Пять минут спустя я нашел рисоварку, включил ее и искал в кладовой рис, когда на кухню вошла мама.
— Верхняя полка слева, — беспечно подсказала она.
Я посмотрел вверх и, конечно, нашел искомое. У меня перекувыркнулся желудок. Поежившись, я взял пачку и закрыл за собой дверь.
— Как рис оказался там?
— Его туда положили.
— Как именно, мама? Я точно знаю, что ты слишком низкая, чтобы дотянуться до полки, поэтому до сих пор на ней стояли только сезонные заготовки и корзины.
— В гости заглянула Шелли с нашей улицы и помогла мне переставить вещи, — не глядя на меня, мама открыла кран и брызнула на губку немного жидкого мыла.
— Я знаю, как предусмотрительна Шелли, и вряд ли она вообще в курсе. Очень надеюсь, что ты не вставала на табуретку.
— Конечно, нет… — на секунду мама затихла, энергично оттирая несчастное пятнышко на тарелке. — Я взяла стремянку.
Милостивый Боже.
Я хотел рассмеяться над будничным выражением ее лица, но в то же время от ее признания у меня в горле застыл вдох.
— Ты не…
— Да.
— Мама, ты не можешь, — осторожно упрекнул я и каким-то чудом обнаружил мерный стаканчик на прежнем месте в шкафу.
— Конечно, могу. Ксандер, я поднялась всего-то на две ступеньки. Я дееспособна и, кроме того, небольшая разминка лишней не бывает.
— Ты не должна заниматься спортом и напрягаться. Доктор Гарднер велел тебе отдыхать после последнего…
— Да, я в курсе, — огрызнулась мама и, закрыв кран ударом ладони, выключила воду. — Мне пятьдесят, а не девяносто пять, и я отказываюсь валяться овощем.
— Мама, я и не прошу тебя лежать весь день, но ты сама знаешь, что перенапрягаться во время приема лекарств — не лучшая идея. Иногда ты бываешь хрупкой…и вдруг снова что-нибудь случиться? Я не хочу рисковать.
Между нами повисла напряженная тишина, которую я бы даже назвал оглушительной. Мама была упряма, неизменно и до крайности, но я не имел права сердиться, раз уж характером пошел в нее. Как бы то ни было, мною тут же завладело разочарование. Мама знала, почему доктор велел ей ограничить физическую активность. И знала, что я избегал разговоров о смерти, делавших страшный диагноз еще более реальным. Ударился ли я в отрицание? Нет. Я знал, что рак был настоящим, за шесть коротких месяцев перечеркнувшим десятилетия жизни. Мама могла никогда не повеселиться на моей свадьбе, не подержать на руках внуков и правнуков. Понимание было болезненным, но сроки — вот с чем я не мог смириться. Доктор Гарднер дал ей два года — ничтожно мало. И никаких гарантий. Мама могла умереть раньше или превзойти ожидания, но нам рекомендовали готовиться к худшему.
— Ксандер, конец неизбежен, — тихо сказала она, будто прочитав мои мысли. — Все мы рано или поздно уйдем, сынок.
— Знаю… — склонив голову, я крепко зажмурился, стараясь стереть из разума нежелательные картины, — …но химиотерапия помогла, и новые лекарства тоже, не считая небольших побочных эффектов. Значит, я смогу побыть с тобой еще немного. Звучит эгоистично, но я не готов тебя отпустить.
— К такому невозможно подготовиться, — протянув руку, мама прижала ладонь к моей щеке и приподняла мне голову. — Мы никогда не будем готовы потерять любимых. Мы — люди, а люди не так устроены. Нам нужно смириться, что одних забирают раньше других. Мне пришлось смириться со смертью твоего папы, хоть и было сложно. От меня ничего не зависело.
— Пожалуйста, только не сейчас, — прошептал я, накрыв ее ладонь своей. Я тоже нелегко пережил потерю отца, но в те времена был еще ребенком. У меня осталась мама, и вся жизнь была впереди… — Хотя бы еще чуть-чуть.
— Я пока никуда не ухожу, — слабо улыбнулась она. — Я чувствую себя хорошо и с каждым днем становлюсь сильнее. Кто знает, вдруг я всех удивлю и проживу еще пять лет?
— Очень на это надеюсь, — но я знал, как быстро летят годы, и у меня сжалось сердце. Хотя пять лучше двух.
— Я не сдамся, Ксандер. Твоя мама сильная. Я боец и таким же вырастила тебя. Теперь я собираюсь надрать раку зад и дожить до появления хотя бы одного внука.
— Тогда завязывай со стремянками и табуретками, — тихо рассмеявшись, я притянул маму в объятия и прижал к себе так крепко, будто она могла исчезнуть в любой момент. — Прибереги силы для борьбы, договорились?
— Хорошо, — кивнула мама у моей груди и погладила меня по спине. — Хватит о грустном. Так с чем мы будем чили?
— С рисом, мам, — напомнил я.
— Как насчет того, чтобы заменить его кукурузными лепешками, сыром и сметаной? Знаешь, вроде супа тако? — мама посмотрела на меня, приподняв бровь.
— Звучит отлично.
В конце концов, она была моей мамой. Не той, которая болела раком и увядала у меня на глазах. Просто мамой. Мамой, несколько раз в неделю кормившей меня ужином. Любившей меня, даже когда я падал на самое дно. Не подозревавшей, что я должен был принять судьбоносное решение, по сути, не имея вариантов. Мамой, ожидавшей, что сын ее переживет…в чем я не был уверен. Я не знал, как поступить, зато знал, что должен был выбраться из переплета живым. Если не ради себя, то ради мамы. Моей мамы.
Глава 4
Операция «ЛеРу»
Иден
— Я никогда не смогу попасть в цель с этого дерева даже из снайперской винтовки, — вытянув шею, я запрокинула голову и снова осмотрела дуб, которому было несколько десятилетий. — Мне нужно на крышу.
— И как, черт возьми, ты собираешься туда попасть, Иден? Мы не можем просто открыть ворота и пойти по своим делам, — прислонившись к одному из толстых стволов, Маттео скрестил на груди татуированные руки.
После отъезда из офиса он не переставал ворчать, и я уже начала уставать от его словесного поноса. Скорее всего, вы уже решили, что мы с ним постоянно ссорились. Да, в некотором роде. Мы с Маттео часто сталкивались лбами, но так было не всегда. Хотите верьте, хотите нет, в былые времена он поддерживал меня во всем. Только когда Маттео начал трахать все, что дышит, наши теплые отношения сошли на «нет».
— Тебя никто не спрашивает, Маттео, — закатила я глаза. — Закрой рот.
— Заставь меня, — с рычанием шагнул он ко мне, но Алессио перехватил его и бросил на нас злобный предупреждающий взгляд.
— Нам нужен отвлекающий маневр. Приманить охранников к воротам, чтобы Лепесток перебралась через забор и пробежала по газону, — сказал Джио с земли, где сидел, затягиваясь своей отвратительной сигаретой.
— Я согласен насчет отвлекающего маневра, но она не может пойти туда одна, — покачал головой Алессио, расставив ноги шире. — Ветер не станет проблемой, но для стрельбы все равно нужна настройка.
— Ты прав, — согласилась я. — Каждый выстрел должен попасть в цель, иначе мы никогда не выберемся оттуда.
Маттео кивнул, Джио тоже под капюшоном толстовки, и Алессио задумчиво потер подбородок.
— У меня идея, — он достал из кармана сотовый и, несколько раз проведя пальцами по экрану, поднес трубку к уху. Пока он ждал ответа, я заинтересованно выгнула брови. — Брат.
После первого же слова я поняла, кому звонил Алессио. Мое сердце дико заколотилось, угрожая в любой момент лишить меня самообладания, как и всякий раз, когда он при мне говорил с Лукой. Глубоко дыша и превозмогая маленькую паническую атаку, я практически слышала смех Джио и чувствовала его веселье. К счастью, он не сказал ни слова и, поднявшись с земли, подошел ко мне. Джио встал рядом и обнял меня за плечи для моральной поддержки. Он единственный знал о моей маленькой грязной тайне, и я хотела, чтобы так было и впредь.
— Честно говоря, я припозднился. Кажется, мы не учли кое-какие детали нашей вылазки, и мне нужна твоя помощь.
Боже, пожалуйста, нет.
— ЛеРу…да…тот самый. Нет, мне просто нужен отвлекающий маневр, чтобы мы с Иден могли подняться на крышу, — Алессио слушал — ладно, слушали все мы — после чего продолжил. — Да, отлично. Мы пока приготовимся. Буду должен, брат, — поспешно попрощавшись, Алессио сбросил вызов и вернул телефон на его законное место. — Итак, новый план, — посмотрев поочередно на нас троих, он потер руки. — Лука сейчас с Арло, Камилло и остальным парнями. Примерно через двадцать минут они проедут мимо и обстреляют ворота, что и послужит отвлекающим маневром.
