Милашка для психа

– На свадьбу к дочери Бритулиных, дорогая. Ты обещала со мной пойти, помнишь?

Нет, она не помнила. Вернее – предпочла забыть об этом, ведь она понятия не имела, кто такие Бритулины и знать не знала про их дочь. Она надеялась, что мама и сама забудет об этом или разругается с этими самыми Бритулиными и им не придется идти (а такое случалось часто). Но не вышло.

– Я... Еще не думала, в чем я пойду. Решу вечером, – сказала Таня и сковырнула облупившуюся краску с мусорного бака.

Мама вздохнула, назвала ее поступок «не самым ответственным», и Таня снова почувствовала себя так, как будто разговаривает с совершенно чужой женщиной, ибо ее мать никогда не отличалась ангельским терпением.

Мама попросила ее перезвонить через несколько часов, и Таня дала клятву, что не подведет ее. После чего отключилась, выдыхая.

Она как будто все это время держала один и тот же глоток воздуха во рту, пробуя его на вкус, как дегустатор на винодельне.

И как только она сделала это, почувствовав невероятное облегчение, ее вдруг накрыло тенью, и псих, облокотившись локтем о мусорный бак, за которым Таня сидела, спросил совершенно спокойно:

– У тебя дома тараканов травят или что?

Таня прищурилась, оглядывая его с ног до головы.

Захотелось вцепиться в его горло зубами и выпить всю-все его кровушку до последней капли.

Таня встала, отряхивая задницу, с вызовом задрала вверх подбородок. Лицо Егора было веселым, взгляд – насмешливым, как будто он не писал ей эти откровенные, наполненные болью сообщения пару часов назад.

Таня хотела послать его, но так долго выбирала формулировку («к черту» или «на хрен?»), что передумала. Вместо этого она просто толкнула психа плечом и гордо прошла мимо, держа спину так прямо, что, в конце концов, она заболела у нее через десять секунд.