3
Пока Кадир думал об этом, его Хозяйка достала из сундука ещё один предмет – предмет, от вида которого у Кадира пересохло во рту, а опустевший желудок сжался от страха. Это был деревянный фаллос, длиннее и толще, того, который имитировал эстар хозяйки, Кадиру становилось страшно от одного его вида. Это было гораздо больше того, чем природа одарила его самого, но вполне могло быть органом одного из демонов, большинство из которых славились своими размерами. Сердце Кадира почти остановилось, пока он наблюдал, как Хозяйка покрывает фаллос толстым слоем своего зелья. Затем Ракшаса вытащила связку ремней, похожую на конскую упряжь, и повернулась лицом к своему глупому рабу.
- Теперь на колени, Кадир. Я хочу, чтобы твой живот лежал на скамье, а ладони были на земле с другой стороны. Вот и всё, мой хороший зверёк. Если бы ты только был таким послушным раньше…
Положение, в котором он оказался, было неудобным и почти не оставляло возможности шевельнуться или уклониться от её рук, Кадиру не удавалось даже полностью опереться на руки и ноги. Однако Ракшаса приказала целиком разместить на земле руки, так чтобы его грудь полностью лежала на скамье, а нижняя часть оказалась несколько приподнята и приоткрыта.
Кадир не мог видеть, что его Госпожа делала позади него, но раньше, чем он успел осознать, что происходит, студенистая прохлада зелья оказалась на его складочках, а затем, сразу же, без единой попытки подготовить его – Хозяйка толкнула в него деревянный фаллос. Тело обожгла боль – зелье не давало ему порваться, но чувства становились только острей. И Кадир изо всех сил сдерживался, заставляя себя оставаться покорным и неподвижным, хотя на глаза навернулись слёзы.
- Мне жаль, что я должна это делать, волчонок. Это действительно не наказание, но я не могу заставить себя прикоснуться к тебе там, где ты позволил другой женщине брать тебя всего несколько часов назад. Тсс… Теперь он почти вошёл, скоро станет лучше. Ты так хорошо растягиваешься, как всегда. Как жаль, что ты заставил меня делать это именно так, - горькое сожаление в голосе Ракшасы окрасилось раздражёнными нотками нетерпения из-за того как сопротивлялось её вторжению тело раба. – Расслабься, Кадир, - жёстче приказала она. – Ты только усложняешь дело и мне, и себе. И прекрати плакать, это недостойно настоящего раба.
Кадир понятия не имел, как долго он стоял на коленях, как долго толстый деревянный фаллос входил в него, как долго тело растягивала тугая сила боли. Горло уже саднило, но он всё ещё продолжал тихо хныкать, его лицо и тело стали скользкими от пота и становилось всё труднее удерживаться на скамье. Его дырочка, и без того ещё горевшая от грубого обращения Марены и последовавших за этим промываний, казалось, разрывалась на части, пульсируя вокруг орудия, которое использовала Хозяйка, и боль, казалось, становилась только сильней. Ракшаса с облегчением выдохнула, когда снаружи остался лишь самый краешек фаллоса. Она взяла в руки свою странную упряжь, всё это время лежавшую на скамье в поле видимости Кадира, и накинула ему на бёдра. Ремни подхватили основание фаллоса, вжимая его в тело Кадира ещё плотней, а затем госпожа приказала рабу встать, и когда он выполнил приказ, застегнула пряжки спереди, чтобы её огромная игрушка не смогла случайно выскользнуть. Леди Ракшаса осмотрела дело своих рук, а затем слегка похлопала раба по обтянутому кожей заду, от чего игрушка сместилась, и Кадир не удержал нового вскрика.
- Ну вот, всё готово. Следуй за мной, волчонок, на этот раз я разрешаю тебе идти на двух ногах.
Ходьба оказалась мучительной задачей, так как каждый шаг заставлял его ягодицы сжиматься в непроизвольной и тщетной попытке вытолкнуть фаллос, который всё ещё оставался внутри него, и к тому времени, когда они с госпожой пересекли сад, поднялись по лестнице и добрались до её спальни, Кадир готов был умолять о наказании. Конечно же, урок, который хотела преподать ему хозяйка, заканчивался, раз она привела его сюда, она наверняка собиралась убрать из него этот ужасный предмет и взять его сама.
Кадир поспешно опустился на колени, как всегда делал, переступая этот порог, но Ракшаса лишь махнула рукой:
- В этом нет необходимости, мой милый зверёк, мы пришли только для того, чтобы забрать твой ошейник.
Говоря это, она открыла дверцы шкафа и принялась что-то перебирать на полках.
- Я забыла захватить его с собой, настолько меня потрясло твоё предательство.
Из шкафа был извлечён элегантный кожаный ошейник, а затем и длинный чёрный поводок.
- Вот оно. Подойди, я надену это на тебя, и мы сможем пойти погулять.
Даже несмотря на боль Кадира охватила волна паники. До сих пор каждый шаг он делал в надежде, что его «урок» скоро подойдёт к концу, но теперь?.. Она хотела, чтобы он пошёл за ней в город голым, только в ошейнике и этой кожаной упряжи, наверняка красноречиво сказавшей бы всем снаружи, что именно находится в его теле? Когда его собственный член, обнажённый, будет болтаться между ног на глазах у всех? Если даже он попытается забыть о стыде, сможет ли он это сделать вообще? Что если с этой штукой, терзающей его изнутри, он попросту упадёт где-то, и тем поставит свою Хозяйку в ещё более неловкое положение? Ракшаса и без того так много ему простила сегодня, устанет ли она в конце концов от его ошибок? Продаст ли его тогда или просто отправит в лабораторию? Он должен быть сильным, должен вынести это, он не мог потерпеть неудачу. Он не собирался умирать так.
Повторяя эту последовательность мыслей как мантру, он сумел спуститься по лестнице, пока Госпожа тянула его за поводок. Кадир никогда раньше не носил поводок и никогда не покидал поместье без оружия и доспеха – до сегодняшнего дня он был в первую очередь телохранителем, и только по ночам наедине иногда получал за это награду от госпожи.
Но у него не было выбора, он не мог потерпеть неудачу, снова разочаровать Хозяйку, нарушив такой простой приказ.
К удивлению Кадира, Госпожа оказалась настолько добра, что позволила ему забраться в экипаж и сесть у её ног. Такого раньше тоже никогда не случалось, слуги всегда бежали за каретой следом, и это только сильнее укрепило уверенность Кадира в том, насколько снисходительна была его Госпожа к такому жалкому бесполезному рабу. Он сидел на полу кареты и боль пронзала его каждый раз, когда экипаж слегка покачивало. Так продолжалось следующие три часа. Только решение до конца принять волю Госпожи и не опозорить её своей слабостью дало ему силы выйти из кареты и двинуться вперёд, когда та остановилась и Кадир понял, где они оказались.
