Любуйся, любуйся, черт с тобой. Сейчас не до приличных телодвижений. Если удастся слезть с этой проклятой горы, она никогда в жизни даже метровую высоту без лестницы или подъемника покорять не станет.
- Ну, довольно. Теперь выпрямитесь, и я вас сниму.
- Вот еще! Совсем не нужно меня снимать.
- Делайте, как вам говорят, черт бы вас побрал! Не торчать же мне тут весь день, пока вы ползаете раскорякой, как Моисеева бабушка на роликах. - Он ухватил ее сперва за ступни, затем за голени, и не успела она опомниться, как он снял ее с выступа и поставил на твердую землю.
Ром еще нетвердо стояла на ногах и потому не сопротивлялась, когда он привлек ее к себе. Он бесил ее своей озорной ухмылкой. Но она сведет с ним счеты потом, когда немного отдышится. А сейчас она просто тихо радовалась, что оказалась на земле.
- Еще одно очко в пользу этих дьяволят. - Его теплое, дурманящее дыхание коснулось ее растрепавшихся волос. Вдруг она припомнила что-то и невольно охнула:
- Боже, ваша шляпа... - Она взглянула наверх. Да, шляпа лежала там, куда она зашвырнула ее, беседуя с Томасом. - О, чтоб мне провалиться! А все потому, что вы не дали мне слезть самой!
- Ну ничего, за наказанием дело не станет.., если, конечно, вы ее сей же час не вернете... И тут Ром с внезапной остротой ощутила жар его рук на спине, прикрытой лишь тонкой рубашкой. Высвобождаясь из его объятий, она лихорадочно соображала, что бы такое сказать, чтобы он отстал. Но тут до нее дошло, что она попала в ловушку между скалой и его руками, и всякая мысль о сопротивлении исчезла. Она затравленно смотрела, как его прищуренные от солнца глаза в лучиках крохотных морщинок приближаются, становятся все больше и все темнее.
Позднее она бы объяснила свое безволие физической усталостью, но сейчас лишь неподвижно наблюдала, как его лицо склонялось к ней. Ее дыхание где-то словно запнулось, веки неумолимо тяжелели, тонкие ноздри жадно ловили пьянящий запах согретого солнцем тела, запах здорового мужского пота.
Глаза Кэмерона превратились в блестящие черные щелочки. Он ловко провел кончиком языка по красивой линии ее губ и легко разомкнул их. Ром не в силах была противиться этому сладостному ощущению. Ее руки медленно обхватили его за плечи - выше, выше - и судорожно обвили шею, а ладони утонули в теплой гуще кудрей.
Конечно, силы были неравны: Ром еще не пришла в себя от "скалолазания", и обаяние Кэмерона оказалось непобедимым. Его губы сперва исследовали ее нежный рот, то лаская, то чуть щекоча его, и наконец искусно добились желанного ответа. В его руках не чувствовалось жадной и грубой страсти, он лишь медленно скользил ладонями вдоль округлых очертаний ее цветущей фигуры, ощупывал, гладил, ласкал. И все это было так просто и естественно, как послеполуденное солнце, палившее их непокрытые головы, как прохладный и густой аромат сосновой рощи.
Кэмерон коснулся губами ее тонкого лица, потом ямочки на заостренном подбородке. Дрожь пробежала по всему телу Ром, она прижалась к нему и спрятала лицо у него на груди. Губы чувствовали биение его пульса; она приоткрыла рот и кончиком языка с наслаждением дотронулась до его солоноватой кожи.
Они полулежали на горе Ящерицы, на прогретом солнцем пологом склоне. Кэмерон скользнул ладонями по ее бедрам и крепко притянул Ром к своему мускулистому торсу; у нее закружилась голова, и она покорно приникла к нему. Разум, что до сей поры на протяжении многих лет безотказно служил ей как художнику, в одно мгновение отказал под напором неодолимого желания. Потаенно тлевшее, оно вдруг безотказно завладело ею.
Она почувствовала, как пальцы Кэмерона легли ей на обнаженную спину и расстегнули лифчик. Сопротивляться было невозможно. Он покусывал ее нижнюю губу, потом снова принялся медленно, волнующе и удивительно нежно целовать ей рот, глаза, шею - будто бы узнавал ее, как слепой, на ощупь. Его руки сбежали с ее спины и покорили холмики прохладных мягких грудей. Они уже поднялись ему навстречу, прильнув горделивыми кончиками к теплу его ладоней и подключив все тело к умопомрачительной страсти.
Тяжело и прерывисто дыша, он пристально смотрел в ее потемневшие полузакрытые глаза. Его зрачки расширились, и от радужки остался лишь тонкий золотистый ободок. Очертания скул явственно выделились на фоне гладких впалых щек.
- Может, нам укрыться в каком-нибудь более уединенном месте? Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь ненароком увидел продолжение.
Голос его пробудил в ней слабый проблеск разума, и Ром обеими руками отчаянно уперлась ему в грудь, силясь вырваться. Безумие! Как она могла подпустить к себе такого человека?
Кэмерон крепко обнял ее за талию и вскинул голову, внимательно всматриваясь в лицо. Ром ослабила сопротивление, поняв, что он угадал ее мысли.
- Послушайте, это просто.., досадное недоразумение, - выпалила она. Простите, если я ввела вас в соблазн, но я не хотела.
- Не хотела? - бархатным баритоном переспросил он. - Подумать только. Что-то не очень верится. Но если вам нравится лепетать всякие символические протесты - ради Бога.
Наконец-то! Вот он и раскрылся, наконец-то она поняла умом то, чему противилась ее плоть, - бесподобная самоуверенность этого красавчика ставит все на свои места.
- Придется поверить! Вы мне безразличны! Она рванулась из его объятий, смерив полным негодования взглядом и втайне надеясь, что он не заметит, как неистово пульсирует жилка у нее на шее.
- Так нет?
Сколько насмешливого недоверия в его тоне! Черт бы его побрал, он уже овладел собой, а она все еще в волнении. Он намеренно дерзко дотянулся до ее рубашки и стал с наигранным безразличием застегивать. Ром зло отшвырнула его руку и взялась за дело сама, торопливо всовывая пуговицы в какие попало петли.
- Что было у вас на уме, когда вы обнажились и разлеглись возле того ручья? - продолжал он, не сводя с нее скептического взгляда.
- Совсем не то, что вы думаете, - процедила она. - К тому же не преувеличивайте, я сняла только брюки. Просто у меня болела голова. Поймите, я приехала сюда затем, и лишь затем, чтобы написать три портрета. Не надо принимать меня за куколку для летних развлечений.
До чего же трудно держаться с достоинством, когда стоишь в рубашке, застегнутой сикось-накось!
- Хм, весьма остроумный способ для избавления от головной боли, - пожал он плечами. - Могу показать вам еще одно премиленькое, совершенно уединенное местечко на случай, если у вас снова разболится голова. - Он заправил рубашку и достал тонкую сигарету.
- Я все-таки надеюсь, что мы поняли друг друга, - пробормотала она неуверенно. Под его холодным, испытующим взглядом она остро ощущала свою растерянность. И как он смеет так невозмутимо глазеть на нее!
- О да, думаю, друг друга мы поняли, Ромэни Кэрис. Но если вам еще нужно привыкнуть к этой мысли, я подожду. У нас впереди все лето.
- Я, по-моему, ясно выразилась: вы мне безразличны. Случайные связи не по мне. Это скучно.
Уму непостижимо, сколько нескрываемого нахальства можно вложить в простую усмешку. Он чуть повел бровью и произнес:
- Ну что ж, если вы уже высказались и остыли, давайте я вас подсажу.
Единственное, что могло заглушить ее смятение, так это мысль о том, что придется снова влезать на разнесчастную кобылу. Воспоминания об упоительных ласках его рук и губ тотчас улетучились, стоило ей подумать о своих многочисленных царапинах, синяках, ссадинах и волдырях.
- Послушайте, а не пойти ли мне обратно пешком? Вы ведь могли бы отвести эту железную деву домой, не так ли?
- Никогда не поверю, что Хлоя могла оказаться чересчур резвой для вас.
- Это как сказать, - сухо ответила Ром. Старушка меж тем тяжело переступала неподалеку, мерно покачивая головой. Кэмерон подозвал ее и осмотрел седло, потом обернулся к Ром. Она тихо стояла, прислонившись к скале и скрестив руки на груди.
- На кой черт понадобилось вам это седло? Разве вы не видели, что оно испорчено? Кто-то из ребят оставил его под дождем недели две назад.
Ром пожала плечами:
- А мне оно показалось нормальным.
Она решила не объяснять ему, что, когда подошла к конюшне, лошадь уже была оседлана. А ей вовсе невдомек было, как все это делается.
- А стремена вы подтянули?
- То есть? Что вы имеете в виду?
- То есть отрегулировали вы их по ноге? Вот что я имею в виду, - ответил он с некоторым раздражением, провел рукой по лошадиному боку и шлепком послал старушенцию вперед. Хлоя покорно повернулась и направилась к лесу, пошатываясь и виляя массивным крупом.
С плохо скрываемым участием Кэмерон стал объяснять ей, что надо было догадаться и проверить все еще у конюшни. Ром уперла кулаки в бока и приняла воинственный вид.
- Это все мальчишки - они усадили меня в это проклятое седло... Чего еще можно от них ожидать, Господи?
Покачав головой, Кэмерон вскочил на своего коня, ловко уселся и протянул ей руку. Она отступила в сторону.
