Но происходившее сейчас переходило все границы, что она рисовала в своём воображении или о которых слышала. Мир её фантазий сталкивался с реальным миром, и это могло разрушить её реальную жизнь.
Гармони не отрывала взгляда от Генри. Тот закончил застёгивать наручники, затем использовал пульт, чтобы слегка приподнять её. Генри был довольно статным мужчиной. Ей было известно, что ему пятьдесят лет, а Элен сорок восемь. Никому из них, однако, нельзя было столько дать, они выглядели, будто им едва за тридцать.
Генри нагнулся, и её взгляд опустился вслед за ним. Она увидела, что её грудь вздымается и опадает от её дыхания и что соски торчат, будто маленькие стирательные резинки. Она ощутила, что он застёгивает вторую пару кожаных наручников на её лодыжках, вытянула шею и увидела, как он прикрепляет к наручникам цепи и раздвигает её ноги.
«Не прелестная ли картина? — сказал Генри, выпрямляясь снова. Он провёл пальцем промеж её бёдер, затем поднёс его к губам, впервые пробуя её на вкус. — Я всегда знал, что ты окажешься восхитительной».
Он снова взял пульт и нажал пару кнопок. Гармони ощутила, как цепи, ведущие к её запястьям, приподнимают её, а цепи на лодыжках растягивают в стороны её ноги. Вскоре она оказалась висящей в воздухе, гениталии её были полностью открыты и уязвимы.
«Генри, если я соглашусь трахнуться с тобой сейчас, можем мы сделать это один раз и забыть об этом?»
Генри ухватил длинные светлые волосы Гармони и потянул назад, запрокидывая её голову вверх так, чтобы он мог заглянуть ей в глаза.
«Девочка, позволь мне ответить на этот вопрос по частям. Во-первых, не имеет значения, соглашаешься ты с чем-либо или нет. Ты принадлежишь моей дочери, и следовательно, ты собственность Смайтов на неделю. Мы принимаем решения, а не ты».
Гармони содрогнулась, слыша эти слова. Тон не был угрожающим. Генри просто и спокойно описывал её новый мир и его правила, как описывал бы правила ребёнку. Затем Генри продолжил:
«Во-вторых, мысль о разовом перепихе с тобой для меня нелепа. Ты была объектом моей похоти и желания долгие годы. Я собираюсь трахать тебя так часто, как смогу».
Гармони почувствовала, как её сердце сжалось при последнем откровении. Она действительно не представляла, как это повлияет на их отношения. Как она сможет в дальнейшем встречаться с Генри или Элен на заседании членов совета или комитета?
«И в-третьих, — продолжал Генри, — я не желаю, чтобы это кончилось. — Он наклонился и, продолжая держать её за волосы, поцеловал в губы. Она думала, что испытает отвращение, но обнаружила, что втянулась в поцелуй. — Моя цель — продлить такого рода отношения за пределы того периода, на который моя дочь завладела тобой. Я хочу, чтобы ты подчинялась мне ещё долгие годы. Я хочу поработить тебя».
«О, Генри», — проскулила Гармони. Последние слова пошатнули её нравственные устои.
«О, хозяин», — поправил Генри.
«Да, хозяин. Простите, хозяин».
Гармони была надёжно подвешена в цепях, и Генри решил, воспользовавшись её неподвижностью, насладиться её телом. Пальцы исследовали и мяли великолепные груди. Он долго забавлялся с ними, наслаждаясь их совершенством. Его пальцы скользили по каждому квадратному дюйму её наготы, часто оставляя позади себя мурашки.
Он встал позади неё и ощупал упругие ягодицы, затем шлёпнул по каждой, вызвав пару взвизгов. Он медленно погрузил палец в вагину своей пленницы, затем раздвинул её красивые ягодицы и помазал её маленькую розочку вагинальными соками. Он повторил этот ритуал несколько раз, пока маленький анус Гармони не оказался хорошо смазан. Потом кончик его пальца пальца нажал на очаровательный сфинктер и давил, пока тот не подался и Гармони не вскрикнула.
«Тебя когда-нибудь брали сзади?» — спросил Генри, медленно двигая пальцем в анусе Гармони.
«Да-а-а-а, — простонала Гармони, безуспешно пытаясь восстановить самообладание. Всё развивалось слишком быстро, слишком много было неожиданных поворотов. — Но мне не понравилось».
Генри засмеялся, вынул палец и снова шлёпнул по каждой из ягодиц Гармони.
«Тебе понравится. К тому времени, как ты покинешь нас — если покинешь — ты будешь наслаждаться анальным сексом. Ты будешь нуждаться в нём».
«Если я покину их?» — подумала Гармони. Ей стало жутко. Но несмотря на пугающий поворот, она всё ещё ощущала пульсацию в гениталиях.
«Перейдём к главному», — сказал Генри, стягивая рубашку через голову. Гармони почти забыла про девушку на брусе у стены, но тут Генри стянул штаны, и та всхлипнула. Гармони взглянула вниз и разинула рот, осознав причину. Член Генри был громаден. Он не был чересчур толст, хотя и имел значительную ширину. Однако он был таким длинным! Гармони была уверена, что он достанет ей до горла, если Генри трахнет её — нет, когда трахнет.
Генри ухватился за бёдра своей пленницы и поцеловал её, позволяя своему языку проскользнуть между её губами, чтобы исследовать рот. Когда её язык боролся с его, Гармони ощутила, что её тело, вопреки здравому смыслу, отзывается и губы присасываются к вторгшемуся языку. Она знала, что ей не следует поощрять его, но ничего не могла поделать. Казалось, тело имело свой собственный разум — и предавало её.
Генри наклонился и поцеловал каждую из совершенных грудей. Гармони не совсем избежала эффектов гравитации. Безусловно, годы взяли своё, как и кормление грудью двух дочерей. Но окончательный эффект был даже более пленяющим, чем у оригинальных изделий, согласно мнению большинства тех, кому посчастливилось их видеть. Генри определённо думал, что груди у его рта были идеалом женственности. Он засасывал каждый сосок в рот и перекатывал его языком. Он сосал их снова и снова, позволяя зубам дразнить и покусывать их. Дыхание подвешенной Гармони тем временем становилось всё более неровным.
Генри выпрямился, его рука двинулась вниз между двух тел. Он провёл головкой члена по лепесткам и улыбнулся, найдя их столь мокрыми и готовыми. Он был абсолютно восхищён. Эта женщина в самом деле была совершенной секс-игрушкой.
Убедившись, что она достаточно влажная, он разместил кончик члена у входа в любовный канал и медленно, но решительно нажал, позволяя своему стволу пронзить её. Гармони глубоко вдохнула, ощутив, как растягивается вокруг огромного дышла, затем запыхтела. Член продолжал наполнять её. В конце концов она стонала и натягивала цепи. Последние дюймы исчезли в её подвешенном теле, и она ощутила, как огромный монстр толкается в матку.
«О боже, Генри. О боже, хозяин. Он такой большой!»
«Не беспокойся, моя крошка, — ответил Генри. — Мы будем делать всё медленно и аккуратно. Не обещаю, что всё будет нежно, но мы не станем торопиться. Я хочу, чтобы к концу недели ты принадлежала мне».
Эти слова не достигли ушей Гармони. Она отчаянно пыталась сохранить самообладание, когда головка члена Генри касалась шейки матки, посылая волны боли по её телу. Не торопясь, Генри начал двигаться внутри неё. Она ощущала, как его член выходит, пока в колыбели её лепестков не остаётся лишь головка, затем толкается обратно, пока её живот снова не сводит от боли.
Снова и снова член убирался, затем медленно нырял обратно в тёплую мокрую пещерку. К этому времени Гармони стонала не переставая, желая достигнуть пика. При очередном возвратном движении Генри извлёк член полностью, оставив Гармони всхлипывать и изгибать руки, как если бы она пыталась выхватить что-то из разреженного воздуха.
Генри снова начал лакомиться восхитительными грудями, изумляясь, какие они мягкие и в то же время упругие. Всё в этой женщине, на его взгляд, было совершенством. Её негромкие всхлипы и вздохи были подобны прекрасной мелодии. То, как её вагина сжимала член, было божественно. Он должен найти способ завладеть ею, пусть даже это будет происходить лишь время от времени. Она должна принадлежать ему.
Гармони давно знала про себя, что она дикая штучка. Её произвели на свет двое свободных духом «детей цветов», чей девиз всегда был «всё позволено». Гармони заимствовала этот девиз для своей личной жизни. Разумеется, это кредо было неприменимо к её профессиональной стороне. В своей карьере она всегда руководствовалась золотым правилом и желанием делать то, что будет лучше для общества.
Член продолжал врываться в неё, и она снова осознала, что два её мира столкнулись. До сих пор ей удавалось разделять их. Она могла вести себя как развратная шлюха с мужем, избранными друзьями или на Уордхемских играх. Но она всегда была чопорной и здраво рассуждавшей на публике: со спонсорами, добровольцами, на собрании директоров. Однако теперь два мира перекрывались. Чем это грозило её будущему? Достаточно ли будет небольшой корректировки, или же всё полетит под откос?
Ей придётся побеспокоиться об этом позднее. Член, снова внедрённый глубоко в её тело, продолжал входить, заставляя её хватать ртом воздух, пока она приближалась к оргазму. Головка снова и снова толкалась в её матку, но даже эта боль каким-то образом смешивалась с удовольствием, вихрем проносившимся по её телу.
