
— Так что я действительно должна вернуться в Святилище. Чтобы ему было легче выбрать ту, что займет мое место.
То, что она сказала, было правильным, но на самом деле, она сама в это не верила. И голос выдавал ее чувства. Даже она слышала свою неискренность.
Забавно, но умение говорить одно, в то же время утаивая свои истинные мысли, было мастерством, которое она отточила еще за время, проведенное на Другой Стороне. Когда она жила там, ложь была делом простым и обыденным, как белые одежды, традиционный способ укладывать волосы или механическое заучивание церемониальных текстов.
Теперь же лгать было очень тяжело.
— Не обижайся, — сказала Бэлла, — Но мой внутренний измеритель вранья зашкаливает.
— Измеритель… вранья?
— Ты врешь мне. Послушай, я могу дать тебе непрошеный совет?
— Конечно.
— Не позволяй, чтобы тебя поглотила вся эта ситуация с Избранными. Не вздумай затеряться в этом. Если ты действительно веришь в то, чему тебя учили — это прекрасно. Но если тебе постоянно приходится бороться со своим внутренним голосом, значит, это не твоя судьба. Уметь хорошо врать — едва ли добродетель.
