Она густо покраснела и спрятала взгляд. Драко вздохнул, пожалев, что был резок, и пересел к ней поближе. Его прохладная рука легко скользнула по ее волосам и легла на пылающую щеку, мягко заставив Гермиону поднять голову и посмотреть на него.
– Грейнджер… ты же понимаешь, что это не самое интимное, что мы с тобой будем обсуждать, если хотим что-то… предпринять вместе? Я не буду на тебя давить, обещаю. Расскажи только то, что сама сочтешь нужным, хорошо? Но вопросы буду задавать я.
Гермиона кивнула, борясь сама с собой. С Джеймсом почему-то было куда проще откровенничать.
– Тебя смущает говорить на такие темы вообще или потому что это я? – снова верно считал ее эмоции Драко.
– Крам, – наконец собравшись, хрипло прошептала Гермиона и увидела, что Малфой непонимающе нахмурился. – Это был Виктор Крам.
– Ого, – Драко потрясенно покачал головой. – Ты полна сюрпризов, Грейнджер. Но разве ты не была слишком молода для него?
– Во время Турнира Трех Волшебников мне было не четырнадцать, как всем, а шестнадцать. Всё потому что весь третий курс я с одобрения МакГонагалл пользовалась маховиком времени, чтобы одновременно посещать несколько занятий, которые мне не хотелось пропускать.
– Маховик времени? Интересно, – Драко кивнул собственным мыслям и догадкам, удержавшись от комментариев. – Значит, Крам?
– Да, – Гермиона выдохнула, понимая, что ее отпускает напряжение. Похоже, подсознательно она все еще ждала от Малфоя шпилек и издевки, но его реакция, его спокойствие и понимание позволили расслабиться и располагали к откровенности. – До него у меня никого не было. Я бы не сказала, что он был каким-то особенно жестким… Просто довольно страстным и требовательным… в первую очередь к себе самому. Мне с ним было по-настоящему хорошо, и я по неопытности сочла, что таким всегда и бывает секс. А потом он уехал, и мне на какое-то время стало не до отношений.
– И когда случились следующие? – спросил Драко, видя, что она замолчала, задумавшись.
– После падения Волан-де-Морта. Я и Рон… в общем, мы решили попробовать встречаться. И когда случился наш первый секс… – Гермиона нерешительно взглянула на сидящего рядом Малфоя.
– Все было не так, как с Крамом? – понимающе кивнул он. Предчувствия по поводу едких комментариев в адрес Уизли не оправдались, и Гермиона мысленно обругала себя. Кажется, пора уже перестать бояться подвоха. Людям свойственно меняться. Нельзя все время ожидать худшего от человека, который пытается исправиться, это просто сведет все его усилия на нет. Малфой несколько раз за последние дни буквально спас ее, доказав, что он достоин доверия.
– Это было ужасно, – Гермиона закрыла глаза и помотала головой, словно пытаясь избавиться от воспоминаний об этом. – Точнее, в общепринятом смысле Рон не так уж и плох, но…
– Но не для тебя.
– Да. Всё было слишком… слишком медленно, осторожно и… нежно. Все прикосновения были едва ощутимыми, и так и хотелось крикнуть, чтобы он не сдерживался! Пусть будет больно, только не эта сводящая с ума осторожность! Я не фарфоровая кукла, в конце концов! Мне хотелось шлепков, укусов, чтобы меня взяли за волосы и…
Она резко замолчала, будто испугавшись, что наговорила лишнего, позволив себе разоткровенничаться. Но Драко лишь ободряюще кивнул и задал следующий вопрос:
– Ты не говорила с ним об этом? Вы не обсуждали вкусы, желания друг друга?
Гермиона лишь покачала головой.
– Да, – задумчиво проговорил Малфой, – говорить о самом сокровенном порой не так просто, особенно с тем, кого давно знаешь. Иногда гораздо проще довериться незнакомцу. Поэтому я и не давлю на тебя. В отношениях Верхний-нижний нет места насилию, и в первую очередь насилию над самим собой. Что ж, исход ваших с Уизли отношений мне понятен. Как ты пришла к Теме после расставания с ним? Не встала же ты однажды утром с мыслью, что тебе нужно срочно купить «Сладкий грех» и порыскать в колонке знакомств?
– Нет, я купила книгу, – улыбнулась Гермиона. – «Оковы и плети», которую ты уже видел. Наткнулась на нее во «Флориш и Блоттс», полистала и… унесла домой. Сначала не могла себе представить, что кто-то добровольно может позволить себя связывать, пороть и делать всякие другие вещи, хотя мне самой нравится гораздо более жесткий секс, чем тот, который принято называть ванильным. А потом вдруг поняла, что БДСМ на самом деле совсем о другом…
Она встала и обошла вокруг дивана, остановившись у камина, подсветившего ее лицо и волосы теплым золотистым светом. Любуясь танцующим пламенем и тлеющими углями, Гермиона тихо продолжила:
– Всю жизнь я была умом, честью и совестью в нашей маленькой компании. Всю жизнь Гарри и Рон полагались на меня в том, что касается зелий, заклинаний, информации… Когда мы пустились в бега в поисках крестражей, только я подумала взять с собой самое необходимое для выживания – палатку, лекарства, еду… Когда нас схватили и притащили в Малфой-мэнор, и я осталась один на один с Беллатрисой… Она пытала меня, а я думала лишь о том, что обязана защитить Гарри, обязана выдержать, не сломаться, не выдать его… Обязана, обязана, обязана! – она бессознательно потерла место на руке, где сумасшедшая ведьма вырезала слово «грязнокровка», и глаза ее против воли наполнились слезами. – А сейчас… когда уже всё закончилось, я снова должна быть умом, честью и совестью, потому теперь что на меня смотрит глазами «Ежедневного пророка» вся магическая Британия! Кингсли ждет, что я приду работать в Министерство, и я не могу подвести его! И мои родители… я стерла им память Обливиэйтом и отправила в Австралию, чтобы защитить от Волан-де-Морта, а теперь должна найти способ обратить заклятие! И я не знаю, существует ли он, или я просто заставлю их сойти с ума, когда попытаюсь! Это… это слишком много для меня! Я не хочу! Не могу! Хватит! Мне уже достаточно! Я не хочу ничего решать и ни за что отвечать! Я не выдержу больше!
Тихие слезы переросли в истерику, и Гермиона зарыдала, обхватив себя руками, не в силах сдерживаться из-за всего, что на нее навалилось. Казалось, она сейчас рассыплется на мелкие осколки, либо просто взорвется изнутри. Драко молча подошел и прижал её к себе как можно крепче.
– Тише-тише, Грейнджер. Всё будет хорошо. Ты больше не одна. Тебе больше не нужно всё решать самой. Я буду делать это за тебя. Отпусти напряжение, расслабься. Я с тобой. Ты больше не одна…
Он продолжал тихо шептать, покачивая Гермиону в теплых объятиях, и она постепенно расслабилась, а рыдания утихли.
– Как ты себя чувствуешь? – заботливо спросил Малфой, убирая с ее заплаканного лица растрепанные волосы и ладонью стирая остатки слез.
– Лучше, – всхлипнула Гермиона, все еще дрожа всем телом.
– Идем, – Драко увлек ее на диван и усадил рядом, снова заключив в объятия. Лежа щекой на его груди, она слушала размеренный стук сердца, который успокаивал и убаюкивал. Не хотелось вставать, говорить и куда-то идти. Рядом с Малфоем было на удивление тепло и уютно, безопасно и спокойно.
– Мы никуда не спешим, – шепнул он, будто снова прочитав ее мысли. – У тебя столько времени, сколько тебе нужно.
И Гермиона окончательно расслабилась, закрыв глаза и растворившись в умиротворении и покое. Трудно было сказать, прошло две минуты, двадцать или два часа, но, когда она вынырнула из охватившего ее транса, Драко все также крепко прижимал ее к себе, ласково поглаживая по спине и волосам.
Пошевелившись, она отстранилась и смущенно заглянула ему в глаза:
– Прости…
Малфой строго покачал головой, но голос его был мягким и тихим:
– Никогда не извиняйся за эмоции, Грейнджер. Не передо мной. Мне ты можешь всегда откровенно говорить и показывать, что чувствуешь. Хорошо?
– Да… сэр.
– Об этом мы поговорим позже, – улыбнулся он, вставая и протягивая ей руку. – Слишком много еще предстоит обсудить, но уже поздно, и ты устала. Идем, я провожу тебя до гостиной Гриффиндора.
Взяв его за руку и поднявшись с дивана, Гермиона поняла, что и впрямь едва стоит на ногах. Очевидно, эмоциональный выброс окончательно ее вымотал.
