- Удобно! - воскликнул он.
- Ну да. Поверите ли, моим пациентом был один знаменитый киноактер, которому никогда не удавалось поцеловать актрису на съемках или свою девушку, не ударив ее по носу! Но когда вы начали меня целовать, я почувствовала, что могу расслабиться и получать удовольствие. Я уверена, что вы можете дать мне несколько полезных советов, которыми я смогу воспользоваться для своих пациентов.
Дэмион взял со стола свою рюмку и молча прошел через комнату налить себе еще бренди. Там он повернулся к ней, прислонившись спиной к бару и держа рюмку обеими ладонями. Она с мимолетным огорчением увидела, что его лицо снова выражало привычную ей легкую иронию.
- Милая моя Санди, - негромко заметил он, - насколько умело вы ставите мужчину на место! Чувство удобства, знаете ли, это вовсе не то, чего мы, суперлюбовники, добиваемся, когда обнимаем женщину.
- Конечно, - согласилась она, не сдержав прилива горечи. - Надо полагать, бездумная покорность вам гораздо приятнее.
На мгновение в его взгляде отразилась странная опустошенность.
- Вы, возможно, удивитесь, Санди, но я своей целью ставил глубокое взаимное наслаждение. - Он быстро выпил бренди. - Хотите, чтобы я отвез вас домой?
- Лимузин студии еще здесь?
- Да, надо полагать.
- Тогда вам сегодня нет необходимости снова выходить из дома, Дэмион. Я уже десять лет знаю того шофера, который привез нас сегодня сюда. Мы с Биллом прекрасно обойдемся без вас.
- Как пожелаете. - Казалось, он совершенно равнодушен к принятому ею решению. - Экономка должна была повесить ваш жакет в шкаф в прихожей. Мы его захватим по дороге.
Спускаясь вниз в лифте, они обменивались пустыми любезностями. Санди смотрела, как на табло загораются цифры с обозначением этажей. Одним роковым ударом она добилась своего, безрадостно думала она. Вероятность того, что Дэмион снова ей позвонит, практически равна нулю. Так что она может даже утверждать, что выиграла их идиотское пари.
Единственное, чего она не могла понять, так это почему успех заставляет ее чувствовать себя такой несчастной.
7
Санди смотрела, как Габриэла выходит из самолета, опираясь на руку пилота. Следом стюардесса несла ее дорожную сумку, а впереди шли еще два члена экипажа, расчищая ей дорогу.
Вид у Габриэлы был сияющий - живое доказательство того, что в сорок лет жизнь только начинается. Плетущиеся следом за ней пассажиры были помяты и устали после долгого перелета из Нью-Йорка, а она казалась элегантной и отдохнувшей. Она проплыла через зал ожидания, распространяя нежный аромат духов и улыбаясь всем, кто ее узнавал, с величайшей любезностью.
Ричард и Санди вместе стояли у выхода. Габриэла, неизменно замечавшая мужчин раньше, чем женщин, радостно воскликнула:
- Ричард, дорогой! Carissimo, как у тебя дела?
Несмотря на развод, на Ричарда обаяние Габриэлы действовало так же, как на любого мужчину. Он взял ее за руки и поднес их к губам.
- Ты выглядишь так же великолепно, как всегда, дорогая. Видимо, Рим пошел тебе на пользу.
- Рим всегда бывает мне на пользу, - сказала она. - Это самый цивилизованный город на свете. - Она отняла у него руки и подставила щеку для поцелуя. На одну секунду ее ресницы, трепеща, опустились. - Милый Ричард, эти чудесные люди сделали мой полет из Нью-Йорка просто дивным.
Санди наблюдала за тем, как ее мать обратила всю ударную мощь своей улыбки на капитана, и этот пятидесятилетний мужчина покраснел от удовольствия, как помидор, и забормотал что-то невнятное относительно того, насколько он был бы счастлив всегда пилотировать самолет, в котором летит Габриэла Барини. Второй пилот стоял рядом, явно ему завидуя.
Стюардесса, почти столь же сильно ослепленная, протянула Габриэле ее дорожную сумку.
- До свидания, мисс Барини. Было очень приятно вас обслуживать. Мы надеемся, что вы еще не раз с нами полетите.
- Ну конечно же! - Габриэла обратила свою улыбку и на стюардессу, а потом, ища, кто бы взял ее сумку, наконец заметила Санди. - Милая девочка! - воскликнула она, неопределенно взмахнув рукой. - Так вот ты где! А я гадала, куда ты могла деться.
Санди была слишком благоразумна и не стала тратить время на то, чтобы напомнить матери, что все это время стояла рядом.
- Приятно снова тебя видеть, мама, - жизнерадостно сказала она.
Санди поцеловала нежную щеку матери и взяла у стюардессы дорожную сумку. Руки ее матери были созданы для того, чтобы трепетать и выразительно жестикулировать, а не для таких повседневных вещей, как багаж.
Они расстались с летным экипажем, и теперь на долю Ричарда выпала участь расчищать Габриэле путь, а Санди быстро шла рядом, неся дорожную сумку матери. Габриэла сосредоточилась - с немалым успехом - на том, чтобы излучать как можно больше обаяния.
Они прошли прямо к выходу, не став дожидаться чемоданов Габриэлы. Санди уже договорилась, чтобы за багажом приехал кто-нибудь из работников студии. Лимузин ее отца с шофером за рулем ожидал их прямо у выхода. Габриэла поздоровалась с шофером, любезно ему кивнув. Она частенько забывала о дне рождения дочери, но зато прекрасно помнила имена и мелкие подробности жизни обслуживающего персонала, чтобы чаровать своих поклонников.
- Привет, Стэнли, как дела? И как ваша жена и малышка?
- Спасибо, обе здоровы. У маленькой вчера прорезался первый зуб.
- Какая умница! Ей ведь только около семи месяцев, правильно?
- На той неделе было шесть, мисс Барини.
- Еще лучше! Пожалуйста, передайте от меня жене самый теплый привет.
- Обязательно, мисс Барини. - Шофер открыл дверцу. - Очень приятно снова видеть вас в нашем городе, мисс Барини.
Габриэла очаровательно улыбнулась и села в изготовленный по специальному заказу "линкольн-континентал". Как только дверца захлопнулась, она откинулась на спинку сиденья, испустив откровенно усталый вздох. Санди посмотрела на бледное, чуть осунувшееся лицо матери и встревоженно закусила губу. Спектакль, только что сыгранный Габриэлой, потребовал от нее всей ее несгибаемой воли и напряжения почти всех сил.
Неожиданно в душе Санди поднялась волна жаркого гнева, который потряс ее своей силой и внезапностью. Прежде она никогда не признавалась себе, насколько ее задевает то, как ее мать предана роли Габриэлы Барини, кинозвезды с мировой славой.
- Хочешь выпить воды, мама? - спросила она. - В баре есть "Перрье".
Заметив, что голос ее звучит холодно, она мысленно удивилась, почему так мало кто догадывается, что это всего лишь маска. Чем более сильные эмоции она испытывала, тем острее ощущала необходимость спрятаться за личиной невозмутимости.
- Спасибо, - устало согласилась ее мать. - Совсем немного и безо льда.
Ричард явно встревоженно наблюдал за своей первой женой.
- Эти камни действительно тебя достали, я это вижу, Габриэла. Ты побелела как полотно.
Замечание было не из удачных. Габриэла заставила себя сесть прямо.
- Dio mio, Санди, что за глупости ты рассказывала обо мне отцу? сердито осведомилась она.
- Я сказала ему, что у тебя воспалился желчный пузырь, который надо удалить.
- А я говорила тебе, чтобы ты не произносила этих ужасных слов! Желчный пузырь - вот еще! Неужели у меня будут отняты последние крупицы собственного достоинства? По-итальянски это называется "vescica del fiele". Трудно сказать, какой язык более отвратителен.
- Мама, дело кончится тем, что если ты не займешься своим здоровьем, то потеряешь нечто более важное, нежели чувство собственного достоинства.
- Она права, Габриэла, - вставил Ричард. - Послушай, милочка, я знаю, что ты не любишь больниц, но здесь, в Калифорнии, среди хирургов есть несколько специалистов самой высшей квалификации. Они смогут справиться с твоей небольшой проблемой за какие-нибудь полчаса.
- Ха! Если у хирурга не соскользнет скальпель, а анестезиолог не заснет за своей аппаратурой!
Ричард взял стакан у Габриэлы из руки и поставил на специальный столик.
- Дорогая, ты ведешь себя неразумно. Анестезиологи во время работы не засыпают, а американские хирурги ежедневно выполняют тысячи операций. И только в крошечном, пренебрежимо малом проценте случаев происходит что-нибудь нехорошее.
Габриэла печально улыбнулась.
- Только одна женщина из многих миллионов бывает такой прекрасной, как я, и к тому же может играть. Я не слишком верю в статистику и всякие проценты, Ричард. Видишь ли, интересными всегда бывают исключения.
Ричард вздохнул, но Санди была благодарна отцу за то, что он так терпеливо пытается развеять опасения Габриэлы. Всю дорогу до отеля он держал ее за руку и старался ее уговорить.
- Но ты серьезно подумаешь над тем, что я тебе сказал? - спросил он, когда лимузин остановился у отеля "Бел Эйр".
- Конечно, я об этом подумаю, - ответила Габриэла. Она благодарно сжала Ричарду руку. - Я благодарна тебе за твои внимание и заботу, сказала она. - Может быть, я и соглашусь на операцию, как ты советуешь. Я не думаю, что смогу красиво стареть, так что, возможно, мне не судьба жить дольше.
