Я нагибаюсь, чтобы снять с себя эти ужасно неудобные каблуки, иначе, если я сейчас побегу за Хардином на них, то обязательно подверну себе лодыжку, или попросту сломаю что-то.
Расстегиваю тонкую перемычку и скидываю их с себя, поставив рядом со стеной. И начинаю со всей силы бежать к парню, который уже успел выйти на улицу, хоть как-то пытаясь его догнать.
Я пулей вылетаю, распахнув две двери в разные стороны, и наступаю в лужу, сперва чуть не упав в неё. На улице только что прошёл ужаснейший ливень, а фонари лишь слегка освещают территорию. Но с помощью этого тусклого света я сразу же нахожу парня, который идет вперед по тропинке, сложив руки в карманы своих джинс.
— Постой, Хардин. – я кричу ему, срывая глотку, чтобы он услышал меня, но парень никак не реагирует на мои вопли.
Я сбегаю вниз по ступенькам, не смотря на то, что уже и так продрогла из-за сильного ветра после дождя. Босыми ногами перебираю по лужам, пытаясь догнать его. Ступни словно режет стеклом, потому что асфальт слишком холодной, но в данную минуту меня ничто не остановит.
— Пожалуйста, давай поговорим. – мой хриплый вопль слетает с губ, а горло будто дерёт тысяча кошек своими острыми когтями.
Он резко останавливается, из-за чего я врезаюсь в его спину, но как только я своим телом касаюсь его куртки, он делает шаг вперёд и разворачивается, начав смотреть на меня сверху вниз. Зрачки расширены, из-за чего глаза кажутся чёрными, а белок налит кровью от лопнувших капилляров. Мне становится жутко из-за этого звериного взгляда, но назад уже пути нет.
— Хардин, я… – запинаюсь и осознаю, что у меня нет никаких оправданий, и единственное, что я сейчас могу ему сказать: «да, я правда тебе изменила».
— Ответь всего на один вопрос: за что? – шепотом говорит он, внимательно всматриваясь в мои глаза.
— Я…
— Чем я заслужил это? – его взгляд вперемешку с тоном голоса высасывают из меня все силы, а живот скручивает до такой степени, что хочется согнуться пополам.
— Хардин…
— Я все это время старался стать лучше, ради тебя, ради нас. А что сделала ты? – он постепенно начинает повышать голос. — Что сделала ты, Ребекка?
— Мне очень жаль, Хардин. Прости, я просто…
— Тебе жаль? Тебе, мать твою, жаль? – он переходит на крик, а лицо перекашивает из-за накатившей ярости. — Ты, блять, потрахалась с моим братом, и просто стоишь тут передо мной и говоришь, что тебе жаль?
По моим щекам не переставая текут соленые жгучие слезы, а губы начинают дрожать. Все внутренние органы выворачивает, ком в горле становится гигантских размеров и, кажется, что меня вот-вот стошнит.
— Чем я хуже него? Почему он? Объясни мне. Ты же вроде как моя девушка, не так ли? Или ты в темноте комнаты перепутала?
— Хардин, я…я много раз пыталась поговорить с тобой, объяснить тебе, что…что я хочу прекратить наши отношения, но, каждый раз, когда я начинала поднимать эту тему, ты говорил такие слова, что…я…мне…
— Что? Ты что? – он кричит уже на всю улицу. — Ты боялась меня? Думала, что я тебе что-то сделаю?
— И это тоже. – почти в себя произношу я, но по его реакции понимаю, что он прекрасно услышал меня, ибо на улице сейчас гробовая тишина, и кроме нас двоих здесь никого нет. — Я просто не хотела разбивать тебе сердце.
— Повтори.
— Хардин…
— То есть ты встречалась со мной из жалости? Прекрасно, Беки, а ты продолжаешь опускать чувство моего собственного достоинства все сильнее.
— Я не это имела ввиду. Ты мне очень дорог, я не хотела делать тебе больно. Я боялась.
— Моя девушка меня боится, браво! – он показушно хлопает в ладоши, принимая еще более агрессивный оскал лица. — А, стоп, наверное, ты уже не моя. Так почему же ты не бросила меня сразу, как поняла, что я тебе нахер не нужен?
— Не говори так, прошу. Хардин, ты сам прекрасно знаешь, что все не было бы так просто… – я набираюсь немного смелости и продолжаю свою речь. — Ты бы меня отпустил? Если бы я просто подошла и сказала тебе: «Хардин, мы расстаёмся». Ты бы мне ответил: «Да, хорошо»? Конечно же нет. Это не оправдание, но то, что произошло между мной и Хиро было не для того, чтобы сделать тебе больно, это последнее, чего бы я хотела. И мне правда стыдно и обидно до глубины души, что ты узнал обо всем таким образом, а не от меня лично. Я не представляю, кого тебе было увидеть, как мы целуемся. Прости меня за это. И прости, что не хватило смелости обсудить с тобой все до того, как между мной и Хиро началось нечто большее. Я знаю, что мне нет оправданий.
— Почему ты была со мной, если влюблена в моего брата? – он немного склоняет голову и зло смотрит исподлобья.
— Ты…Хардин, я думала целых два года, что люблю тебя. Два чертовых года, слышишь? Пока ты не обращал на меня никакого внимания и каждый день менял себе девочек, я тихо и спокойно сидела и ждала, ибо знала, что шансов никаких нет, ведь ты мне сам каждый раз вдалбливал в голову, что не способен любить и отношения были созданы не для тебя. Я терпела все это целых два года, в сторону других парней даже не смотрела, потому что они попросту меня не интересовали, и тут, вернулся Хиро, между нами проскользнула искра, но, оказывается, мне нельзя ни с кем общаться, кроме тебя. Если это конечно какой-то парень, но при этом, ты постоянно с кем-то спал, не думая о моих чувствах. Может я тебе этого никогда и не говорила, но у меня все всегда написано на лице, я это сама прекрасно знаю, ибо не умею скрывать своих искренних эмоций. Только когда ты заметил, что мне нравится твой брат, ты начал шевелиться. Но уже было поздно. Понимаешь? Поздно! Я и сама этого не понимала, пока все не зашло так далеко.
— Ребекка, ты ни черта не знаешь, слышишь? – он, от накопившейся агрессии, бьет с ноги рядом стоящее дерево, а я вздрагиваю.
— Как я могу что-то знать, если ты никогда мне ничего не рассказываешь? Ни про себя, ни про семью, ни про что. Ты даже не сказал мне, что твои родители уже полгода в разводе.
— Откуда…откуда ты знаешь? – он сводит брови к переносице.
— Это не имеет значения сейчас. Важно лишь то, что ты всегда был закрыт передо мной.
— Хочешь правды? Пожалуйста! – он палацами хватает меня за плечи и спиной впечатывает в дерево, которое находилось сбоку от нас. — Я понял, что люблю тебя еще очень давно. Когда мы только начали общаться, ты мне сразу понравилась, а это было для меня не свойственно. По-настоящему, искренне понравилась, хотя до тебя от девушек мне нужен был только секс и ничего более. Мне были чужды эти чувства, и я пытался каждый день их заглушить, но ничего не вышло. Ты мне была интересна все сильнее и сильнее, это все казалось мне ненормальным. Я знал, что я не создан для отношений, я был уверен, что не умею любить. Если ты думаешь, что тебе было тяжело эти два года, то подумай, какого было мне? Я боролся сам с собой каждый гребанный час. Чем больше старался не думать о тебе, тем больше думал. Считаешь, что мне в кайф было трахать тех девочек? Нет. Я получал какую-то физическую разрядку, но не более. Внутри я был опустошен после секса, и мне было хорошо только с тобой, только ты могла успокоить меня и только с тобой я чувствовал себя живым, даже когда мы просто разговаривали. Я был уверен, что если раскрою перед тобой настоящего себя, то все рухнет, как карточный домик, именно это и произошло. А когда я увидел, как ты смотришь на моего брата, то понял, что если я хоть что-то сейчас не сделаю, то потеряю тебя навсегда. Но, как видишь, в итоге ты все равно выбрала его.
На протяжении всех пяти минут, что он говорил, я захлёбывалась в своих собственных слезах. Моя голова трещала, в ушах гудело, а из-за нахлынувших эмоций я перестала чувствовать какой-либо холод.
— П-почему ты раньше не был со мной так откровенен?
— И что бы это изменило, Ребекка?
— Я…я не знаю.
— Ты так и не ответила, почему ты все это время была со мной?
— Ты…ты начал меняться, я видела это. Ты говорил мне те слова, которые тебе не свойственны. Которые, как мне раньше казалось, ты бы никогда не сказал. Я просто не могла с тобой так поступить, мне было очень сложно. Я честно не хотела делать тебе больно.
