Нужна ли ты ему как женщина, как личность, или только секс интересует, постельная грелка? А может, тебя неплохо помнят с юных лет и ждут поддержку и хорошего собеседника? И все остальное — просто мои опасения и воспоминания не самые приятные, что наложились на эту встречу? Ведь он, в принципе, ничего крамольного не сказал и не сделал, а я его уже во всех грехах обвинила…
Хотя, есть вероятность, что Кирилл будет вспоминать тот выпускной, на котором ему не дали, и придумывать такую маленькую месть…
Затащить в койку, закрыть гештальт…
А потом меня уволить по той же самой статье, по которой уволил Боря Лисовский.
И всё!
И тогда меня вообще нигде не возьмут. Один раз я еще могу хоть как-то объяснить, и даже объяснила! Не без поддержки Людмилы , которая тут, похоже, не столько секретарь, сколько правая и левая рука босса, человек, который решает многое, если не все вообще…
Но объяснила же, удалось!
А вот если еще раз такая же ситуация будет…
Хорошо, что у меня два босса.
Если этот на мне зависнет, обязательно пожалуюсь, и пожалуюсь через третьих лиц. К Людмиле вот, например, схожу на чашку чая…
А пока надо бы записаться к нормальному психологу.
Потому что уже с первого дня загналась, налицо птср.
Не была раньше такой, развод довёл.
— Это ты всё ты виноват, мразь, — шепчу я и вздрагиваю, когда начинает звенеть телефон.
Звонит незнакомый номер, и я бы в жизни не ответила, но дело в том, что с незнакомых номеров мне в последнее время наладились звонить юристы Лисовского. И в очередной раз рассказывать, что я опять кому-то что-то должна. Если не отвечу, то знать не буду о новом изврате фантазии бывшего и не подготовлюсь, а, значит, прилетит уже с бухты-барахты.
— Да, — строгим голосом отвечаю я, от нервов все жестче чеканя шаг.
Мимо проезжают машины, и стук моих каблуков эхом отражается от фасадов нежилых зданий.
— Эммануэль, — хрипло тянет в трубку Боря Лисовский. Надо же, сам лично позвонил! Вспомни черта!
— Да , я вас слушаю, — как можно более жёстко отвечаю ему.
— Эммусик, ну прекрати, детка, я достаточно серьёзно тебя проучил… Ты уже все поняла ведь, да? Можешь возвращаться.
Какое щедрое предложение! Как бы не умереть от счастья!
— Борис Львович, по делу и быстро!
— Эммусик, почему ты такая неприступная? Вот всегда ты такой была, с самого начала… Может, потому я и совершил ошибку… Если б ты была чуть-чуть помягче, послабее… Мне же хочется мягкую женщину рядом, чтоб она меня защитить просила, жаловалась на…
Мне этот бред бьет по ушам, не выдерживаю и перебиваю:
— Пожаловаться мужу на мужа, который уволил меня за домогательство к мужу на его же предприятии, и в свидетельницах была любовница мужа?! Лисовский, ты в своём уме?
— Не груби мне, дрянь! — рявкает Боря, тут же напомнив, с кем я имею дело. — Ты думала, что в родном городе спрячешься от меня? Ошибаешься…
— Это угроза жизни, особенно по телефону, я все разговоры записываю, Боря!
— Да какие угрозы, Эммусик, я говорю только о том, что ты в своём городе не спрячешься от моей любви… Я же люблю тебя, малыш… А ты так нервничаешь, поступки глупые какие-то… Перепады настроения… Ты там не беременна, случаем?
— Точно нет! — мне даже дурно становится от одной только мысли, что я могу быть беременной от этого ублюдка.
Нет уж!
— Мы с тобой когда трахались в последний раз, а? — давит он, прекрасно зная все мои болевые точки, — месяц назад, да? Или даже меньше месяца? Малыш, возвращайся… Я тебя хочу… Только тебя…
Я слушаю его хрипловатый, когда-то казавшийся мне очень сексуальным голос, и на глаза наворачиваются слезы.
В первую очередь себя, дурочку такую, жалею.
Надо же, так ошибиться…
Я ведь любила его, правда любила… И все наши хорошие моменты в памяти сохраняла, а он…
Сука, как он мог так? Походя? Как он мог, тварь?
Лисовский слышит мое сопение, умолкает, видно, дожидаясь явных слез.
А я и в зале суда не плакала, так что перебьется!
Нужны мои слёзы, но ничего он не получит.
— Очень неприятно было вас слышать, Борис Львович, неудачного вечера.
Я отключаю звонок, прикусываю до боли нижнюю губу, смаргиваю слёзы.
Все, Эмик, все.
Больше из-за этого козла никаких лишних эмоций!
К остановке как раз подъезжает троллейбус, полупустой, приятный такой, и я сажусь в него.
И даже заставляю себя улыбаться, через силу.
Конечно, можно было бы вызвать такси, но мне некуда спешить, я полностью одинока и сейчас, после разговора с Лисовским, хочется хоть какого-то соприкосновения с людьми.
В салоне троллейбуса на меня всё время падает какой-то пьяный мужик, и в какое бы место я не пересела, куда бы ни ушла, он меня словно специально находит и прислоняется.
Из троллейбуса выхожу с полным пониманием, что соприкосновением с чужими людьми наелась по самое не могу.
Такси — не такая уж плохая идея.
Я выхожу в центре города, забегаю в большой магазин, принадлежащий фирме, в которой я теперь работаю.
В этот раз беру не три пакета, а один. Посижу у Мирочки, попью чая, потом пойду к себе, копаться в интернете, искать хорошего специалиста по мозгам в этом городе.
А то что-то неправильное у меня какое-то прислонение получается…
Старинное здание в центре города действительно уже отгорожено забором от тротуара. Фасад, находящийся в жалком состоянии, укрыт строительной сеткой с рисунком арок.
Охрана выставлена, меня внимательно изучают.
— Одиннадцатая квартира, — говорю я.
Молча пропускают, и я уже, практически, захожу на территорию, но… Но внезапно поворачиваю к зданию напротив.
Под немного удивленными взглядами охраны, перебегаю дорогу и останавливаюсь перед полуподвальным помещением технического этажа…
Глава 7. Правильно принятые решения
Глава 7. Правильно принятые решения
Поглядываю по сторонам, словно кто-то может по моему лицу понять, куда и, главное, зачем я иду, ежусь непроизвольно, ловя себя на глупом стеснении и даже легком страхе.
Эмма, ты на редкость прагматичная, спокойная, а местами даже умная и определенно самостоятельная девушка!
У тебя был шикарный секс! С шикарным мужиком! И почему бы его не повторить? Кто тебе может запретить? Муж? Смешно. Соседи? Еще смешнее.
Конечно, немного неловко именно сейчас, потому что это я проявила инициативу, смотавшись утром по-английски из этой каморки и не оставив номера телефона своему случайному любовнику и спасителю.
И не потому, что стеснялась его, вот еще!
Просто… Ну, как-то в полном отключении была, мозг вообще плохо работал после случившегося, вот и забыла.
А он спал так сладко…
Вспоминаю, как он сладко сопел, раскинув мощные руки на всю ширину дивана, который, оказывается, был вполне себе раскладным, и мы это к середине ночи выяснили… И с удовольствием его разложили. А потом на нем Илья разложил меня… Ох, как хорошо разложил… До искр в глазах…
Я вот как-то раньше не понимала такого, чтоб с человеком, вообще незнакомым, и сразу секс, и даже без разговоров… И всю ночь без разговоров же… И женщин таких, что рассказывали про похожие случаи, считала, как бы это помягче… Слегка недалекими… Осуждала, короче, припоминая вполне известную фразу, которую любят мужики говорить, про бабу, что себе и своей нижней чакре не хозяйка…
Ну что же, на мне отлично сработало другое высказывание, про “не судите”…
Потому что стою я перед дверью в подсобное помещение, пялюсь на пробивающийся оттуда луч света, и внутри все трясется.
То ли от тупого разговора с Лисовским, умудрившимся меня все же выбить из колеи, то ли… От предвкушения? Ох, черт…
Я выметаю из головы все упаднические мысли и решительно толкаю дверь в техпомещение.
Первым на глаза попадается тот самый диван-трансформер, который буквально недавно полночи притворялся не-трансформером… Ох, и матерился по этому поводу Илья, когда обнаружил дополнительную опцию…
