— Непременно.
— Люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, детка. Буду с тобой, как только смогу. Держи Люка поблизости.
— Ладно.
— До скорого.
— Пока. — Отключаюсь и снова обнимаю колени. Я ничего не знаю о бизнесе Кристиана. Какие, интересно знать, у него дела с тайванцами? Я смотрю в окно, когда мы проезжаем аэропорт «Боинг Филд-Кинг». Он должен долететь целым и невредимым. У меня скручивает желудок и подступает тошнота. Рэй и Кристиан. Вряд ли я смогу такое выдержать. Откинувшись на сиденье, я вновь начинаю свою мантру: «Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо. Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо».
— Миссис Грей. — Меня будит голос Сойера. — Мы на территории больницы. Мне только надо найти приемный покой.
— Я знаю, где это. — Вспоминаю свой прошлый визит в городскую больницу, когда на второй день работы в «Клейтоне» я свалилась со стремянки и подвернула ногу. Вспоминаю и как Пол Клейтон стоял у меня над душой; меня передергивает.
Сойер останавливается в месте высадки и выпрыгивает, чтобы открыть мою дверцу.
— Сейчас поставлю машину, мэм, и приду к вам. Оставляйте свой портфель, я принесу.
— Спасибо, Люк.
Он кивает, и я быстро иду к приемному покою. Регистратор за стойкой вежливо улыбается мне, через пару минут находит, куда поместили Рэя, и отсылает меня в хирургическое отделение на третьем этаже.
Хирургическое отделение? О господи!
— Спасибо, — бормочу я, стараясь сосредоточиться на ее объяснении, как пройти к лифту. Я почти бегу туда, и тошнота подкатывает к горлу.
«Пусть с ним все будет хорошо. Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо».
Лифт едет мучительно медленно, останавливается на каждом этаже. «Давай же… давай!» Я мысленно подгоняю его, сердито поглядывая на входящих и выходящих из него людей, которые мешают мне попасть к отцу.
Наконец дверь открывается на третьем этаже, и я несусь к еще одной регистрационной стойке, укомплектованной медсестрами в голубой униформе.
— Чем могу помочь? — спрашивает одна услужливая сестра с близоруким взглядом.
— Мой отец, Рэймонд Стил. Только что поступил. Мне сказали, он в четвертой операционной. — Даже произнося эти слова, я мысленно молю, чтобы это оказалось не так.
— Сейчас посмотрю, мисс Стил.
Я киваю, не трудясь поправить ее, и она внимательно вглядывается в экран своего компьютера.
— Да. Поступил пару часов назад. Если вы не против подождать, я дам им знать, что вы здесь. Комната ожидания вот там. — Она указывает на большую белую дверь, предусмотрительно снабженную соответствующей табличкой с крупными синими буквами.
— Как он? — спрашиваю я, стараясь, чтобы голос не дрожал.
— Чтобы узнать о его состоянии, вам придется подождать кого-то из лечащих врачей, мэм.
— Спасибо, — говорю я, но в душе кричу: «Я хочу знать сейчас!»
Открываю дверь в функциональную, аскетическую комнату ожидания, где сидят мистер Родригес и Хосе.
— Ана! — вскрикивает мистер Родригес. Его рука — в гипсе, а на щеке — синяк. Он сидит в кресле для перевозки больных, одна нога тоже загипсована. Я осторожно обнимаю его.
— Ох, мистер Родригес, — всхлипываю я.
— Ана, милая. — Похлопывает меня по спине здоровой рукой. — Мне так жаль, — бормочет он хриплым, срывающимся голосом.
О нет!
— Нет, папа, — говорит Хосе с мягкой укоризной. Когда я поворачиваюсь, он привлекает меня к себе и обнимает.
— Хосе, — шепчу я. Не могу больше сдерживаться, слезы брызжут из глаз, все напряжение, страх и сердечная боль последних трех часов дают о себе знать.
— Эй, Ана, не плачь. — Хосе мягко гладит меня по волосам.
Я обнимаю его за шею и тихо всхлипываю. Мы стоим так целую вечность, и я так благодарна, что мой друг здесь. Мы разнимаем объятия, когда в комнату ожидания заходит Сойер. Мистер Родригес дает мне бумажный носовой платок из предусмотрительно поставленной тут коробки, и я вытираю слезы.
— Это мистер Сойер. Охрана, — сообщаю я. Сойер вежливо кивает Хосе и мистеру Родригесу, затем проходит и садится в углу.
— Присядь, Ана. — Хосе подводит меня к одному из обитых дерматином кресел.
— Что произошло? Мы знаем, как он? Что они делают?
Встаю и меряю шагами комнату, потом снова сажусь. Почему врачи до сих пор не пришли? Я беру Хосе за руку, и он успокаивающе сжимает мою ладонь. «Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо. Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо».
Время тянется так медленно.
Вдруг дверь открывается, и все мы с надеждой вскидываем глаза, а мой желудок скручивает. Неужели?
Входит Кристиан. Лицо его тут же темнеет, когда он замечает, что моя рука в руке Хосе.
— Кристиан! — вскрикиваю я и вскакиваю, благодаря бога, что он благополучно долетел. И вот я уже в его объятиях, его нос — у меня в волосах, и я вдыхаю его запах, его тепло, его любовь. Какая-то часть меня чувствует себя спокойнее, сильнее и крепче, потому что он здесь. Как же благотворно его присутствие действует на мой душевный покой!
— Какие-нибудь новости?
Я качаю головой, не в состоянии говорить.
— Хосе, здравствуй. — Он кивает.
— Кристиан, это мой отец, Хосе-старший.
— Мистер Родригес, мы встречались на свадьбе. Я так понимаю, вы тоже были в аварии?
Хосе коротко излагает историю.
— Вы оба достаточно хорошо себя чувствуете, чтобы быть здесь? — спрашивает Кристиан.
— Мы останемся, — отвечает мистер Родригес тихим, пронизанным болью голосом. Кристиан кивает. Взяв за руку, он усаживает меня, затем садится рядом.
— Ты ела? — спрашивает он.
Я качаю головой.
— Хочешь?
Я снова качаю головой.
— Но тебе холодно? — Он оглядывает куртку Хосе.
Я киваю. Кристиан ерзает в кресле, но благоразумно ничего не говорит.
Дверь снова открывается, и входит молодой доктор в ярко-голубом операционном костюме. Врач выглядит уставшим и измученным.
Кровь отливает от головы. Я неуклюже поднимаюсь.
— Рэй Стил, — шепчу я, а Кристиан встает рядом со мной и обвивает рукой за талию.
— Вы его ближайшая родственница? — спрашивает доктор. Его ярко-голубые глаза почти такого же цвета, как и больничная форма, и при иных обстоятельствах я бы нашла его привлекательным.
— Я его дочь, Ана.
— Мисс Стил…
— Миссис Грей, — прерывает его Кристиан.
— Прошу прощения, — запинаясь, говорит доктор, и у меня мелькает желание пнуть Кристиана. — Я доктор Кроув. Состояние вашего отца стабильное, но критическое.
Что это значит? Ноги подкашиваются, и только твердая рука Кристиана не дает мне свалиться на пол.
