Шон говорил искренне, об этом свидетельствовали его глаза. Но, едва вымолвив последнее слово, он почувствовал, что преступил неписаные заповеди, на которых строились их отношения. Незримая нить, натянутая между ними, вздрогнула и зазвенела, готовая лопнуть.
Несколько мгновений - несколько ударов сердца! - две пары глаз отражались друг в друге. Слова были им не нужны, да и нельзя было высказать словами то, что молчаливо говорили друг другу эти двое. Но вот Лия моргнула и опустила глаза. На скулах ее запылали алые пятна.
- О.., очень вкусный чай, благодарю вас.
- Трусиха! - мягко упрекнул ее Шон. Он не знал, радоваться или огорчаться тому, что она решила сменить тему.
Лия немедленно вздернула голову, готовая ответить на вызов.
- Это не трусость, а здравый смысл! - резко ответила она. - Оба мы прекрасно знаем, что это ничего не значит. Мы заперты в доме, нам никуда не деться друг от друга, - естественно, между нами возникает притяжение. Обычный психологический эффект. Но растает снег - вместе с ним растает и это.
"И я вернусь к жениху". Лия не произнесла этих слов, Шон прочел их во вздернутом подбородке, в том, как она старалась не встречаться с ним взглядом.
- Возражение принято, - сухо ответил он. - Еще чаю?
- С удовольствием, - ответила она каким-то сдавленным голосом. - Очень хочется пить.
- И не удивительно! - заметил Шон, сам удивляясь своему спокойному, даже беззаботному голосу. - Вы ведь три дня ничего не ели и не пили, если не считать нескольких глотков воды, и ту пришлось вливать в вас силой.
Лия подняла голову и смущенно взглянула на него.
- Шон, я очень благодарна за вашу заботу. Вы были так добры ко мне!
- Говорю вам, за вами ухаживать - одно удовольствие! Со мной медсестрам приходилось гораздо тяжелее.
Он хотел развеселить ее, но Лия нахмурилась.
- Вам было так плохо?
Пожатием плеч Шон отмел прошлое.
- Больницу я почти не помню. По крайней мере, первые дни совершенно вылетели из памяти.
Он взял у Лии пустую чашку и понес на кухню. Девушка молча проводила его глазами; этот взгляд не укрылся от Шона.
Вернувшись, он сел не на свое прежнее место, а на диван, в ногах у Лии. Сам не знал, почему, - так показалось удобнее, естественнее. Лия не возражала, просто развернулась к нему лицом и продолжила беседу:
- Значит, тяжелее всего стало потом, после выписки? Но ведь с вами был брат.
Шон кивнул, помрачнев; ему вспомнились те черные дни.
- Да, он прожил здесь несколько недель. Пока я сам не велел ему убираться. Дайте-ка я вам подушки поправлю, они совсем сбились.
Если он надеялся отвлечь ее от тяжелого разговора, то не преуспел в этом. Лия подождала, пока Шон поправит диванные подушки, и преспокойно продолжила расспросы.
- Спасибо, так действительно удобнее. А он рассказывал вам об Энни?
Шон кивнул, откинувшись на спинку дивана.
- Сперва этот дуралей молчал как рыба. Но однажды его прорвало - и понеслось: Энни то, Энни это... Остановиться он уже не мог. Наконец я понял, что сойду с ума, если еще хоть раз услышу это имя...
Шон рассеянно потер ладонью шрам.
- В то время я надеялся и верил, что Пит будет с ней счастлив.
- Может быть, еще и будет! - заметила Лия. - Как знать, возможно, у Энни просто сдали нервы перед свадьбой и вся эта буря в стакане воды через неделю уляжется. Может быть, и уже улеглась, а мы сидим тут и ничего не знаем!.. А вам случалось переживать предательство возлюбленной? - спросила она вдруг.
Шон поднял глаза, но Лия смотрела на него без тени насмешки или недоброжелательства.
- Случалось, - медленно ответил он. - Помню свои чувства: сперва - не горе, не гнев, а какое-то безмерное изумление. Ходишь и никак не можешь понять: как же это? Почему вдруг? За что? А потом.., потом мечтаешь об одном все забыть.
Выразительное лицо Лии подернулось состраданием. Шон поспешно выпрямился, протянул к ней руку.
- Да не берите в голову! Было и прошло. Я все забыл и исцелился, честное слово!
Что за сверкающие бриллианты повисли у нее на ресницах - неужели слезы?
- Шон, простите меня!
- За что? - недоуменно нахмурился он.
- За все, что я вам наговорила. Как я могу судить, если не знаю, что с вами произошло?
- А хотите узнать?
Этим вопросом Шон удивил в равной мере ее и себя. Он сам не понимал, почему так жаждет поделиться с ней своей невеселой историей. Чтобы развеять ее иллюзии? Или просто для него настало время исповеди - неважно, перед кем?
- У меня была подруга, хоть это слово к ней совсем не подходит. С такими женщинами не дружат - их страстно любят или страстно ненавидят. Такой была Марни. Мы встречались полгода, и я сделал ей предложение. - Шон остановился, морщась от горечи воспоминаний. - Я не сомневался, что мы необыкновенная пара и чувство, связывающее нас, вечно, как сама любовь. Этот самообман продолжался еще пару месяцев, пока я не узнал, что все это время у нее был другой. Она спала с ним, даже не снимая обручального кольца! - Он потряс головой, словно до сих пор не мог в это поверить. - Я в это время часто уезжал из города на съемки. Поэтому Марни чувствовала себя в безопасности. Тот бедолага искренне верил, что она выйдет замуж за него!.. Короче, была бурная сцена, она швырнула кольцо мне в лицо и выбежала вон, я полагал, что к нему. Вскоре я появился в обществе с другой женщиной. На следующее же утро Марни позвонила мне в дверь.
Лия судорожно, до боли, сжала его руку.
- И что же? - выдохнула она.
- Не менее бурное примирение! - язвительно усмехнулся Шон. - Поначалу она вела себя идеально. Клялась, что раскаивается, умоляла ее простить...
- А вы? - поторопила его Лия. Шон скривил губы в усмешке.
- А я был таким дураком, что поверил. И честно пытался простить, хоть в глубине души и понимал, что это бессмысленно. Какая уж там любовь! Я смотрел на нее и не мог взять в толк, что привлекло меня в этой лживой раскрашенной кукле. Несколько раз я пытался объяснить ей, что все кончено. Но она словно умом тронулась - рыдала, закатывала скандалы, кричала, что убьет меня или себя. И однажды я сделал глупость - начал выяснять с ней отношения в машине...
- Нет! - ахнула Лия, догадавшись, чем кончится этот рассказ.
- Увы, да, - угрюмо кивнул он. - Мы ехали по проселку, других машин поблизости не было. Марни схватилась за руль. Она была в истерике, не соображала, что делает. Последнее, что я помню, - ее дикий крик: "Не мне, так никому!" Потом я узнал, что мы врезались в дерево.
Он поднял голову и горько усмехнулся.
- Я провел две недели в больнице, а она отделалась вывихнутой рукой.
- О Боже!
- Шесть недель спустя Марни вышла замуж, не за меня и даже не за моего соперника, а за кого-то третьего. Недавно я слышал, что она и ему изменяет.
Шон взглянул в ее бледное, потрясенное лицо. Затем, вспомнив, что все еще сжимает ей руку, медленно разжал пальцы.
- Вы же сами просили рассказать, - пробормотал он.
Что-то пошло не так. Он хотел ее шокировать, и, несомненно, преуспел. Но вместо мстительной радости ощущал лишь горечь и чувство вины. Теперь он жалел, что вообще заговорил об этом.
Лия была права, последние месяцы он только и делал, что прятался - от людей и от самого себя.
Снова и снова он прокручивал в памяти цепь событий, приведших к катастрофе. Запоздалое сожаление, отчаяние, бессильная злоба изо дня в день отравляли его душу. Сегодня он наконец решился изгнать мучающих его демонов и поверенной своих тайн почему-то выбрал Лию. Почему?
Шон погрузился в мрачные размышления. Несколько раз Лия пыталась завязать с ним разговор, но он отвечал угрюмо и односложно. Наконец она взяла книгу и читала до позднего вечера. Была уже почти полночь, когда она потянулась и зевнула, прикрыв рот ладошкой.
- Вам пора в постель, - сказал Шон, поднимаясь с места. - Вы еще не совсем здоровы, не стоит переутомляться.
- Я целую вечность провела в постели! Не уверена, что смогу заснуть.
- Тогда вам поможет вот это. Он открыл пузырек, стоящий на тумбочке, и вытряс оттуда себе на ладонь две таблетки.
- Очень легкое снотворное, - заверил он, перехватив ее подозрительный взгляд. - Доктор сказал, что его можно давать вам, если из-за температуры вам будет трудно заснуть.
- Температура у меня нормальная, а снотворное терпеть не могу! Я от него тупею.
- Какая разница, если вы будете спать? Таблетки обеспечат вам полноценный отдых. А мне не улыбается вставать среди ночи, если выяснится, что без таблеток вы уснуть не можете. Я, в отличие от вас, хочу нормально выспаться...
- Ну хорошо, хорошо, уговорили! Схватив таблетки, она бросила их себе в рот и запила водой.
- Вот! Довольны? Беру назад свои слова о "прекрасной сиделке". Вы просто грубиян и зануда!
- Потому что не надо меня доводить. Помочь вам подняться наверх или вы и это сочтете грубостью и занудством?
Он ожидал гневных протестов и был немало изумлен, когда в ответ Лия сверкнула ослепительной улыбкой.
