Раник вразвалку возвращается ко мне.
— Окей, — говорит он, — выбирай четыре штуки.
— Я же сказала, что…
— Они бесплатные. Выбирай.
— Как это? Что ты имеешь в виду…
Он подцепляет пальцами розовые трусики, которые мне приглянулись.
— Эти симпатичные. Давай еще три.
— Раник…
— Если через пять секунд не выберешь еще, принцесса, то это сделаю я.
Пробегаюсь взглядом по стойке. Как ему удалось выбить их бесплатно? Выбираю дешевые белые, но Раник тут же отбрасывает их обратно, забраковав, и берет зеленые с черными отпечатками кошачьих лапок на заднице.
— Они детские! — возмущаюсь я.
Он пожимает плечами.
— Ты слишком долго думаешь. Пять, четыре, три, два…
Быстро хватаю голубые в горошек, и Раник одобрительно кивает.
— Еще одни. Пять, четыре…
Последними я выбираю черные трусики с белым кружевом по краям и бантиком спереди. Раник оценивающе выгибает бровь и гладит меня по голове, словно семилетнего ребенка.
— Видишь, не так уж и сложно, правда? Давай сваливать.
— Но нам надо заплатить…
— Пока, Холли, — подмигивает ей Раник, и та с улыбкой шлет ему воздушный поцелуй.
Я неуверенно волочусь за ним к машине.
— К твоему сведению, это была кража, а воровство — незаконно. Теперь мы преступники.
— Да не выпрыгивай ты из трусишек. Буквально. — Он смотрит на белье, которое лежит у меня на коленях. — Я просто заключил еще одну сделку с другом, вот и все.
— Но…
— Второй урок пройден! — восклицает он и, заведя машину, трогается с места.
И только когда мы заезжаем в кампус, до меня доходит, что это была за сделка.
— Ты… обменял секс на мое белье!
Ухмыльнувшись, Раник стряхивает пепел с сигареты и выдыхает дым в открытое окно.
— Но ты же не хотела, чтобы я платил за него, верно? Пришлось выкручиваться.
— И теперь ты…
— Вечером трахну Холли, ага.
— И она… заплатит тебе за это?
— Я знаю, как надо обращаться с девушкой, чтобы она сама хотела заплатить. — Его ухмылка становится шире. — И это лишь подтверждает то, что ты выбрала лучшего учителя в этом чертовом мире.
Я смотрю на белье, и внезапно у меня пропадает всякое желание его носить.
— Эй. — Раник останавливается и поворачивается ко мне. — Что не так?
— Для меня секс — это нечто важное и интимное. Огромная область, о которой я мало знаю, но к которой отношусь с бережным уважением. А для тебя это ничего не значит. Ты просто… используешь секс, когда тебе это выгодно. Как инструмент или игрушку. Ты когда-нибудь занимался им по любви? Хоть раз?
Проходит пару секунд, и он пожимает плечами.
— Не-а, эти сопли не для парней вроде меня.
— Звучит печально, — мягко говорю я. — Так, будто ты очень одинок.
Оставшийся путь мы молчим, в тишине заезжаем на парковку кампуса и выходим. В золотисто-зеленых глазах Раника отражается такая ранимость и усталость, будто на него навалилась вся тяжесть мира, но затем он издает смешок и тушит ботинком сигарету. Взгляд снова становится жестким и наполняется привычными озорными огоньками.
— Не трать на меня свою жалость, принцесса. Тебе и без того есть о чем побеспокоиться, не так ли? Например, об учебе или этом парнишке Тео. Сконцентрируйся. Это ведь у тебя получается лучше всего, верно?
— Но…
— Без «но». Примерь вечерком эти трусики и напиши, какие понравятся больше всего. Это твоя домашка.
И на этом он уходит, а я смотрю ему вслед со странным осадком на душе.
Кто такой Раник Мейсон на самом деле?
Вопрос из категории опасных, такие не задают в Университете Маунтфорд, но я все равно делаю это за ужином. Спрашиваю Шарлотту, пока мы в пижамах уплетаем пиццу, и она хмурится.
— Он третьекурсник, это все знают.
— Конечно, но кроме этого? Что еще ты о нем знаешь?
Шарлотта вздергивает плечами.
— Студенческие общества платят ему за то, что он приносит алкоголь на посвящения. Он приходит на каждую вечеринку с друзьями, у которых есть пикапы, чтобы перевозить кеги. Иногда девчонкам из сестринств хочется кокса или травки, в основном второго, тогда они звонят ему, и спустя минут пятнадцать у них на пороге появляется дилер. Вообще-то, в этом плане Раник довольно надежный.
— Откуда он?
— Кажется, из Кентукки. Или из Миссисипи. Короче, откуда-то с юга. Лучше узнать у его однокурсников. Но серьезно, Эл, он не тот, о ком стоит расспрашивать. Люди могут не то подумать.
— Есть другие идеи?
— Ага, — она тычет в меня кусочком пиццы, с которого сосулькой свисает сыр, — держись от него подальше. Лучше скажи, что там с Тео?
У меня внутри все сжимается.
— В последнее время он был немного занят.
— Ага, Грейс Томас. Боже, она такая странная.
Во мне вспыхивает злость.
— А по-моему, она потрясающая.
Шарлотта смущается.
— Ох. Я просто подумала, что раз она пытается окрутить Тео, то ты…
— Оценю твои подколы? Нет. Я считаю ее прекрасным человеком. Вообще-то, я пытаюсь стать похожей на нее. Более открытой и веселой.
Шарлотта указывает на мой хмурый вид.
— Оно и видно, отличная работа, умница-разумница.
После этого подруга уходит в библиотеку делать домашку, и я, доев пиццу, тоже сажусь за стол заниматься. Мне предстоит написать пятнадцатистраничное эссе Раника по психологии. Судя по домашке, которую он мне дал, его основной профиль — детская психология. Что удивительно, ведь он больше похож человека, который ладит с заключенными, а не с детьми.
Заканчиваю его работу и дважды проверяю все факты и ссылки. Убедившись, что эссе безупречно и вышло словно из-под руки Раника, перехожу к своим заданиям. Когда выполняю уже половину домашки по тригонометрии, у меня вибрирует телефон.
Раник: рассказывай, принцесса, какие трусики больше всего понравились
Закатываю глаза и отвечаю ему.
Я: Если бы не знала, что это ты, решила бы, что мне посреди ночи пишет какой-то извращенец.
Раник: ничего себе! я оскорблен. я твой учитель, а не какой-то извращенец. о, погоди, твой учитель и есть извращенец
Мэтерс. Я вздрагиваю, но тут же получаю новое сообщение.
Раник: кстати о нем. слышал ты больше не ходишь на его лекции. молодец. ты помудрей чем я думал
Усмехаюсь.
Я: Помудрей? Ты что, сомневался?
Раник: ха-ха. не, ты умная. это да
Только собираюсь ответить, как приходит еще одно сообщение.
Раник: но мудрость это нечто другое. вот я мудрый, но не умный, догоняешь?
Я: Нет, совсем не догоняю. Ты эксцентричный и ужасно неграмотный, а твои определения расплывчатые и смущающе запутанные.
Раник: знаешь что меня не смутит? если расскажешь какие трусики тебе больше понравились. давай
Потираю лицо руками и напоминаю себе, что делюсь такой личной и слегка непристойной информацией с местным плейбоем ради Тео.
Я: Розовые. С ленточками по бокам.
Раник: ха! так и знал
Я: Знал что именно?
Раник: хоть ты и поздний цветочек, у тебя есть вкус. а теперь контрольный тест: какие по-твоему понравились бы Тео?
Встаю и роюсь в пакете. Может, в горошек? Представляю образ Грейс, какое белье она могла бы носить. Что-то веселое и яркое.
Я: С кошачьими лапками.
Раник: бззззз, неверно
Я: Почему? Я знаю, что они бы понравились Тео. Уверена!
Раник: ну ты отчасти права. лапки это типа мило и невинно ему бы точно зашло
