— Какие же, сударь? — с досадой спросил Номад.
— Во первых, друг мой, в вашем мире, в равных долях имеют место и магия, и физические принципы. Что, само по себе, открывает невероятные перспективы. А вы, кстати, задумывались, сколько лет жизни вам отведено?
— Людям или…
— Всем вам, — Ольгерд завесил интригу в воздухе.
— Да, как-то не приходило в голову, — признал Хансон. — Лет шестьдесят?
— То-то и оно, господа хорошие. Если бы люди меньше воевали и грызлись между собой, не наживали врагов, и больше созидали, то они бы заметили, что срок жизни их вовсе не ограничен. Да, да, господа и дамы. Вы убиваете друг друга так быстро и так часто, что даже не можете этого осознать.
— Вы шутите над нами?
— Никак нет. Старение — это болезнь. Но в вашем мире это поправимо. И оно не ведет к смерти. Правильно питайтесь, занимайтесь своим здоровьем, держите дух в чистоте… делов то! Правда серьезные травмы, как у юного Арона, все же могут приводить к преждевременной смерти. Человеческий организм не так силен, и может давать сбои. Но человек — это единственный вид, созданный именно высшими богами. А от того и остальные виды, так, или иначе, антропоморфны.
— Чего? — не понял Номад.
— Похожи на людей, другими словами, — уточнил Ольгерд.
Небо над их головами озарилось светом и Ольгерд прервал свой рассказ. Странна диаграмма, которую он чертил, заиграла алыми бликами. Облака разверзлись и в землю ударил столб яркого света. Отбросив оружие и плащ, посланник небес ступил в середину круга, и подставил свету ладони. Резко снижая скорость, в его руки опустился предмет, по форме напоминающий яйцо. Получив желаемое, он быстро вышел из круга. Секундой спустя, свет схлопнулся до тоненького луча и вовсе исчез. Рисунок, что был нанесен мелом, оплавился, оставив в бетоне глубокие рытвины.
— Впечатляет… — восхищенно проронила Сольвейг.
— Главное вовремя выскочить… — выдохнул Ольгерд. — Божественный свет штука опасная.
— Мы этого ждали? — решила уточнить Нима. — Это… яйцо?
— Не совсем. Это просто сосуд. Он как увеличительное стекло. Сам по себе ничего не стоит, но в состоянии преломить свет целого солнца.
— А что внутри?
— То, чего здесь не хватало, — торжественно объявил Ольгерд. — Это — божественное семя!
— Такое маленькое? — удивилась Эмбер.
— Пусть размер вас не смущает, в нем скрыта великая сила. Но, есть один нюанс… Обязательное требование.
— Опять жертва? — припомнил Хансон.
— От части… — Ольгерд несколько погрустнел. — Божественному семени, чтобы вызреть, нужен живой сосуд. Вместилище духа. Человек, который пожертвует своим телом ради этого.
— Я правильно поняла, кто-то должен отдать жизнь? — уточнила Сольвейг, недобро сощурившись.
— Формально, так и есть. Личность носителя не погибнет, она сольется с личностью божества. Не важно кто это будет, мужчина или женщина… Но решение должно быть добровольным.
— Вот так подвох… — усмехнулась Нима. — Похлеще моих шуточек.
— Я вас не тороплю, друзья мои, но время у нас ограничено. Я думал, что Ками возьмет на себя эту роль, как наследница богов, но… у меня язык не повернется просить об этом. Поэтому, прошу каждого из вас заглянуть вглубь себя и принять решение. Когда я открою вместилище, выбора уже не будет. Семя само решит, кто больше готов.
— А вы? Вы тоже? — спросил Номад.
— Я не в праве, друг мой. Я лишь посредник, — виновато улыбнулся тот.
— Дайте нам минут пять, что ли… — вздохнул Хансон. — Не так тот это и просто…
Ольгерд кивнул.
Время пошло. Посланник небес оказался весьма ушлым типом. Собрав самых достойных в одном месте, он тут же поставил их перед выбором. Каждый думал о своем. О том, что мог бы еще сделать этой жизни, о том, что уже сделал… О том, что готов потерять… и с чем нельзя смириться. Время прошло очень быстро.
— Настал момент истины… — проговорил Ольгерд и вскрыл сосуд. — Откройте свои сердца!
Яркая звездочка взвилась вверх, и зависла над их головами. Колеблясь то в одну сторону, то в другую, она никак не могла сделать выбор. До тех пор, пока не зависла над головой Арона. Кузнец взглянул в глаза возлюбленной и покорно прикрыл глаза. Но звездочка резко дернулась и за его спиной кто-то вскрикнул. Арон обернулся… Это была Кили.
— Кили! — вырвалось из его груди. — Ну зачем…
Яркая звездочка прошла сквозь ее кожу и засветилась уже в груди, под тонкими женскими ребрами, половина из которых была уже не ее. Как и ключица, и локтевой сустав и много чего еще… И все это по милости Арона. Следствие его глупой детской забавы.
— Ничего… — улыбнулась она с материнской нежностью. — Я все равно долго не прожила бы. Мы не хотели тебе говорить, чтобы не омрачать последние дни.
Улучив момент, Кира прилепила к ее плечу небольшой серебристый кружок.
— И как мне теперь жить? — с горечью спросил Арон.
— Счастливо! Ведь твоя жизнь только обретает смысл. А я обрету бессмертие. Надоело вам завидовать.
— Это не смешно, Кили…
— Она не уйдет навсегда, — тактично влез Ольгерд. — Когда все закончится, ты сможешь ее навестить.
— Как это?
— Сознание богини несравнимо с человеческим. Кили лишь сосуд. Когда она сделает, что задумано, в этом теле останется лишь искра. Малая толика божественного величия. Она не сможет покинуть богиню, но ты сможешь прийти к ней. Ведь вместе со своим телом, Кили передаст ей и свои чувства ко всем вам.
— Так и будет, — заверила Кили, медленно заливаясь золотистым светом.
Ольгерд достал маленький плоский прибор из кармана и посмотрел на его экран.
— Почти все. Ее тело отлично подходит. Отойдите назад!
Кили вспыхнула ярким светом, и ноги ее оторвались от земли. Лицо вдруг преобразилось, черты стали мягче, кожа обрела девичий румянец и чистоту.
— Имя мне Иштар… — представилась неизвестная сущность.
— Ольгерд, оперативник ХАБа, — представился посланник небес. — Вам понятна ваша задача?
— В общих чертах, — улыбнулась лучезарная богиня. — Мне дали второй шанс?
— Вы ведь богиня войны, плодородия и плотской любви, если не ошибаюсь?
— Так было…
— Войн нам здесь хватает, а вот любви и плодородия в дефиците, — вздохнул Ольгерд.
— Я поняла вас. Можно приступать?
Ольгерд жестом подозвал Арона старшего.
— У вас есть возможность обратиться к богине лично… — подмигнул он.
Арон видел, как сильно его отец волнуется. Сделав шаг, тот упал на колено и склонил голову.
— Я знаю, чего ты хочешь, Арон, сын Олафа, — снисходительно улыбнулась она. — Кили очень любит тебя. Но просьбу исполнить не могу, ибо таков твой удел.
— Но… что-то же можно сделать?! — взмолилась Сольвейг.
— Какое у тебя… любящее сердце, — удивилась Богиня. — Сколько в нем было жестокости, и сколько стало тепла… Видения, я убрать не могу, но могу сделать так, что приходить они бут во сне. При том условии, что грезить твой муж будет столько же, сколько и бодрствовать.
— И, я не буду умирать на несколько лет?
— Нет. Но каждый прожитый миг, выходящий за эти условия, продлит твой сон. Такова будет закономерность.
— Пусть так! — воскликнул он. — Я готов на это!
— Быть по сему, — расцвела Богиня. — Не печалься, иди с именем моим на устах….
Ольгерд тактично выждал несколько секунд, и продолжил начатое.
— Так… любезная Иштар, вы готовы?
— К чему? — она вздернула бровь.
— Сейчас, мы пропишем вас в этом мире и начнем синхронизацию. Это стандартная процедура для подобных случаев, но может быть не комфортно. Вы готовы вступить в свои права?
— Да, посланник. Вверяю тебе свою судьбу…
— На счет три. Раз… два… — Ольгерд ткнул в экран прибора, и богиня Иштар, в теле Кили, резко погрузилась в сон. Медленно, но, верно, стройное женское тело поднялось высоко вверх, воссияв божественным светом.
— Это займет примерно сутки, — взглянув на прибор сообщил Ольгерд.
— А… что она будет там делать? — робко спросил гном.
