- Мы как раз принесли тебе одну, Гарри. Она, конечно, так себе и принадлежала Мунгундусу, точнее аврору, у которого Мунгундус её украл, но она сейчас - единственный для нас выход, - с этими словами Гермиона передала ему палочку.
- Всё равно огромное спасибо, - поблагодарил он, принимая её и тут же начиная проверять. - Какая у неё сердцевина?
- Не знаю. Мы пока не разговаривали с мистером Оливандером, - с сожалением призналась Гермиона.
- Ничего страшного, - пробормотал Гарри.
- Гарри, ты ведь не собираешься идти в Министерство прямо сейчас? - нерешительно спросил Рон, наблюдая за тем, как его друг бормочет заклинания.
- Нет, - тут же ответил Гарри. - Я подожду, когда кончатся рождественские праздники.
Рон облегченно выдохнул.
- Перси уже вернулся из Министерства? - спросил Гарри, прогибая палочку, чтобы удостовериться в её эластичности.
- Да, - ответила Гермиона. - Как раз перед тем, как мы пришли к тебе. Ему очень не понравилась ситуация в Министерстве - дела там на самом деле плохи.
Гарри кивнул и, наконец, поднял взгляд от палочки.
- Он разговаривал с Лидером? Что он о нём думает?
- Перси думает так же как мы: он - урод, - пробормотал Рон. - Но брат очень удивился, когда мы сказали ему, что ты вернулся. Он почти утратил надежду…
- Я поговорю с ним завтра, - кивнул Гарри и с зевком откинулся на подушку.
Гермиона улыбнулась ему.
- Раз уж ты об этом заговорил: какие у тебя планы на завтра?
Гарри заметил и её блеснувшие озорством глаза, и широкую ухмылку Рона.
- А что? - непонимающе спросил он.
- Подарки, Гарри! - рассмеялась Гермиона. - Ты разве не хочешь купить подарки?
- Точно! - застонал он. - Я почти забыл - у меня же ничего нет!
- Я тоже так подумала. Вы с Роном - два сапога пара. Да?
- Я ждал Гарри. Трудно выбирать подарки без его… кхм… помощи, - выпалил в свою защиту Рон.
- Тогда пойдём все вместе, хорошо?
- Ага, будет здорово. Не могу дождаться, - улыбнулся Гарри. Его лицо засветилось от счастья. Обычно он ненавидел ходить за покупками, но сейчас с нетерпением ждал возможности провести со своими лучшими друзьями весь день.
- Отлично. Спокойной ночи, Гарри. Я так рада, что ты снова с нами, - произнёсла Гермиона, и Рон добавил:
- Спокойной ночи, Гарри. И… забудь обо всем, что с тобой произошло.
Они ушли сразу после того, как Гарри тоже пожелал им приятных снов. А потом он снял очки и, закрыв глаза, вжался в подушку. Теперь, когда напряжение покинуло его тело и пришла уверенность в следующем дне, он тут же провалился в сон.
Следующий день был лучшим за последнее время. Необычайно солнечный для позднего декабря, но немного холоднее предыдущих дней. Правда, Гарри это совсем не беспокоило. Ему было так уютно в тёплой куртке, и рядом с друзьями хотелось смеяться. У него было всё для полного счастья. Почти. В груди до сих пор оставалось пустое местечко, то, где должна была быть Джинни. Гарри столько раз пытался заполнить его другими женщинами, но всё без толку, поэтому он решил просто не думать об этом. Всё равно от таких мыслей хотелось только напиться, а жизнь слишком коротка для того, чтобы проводить её в страданиях - особенно его жизнь, которая могла оборваться в любую секунду. И Джинни не хотела бы, чтобы он заживо похоронил себя в своём горе. Поэтому хоть один раз, в этот замечательный день, Гарри решил забыть о боли.
Сначала они зашли в маггловский торговый центр - Рон никогда там не бывал и хотел исправить это упущение. И там можно было выбрать прекрасный подарок для его отца. Гарри даже пожалел, что Артур не пошёл с ними, это место привело бы его в восторг. Даже Рон не уставал поражаться маггловской изобретательности. Чуть позже они зашли пообедать в Макдональдс, потому что его другу очень хотелось понять, что же такое фаст-фуд. Гарри подозревал, что Рон приготовился к тому, что его гамбургер отрастит ноги и сбежит из его тарелки. Иначе как объяснить то, что его друг вцепился в свою порцию мёртвой хваткой. Гарри надеялся, что он не испортил ему аппетит, когда объяснил, что эта «абсолютно восхитительная еда», как назвал её Рон, на самом деле очень вредная.
Немного подкрепившись, они отправились на Диагон Аллею. После маггловского торгового центра магические переулки казались почти безлюдными. Хотя в немногочисленных открытых лавках друзья купили всё, что хотели. По пути назад Гермиона объяснила, что под натиском «двойной угрозы» - Волдемортом и вампирами - очень много ведьм и волшебников просто эмигрировали из страны. И под этим ярким, пусть почти и севшим уже солнцем, освещающим умиротворённые улицы, так трудно было поверить, что всё настолько плохо. И только когда Гарри заметил разбитые витрины одного из магазинов, он понял, что всё не так безопасно и спокойно, как ему сначала показалось. Он понимал, что что-то ещё кажется ему очень необычным и, только вернувшись домой и спокойно обо всём подумав, он понял - никто радостно не кричал ему вслед «Гарри Поттер жив!»
Он старался об этом больше не думать. Сегодня был сочельник, они украшали дом и рождественское дерево, и Гарри просто не хотел никому портить настроения своими расспросами, ведь друзья так рады были его возвращению. А Гарри был рад, что они не упоминали вчерашнее их разногласие. Похоже, они простили ему эту несдержанность. После лёгкого - никто не хотел набивать животы из-за завтрашнего застолья - но весёлого ужина (Рон, Ли и Джордж весь вечер засыпали их шутками, к счастью, ни одна из них не коснулась ни Гарри, ни Тёмного Лорда) они все разошлись по спальням. Засыпая, Гарри с нетерпением ждал, когда же придёт завтра, он чувствовал себя прямо как маленький мальчик, который ждал первого в своей жизни Рождества…
Финсбери Серкус, Лондон
24 декабря 2000, 23:40
Посередине тёмной комнаты на коленях стоял сгорбившийся человек. Раскалённый затхлый воздух легче было разрезать, чем вдохнуть. Впрочем, он не мог нормально дышать не только из-за тяжелого воздуха, но и из-за того, кто сидел напротив него. Того, кто призвал его, того, чьё имя нельзя было произносить. Тёмный Лорд, всемогущий кошмар магического мира, тот, кто устанавливал законы для этого мира, ничего ему не платя. Поэтому мужчина даже не пытался осмотреться по сторонам, его низко склонённая голова почти касалась ковра, покрытого налётом черной пыли, а тело тряслось, словно от озноба, хотя по реденьким чёрным волосам струился пот. Он не осмеливался даже поднять взгляд на того, кто сидел в кресле всего в нескольких метрах от него. Даже самые верные Пожиратели Смерти никогда не поднимали глаз во время отчётов. Особенно, если их отчёты несли в себе дурные новости. Но если бы этот человек поднабрался отваги и все-таки поднял голову, то увидел бы, что в кресле сидит высокий, истощённый мужчина. Левая его рука расслабленно лежала на подлокотнике и сжимала двумя неправдоподобно длинными пальцами палочку, а правая покоилась на тяжёлой ткани мантии. Та была чёрного цвета и словно подчёркивала странную белоснежную, ни разу не тронутую солнцем кожу, сквозь которую в некоторых местах просвечивали вены. Его змееподобное лицо, точнее, раздувшиеся щели, заменявшие нос, и яркие, сверкающие алые глаза, которые впились в фигуру на полу, ясно давали понять, как далёк этот человек от спокойствия. Несмотря на жар, который излучал камин, на его белоснежной коже не выступило ни капли пота.
