Только после этих слов я замечаю боковым зрением, как Хиро припарковывает свою пятую точку на соседнее кожаное кресло. Я чувствую каждой клеточкой тела все то напряжение, что витает в воздухе, и, кажется, что одно неверное движение или брошенное слово – все взлетит на воздух. Каждый из нас троих напряжен.
— И так, дети. Жду по-очереди ваших рассказов. С Хардином мы побеседовать не успели, поэтому начнём с этого молодого человек, так как он пришел сюда первым, точнее, его привели. – он переводит взгляд на татуированного парня и усмехается, откинувшись на огромную кожаную спинку своего дорогущего стула. — Почему ты опоздал на целых пять часов и пропустил такое важное мероприятие, которое фиксируется на видео для ваших родителей?
— У меня были дела. – хрипло отвечает он, не поднимая своей головы вверх.
Я не могу оторвать от него своего взгляда, как бы сильно не пыталась, я уверенно, что он чувствует мой прожигающий взор на себе, но не подает виду. Черт подери, это слишком сильно на него не похоже. Неужели Хардин настолько расстроен, что у него даже нет сил на то, чтобы вспылить и начать кричать, как он это обычно делаете. Я чувствую такую огромную вину перед ним, будто мне на плечи взвалили каменную глыбу и заставили бежать с ней кросс. Еще ни разу в жизни ни перед кем я так не косячила.
— Мистер Скотт, ну, это не ответ. Опоздание – серьезный промах, знаете ли. Если я спущу с рук одного, то и остальные подумают, что могут себе позволить творить, что душе угодно. Начнут нарушать мои правила, мои законы, мои порядки. А меня в первую очередь интересует дисциплина. В качестве наказания вы месяц не сможете покидать школу. – Рашад складывает руки на столе. — Думаю, это будет справедливо, не так ли, мистер Скотт?
— У нас был семейный ужин, именно из-за него я задержался. Вы не имеете никакого права меня наказывать за несчастное опоздание, которое вас вообще волновать не должно. Я отлично учусь, посещаю все уроки, а у вас ко мне претензии из-за того, что я не пошёл на какой-то паршививший бал, где все тупо напились и разбежались совокупляться по туалетам? Я даже в комнату свою попасть не смог, ибо все было заперто к чертям собачьим. – более раздраженно и уверенно отвечает парень, наконец подняв свою голову. Теперь настольная лампа, что стоит рядом с ним, прекрасно освещает его лицо, и мне в глаза сразу же бросаются ссадины. Кожа на скулах содрана, словно он подрался с кем-то или протерся кожей об асфальт.
Я чувствую горячую руку на своём запястье и отворачиваю голову от зеленоглазого, приковав взгляд к подлокотнику, на котором все это время лежала моя ладонь. Хиро положил свою кисть поверх моей и слегка сжал. Я поднимаю голову, с удивлением взглянув в его глаза. Вижу в них легкое недовольство и некую злость вперемешку с грустью.
Я вопросительно смотрю на него, не понимая смысла в его действиях. Вырываю руку, сложив ладошки на коленях, и возвращаю взор к Хардину, отсчитывая секунды до взрыва бомбы. Ведь он потихоньку начинает закипать из-за придирок Рашада, а тот сидит и специально его провоцирует все больше и больше.
— Хватит пялиться на него. – настолько тихо шипит мне в ухо Хиро, что я еле смогла его расслышать.
Он сейчас серьезно? Мы и так по самую макушку в дерьме, а он сидит и только добавляет проблем своей ревностью, которая сейчас точно не к месту. Неужели он не может поставить себя на место брата и попытаться представить, что он сейчас чувствует? Мне даже думать страшно о том, насколько ему сейчас больно, и как будет невыносимо, когда он узнает всю правду. А он волнуется из-за того, что я смотрю на него? Хиро определённо слишком странно ведет себя последние два дня. Он сам не свой. Это его пятно на шее, мимолетные вспышки агрессии, странное поведение – все вместе заставляет слишком сильно задуматься. Но сейчас самая главная проблема – Хардин.
Я просто не знаю, когда наступит тот самый момент и нас накроет ударная волна. Именно поэтому молча жду, смотря на него. А Хиро будто отказывается это понимать. Неужели ему не ясно, что все уже давно решено. Раз я пошла на такой отчаянный шаг, как измена. Да и он тоже не лучше. Мы оба поступили с Хардином ужасно, и, скорее всего, еще долго будем за это расплачиваться.
— Хардин, ты же мне врешь. – Рашад щурит глаза. — У меня на такое чуйка. У тебя же на лице написано «я люблю семейные ужины». А про паршивый бал скоро нам поведает сладкая пара.
Хардин закатывает свои глаза, а затем выдыхает, начав говорить, напрягаясь всем своим телом, что даже жилки взбухли на шее.
— Я нарушил какое-то там правило, которые вы сами себе придумали, окей, согласен. Но кто вы такой, чтобы я перед вами отчитывался? Вы мне кто? Родственник? Друг? Хозяин? Вы мне никто, всего лишь мой директор. Поэтому оставьте меня в покое. И как последний аргумент добавлю, что мой отец является одним из ведущих спонсоров этой школы. Цепляйтесь к кому-нибудь другому. – твёрдо произносит он, поставив точку в их разговоре своей интонацией.
— Хамить взрослым у вас семейное, как я вижу. – Рашад усмехается.
— Я был с вами максимально вежлив. – хрипит Хардин, и я вижу, что он уже держится из последних сил, дабы не сказать мужчине пару «ласковых» слов.
— Ладно, проехали. – араб делает глоток из стакана с водой, а затем переводит все своё внимание на Хиро.
— Сынок, ну ты как всегда, что не день, то оплошность. – Рашад смеется, заранее зная, что парень сейчас изрядно взбесится.
— Папаш, я очень старался специально для тебя. – он цедит сквозь зубы с нескрываемой неприязнью. — Я никакой не сын тебе, заканчивай уже.
— Я ваш директор, а вы все мои детки. Мы одна большая семья, не так ли? – он ухмыляется, принимая более удобную и вальяжную позу на своем гигантском кресле, которое больше похоже на королевский трон. — А теперь о серьезном! Это правда, Хиро? Секс в кабинете химии? Видимо, я не зря попросил закрыть все комнаты, могли и потерпеть, или гормоны слишком шалят в таком юном возрасте? – после этих слов ком в горле начинает давить на стенки и я перестаю дышать, следя за каждым движением зеленоглазого.
Он впервые поворачивает свое лицо на меня. Я вижу в его глазах боль и немой вопрос «за что?», а мое сердце сжимается от этого душераздирающего взгляда. Перед глазами встает пелена слез, а руки начинают дрожать.
— Ничего не было, у Дженни просто богатая фантазия.
— Да? – Рашад вскидывает одну бровь вверх, а уголки его губ ползут вверх. — В каждой из аудиторий установлена камера, и мы сейчас все вместе убедимся, что там было, а что не было, да, дети?!
Мужчина поворачивает к нам экран своего компьютера и Хардин отворачивается от меня, начав внимательно смотреть на видео, которое только что включилось. Пока что кабинет пуст.
Слёзы медленно начинают скатываться по моему лицу, когда на мониторе открывается белая дверь, и в кабинет входит Хиро со мной на руках. Он усаживает меня за парту, начиная целовать, а с моих губ тут же слетает всхлип от начавшегося плача. Это конец.
— Хардин, а Ребекка разве не твоя девушка? – с поддельной фальшивой искренностью и удивлением интересуется Рашад. — Или у вас с братом все общее? Ну, знаешь, как игрушки в детстве. Одна на двоих.
Видимо, эти слова были последней каплей, ибо зеленоглазый резко вскочил со своего места, опрокинув кресло назад, и быстрыми шагами вылетел из кабинета, хлопнув дверью с такой силой, что, казалось, она вот-вот развалится.
Я подрываюсь в ту же секунду, но Хиро хватает меня за руку, встав напротив меня и с тревогой смотрит в мои глаза.
— Дай ему побыть одному, он сейчас зол.
— Отпусти! – кричу во все горло, толкнув парня в сторону, и начинаю бежать к двери, за которой брюнет только что скрылся, затем открываю ее, вырываясь в коридор. Верчу головой сначала в одну сторону, а потом в другую, пока не нахожу высокий силуэт в кожаной чёрной куртке, следующий к главному выходу из корпуса.
Поворачиваюсь на Хиро, который пытается подойти ко мне, но на его пути встал один из охранников Рашада, который вообще непонятно откуда взялся. Хотя, зная совсем немного и недолго этого араба, я ни капли не удивлена. У него явно есть какая-то коморка в своём кабинете для того, чтобы на всякий случай держать там своих ручных псов, которые по щелчку пальцев будут выполнять все его указы и защищать мужчину, когда ему это понадобится.
