Выждав пару секунд, она лениво произнесла:
— Заткнись, — и обняла меня одной рукой.
Я ущипнул ее за сосок.
— Ой, — сказала она. — Осторожнее, я беременна.
— Хорошо, — я сообразил, что опять забыл об этом. Собственная забывчивость начинала меня удивлять. — Как ты себя чувствуешь?
Она посмотрела на меня с выражением святой девы на лице.
— Нормально. Немного подташнивает.
— Слушай, — сказал я, встал и вышел в большую комнату. — Давай я тебе что-нибудь сделаю. Имбирного чаю хочешь? — Я зачерпнул из раковины желтоватой, маслянистой на вид воды и поморщился.
— Чаю, пожалуйста. Чайного чаю.
— Понятно, никаких лесбийских глупостей. Приличная доза настоящего танина — и снова в койку.
Я отправился на работу, холод сковал ступни, как только я вышел из дому. Поднял воротник куртки, на душе было хорошо, и такая мелочь, как плохая погода, не могла испортить мне настроение. В офис я пришел намного раньше, чем всегда, поэтому, чтобы коллеги прочувствовали необычность этого явления, стал предлагать всем разные напитки, пока шел на свое рабочее место. Сел за компьютер. Мне нужно было «причесать» пять рецензий и продолжить боевые действия с одним журналистом, пописывающим для нашей газеты, которого я терпеть не мог, но вместо этого первым делом заглянул в почтовый ящик. От Сильвии Лавинь сообщений не было. Я удивился. Нажал на «Читать сообщения» и еще раз внимательно просмотрел адреса всех принятых файлов. Ничего. Ни одного из ее странных, глубокомысленных писем. Не было и статьи. Я решил не задумываться по этому поводу, но тогда нужно было как-то отвлечься, поэтому я поднял телефонную трубку и набрал номер МакДары, который на своей работе, приносящей в пять раз большую, чем у меня, зарплату, торчал уже минимум три часа.
— Мак, — сказал я. — Мне скучно. Какие у тебя сегодня новости?
— Ничего. Она не всегда может говорить. — В трубке были слышны телефонные звонки и крики трейдеров.
— МакДара, сейчас для нормальных людей все еще раннее утро, — я махнул рукой приятелю из раздела искусства, который вошел в офис. В курилку вошла коллега, и мне захотелось встать и пойти за ней, поговорить о чем-нибудь. Все что угодно, лишь бы не сидеть здесь и не заниматься работой.
— Она часто не может много разговаривать из-за него.
— Ах, да, — согласился я.
— Из-за этого козла. Ублюдка, — прошипел он.
— Но у тебя же у самого есть девушка, дубина ты, — сказал я и засмеялся.
— Да, — мрачно буркнул МакДара.
Но вдруг ситуация, в которую он угодил, перестала казаться мне такой уж забавной. Что, если он потеряет в общем-то неплохую девушку Катрин, после чего начнет жалеть, что оказался таким идиотом, вспугнет своим одиночеством старую замужнюю Таинственную Женщину, потом пройдет через этап заливания жалости к себе алкоголем, отколется от нашей группы, в конце концов встретит какую-нибудь женщину, которая никому из нас не понравится, и проведет остаток жизни в раскаянии? Впрочем, гадать было бесполезно.
— Кто ее муж?
— Не знаю… Я не хочу слишком глубоко влезать в ее жизнь Она, в свою очередь, не спрашивает о Катрин. У нас такое молчаливое согласие.
— А как вообще выглядит эта цыпа? Ты мне никогда не рассказывал.
— О, она как… — он издал восхищенный стон. — Хотя нет. Но… да. Немного худовата, правда.
— Очень четко выразился, как всегда. — Редактор, которого я не заметил, положил передо мной на стол лист корректуры.
— Она даже… она даже не в моем вкусе, понимаешь? Совершенно. Но… блин, она держит меня за мозги, за яйца, за кишки, не знаю, за что еще.
— И чем это все закончится? — спросил я, вертя в пальцах ручку. Страница передо мной была вся в редакторских исправлениях.
— Знал бы я! — невнятно пробормотал он и закашлял. По звукам я догадался, что он достает из пачки очередную сигарету. — Ты, наверное, считаешь меня идиотом, да, Ферон? — трагическим голосом спросил он. Не дождавшись ответа, добавил: — Да, я идиот. Но… она так прекрасна. Хотя нет, она совершенно не прекрасна. Нет, прекрасна. Она пылкая, она холодная. Она…
— Замужняя женщина, которая пышет то жаром, то холодом, все понятно. Но ведь она не одна такая, правда же, МакДи? Сегодня с ней на контакт не выходить, — отрезал я, роль вершителя судеб мне давалась без труда.
— Ну ты гад!
Я рассмеялся и положил трубку. Мне пришло три новых сообщения. Быстро просмотрел их — это были Рен и пара начинающих литераторов с предложениями о сотрудничестве.
Я представил себя со стороны: возбужденный и неуверенный человек, готовый броситься по вечерней улице, с взволнованно бьющимся сердцем. Мне на ум пришли строки какого-то смутно знакомого стихотворения:
Когда по улицам идешь,
Никто тебя не признает.
Никто… не взглянет на ковер
и золотой, и алый,
Который топчешь ты,
когда проходишь,
Несуществующий ковер[26].
Пришло еще одно сообщение. Кликнул по нему. Не от нее.
Начал было сам ей писать, но остановился. Отредактировал половину рецензии. Плюнул на работу и вернулся к письму. «Ты где?» — написал я.
К полудню ответа так и не пришло. Несколько недель назад я то и дело случайно встречался с этой женщиной. Тогда она присылала мне списки книг, достойных, по ее мнению, того, чтобы написать на них рецензии. Она явно шерстила все доступные книжные каталоги и просто выбирала из них подходящих авторов. Такой халтурный метод работы как-то не вязался с образом ученого-отшельника. Постепенно мы стали обмениваться электронными письмами регулярно и часто.
По-прежнему ни ответа, ни привета. Я ждал. Что со мной такое? Может быть, мне не хватает работы? Нет, корректуры, с которыми нужно было работать, накапливались; названивали писатели, обеспокоенные судьбой своих рецензий, к работе над недельными страницами я едва приступил. Мне казалось, что я медленно схожу с ума. Пришло новое сообщение. На нем было ее имя. Кликнул по нему.
«Только что, глядя на экран, я услышала твой голос. Ты, может быть, удивишься, но сегодня ночью я видела тебя во сне, хоть мы так давно не встречались. Мне приснилось, что ты мелькнул где-то рядом, но когда я подняла глаза, тебя уже не было. Где ты прятался?
Я совершенно запуталась… Мне нужно было поработать, и я только сейчас освободилась, не успела ни одеться как следует, ни поесть. Похоже, сейчас день… Надеюсь, у тебя все хорошо.
Целую, Сильвия».
В воображении зазвучал знакомый хрипловатый голос, как всегда, немного официальный и с едва заметным акцентом, мне ужасно захотелось услышать ее голос на самом деле, увидеть ее бледное простое лицо. Вдруг вспыхнуло страстное желание встретиться с ней, хотя я и сам не понимал, с какой целью.
С одного из соседних рабочих столов раздался смех, несколько голосов его поддержали. Зазвонил мой телефон. Я не стал снимать трубку, пусть поработает моя голосовая почта.
Нашел номер ее телефона и торопливым движением набрал. Посмотрел на целый ворох писем и пресс-релизов, которые пришли с сегодняшней почтой. Я не мог представить, что в оставшееся время найду в себе силы нормально работать, если сперва не увижу ее. У меня возникло такое чувство, что мне во что бы то ни стало нужно удовлетворить эту странную потребность, очень похожую на сильнейшее любопытство. Я твердой рукой прижимал к уху трубку, каждый гудок, прерываемый гремящей паузой, затягивавшейся на минуты, был испытанием на прочность моих нервов. Я напомнил себе, что могу бросить трубку в любую минуту.
Она ответила.
— Привет, это Ричард Ферон. Привет. Слушай, не хочешь со мной позавтракать? — сбивчиво затараторил я. Потом кашлянул, со стороны я, наверное, выглядел полным идиотом.
Она помолчала немного.
— А не слишком ли поздно для завтрака?
— А я еще не завтракал. И ты написала, что сама ничего не ела. Если ты сейчас придешь, мы могли бы вместе позавтракать.
— Я не могу, — ответила она.
— Почему?
— Мне нельзя, тут кое-кто…
— Но почему?
Она замолчала.
— Мы же с тобой никогда нормально не разговариваем, — сказал я. — Общаемся только по электронке. Это уже становится смешным.
— Правда? — быстро спросила она.
— Мне так кажется.
— Ну, вообще-то я могу зайти ненадолго. Но у меня много работы.
— Пишешь отзывы?
— Я не… в общем, да, — смутилась она.
— Для кого? — удивился я. — Для кого-то другого?
— Понимаешь…
— Вот гады!
Она засмеялась.
— Они не имеют права. Пиши для меня.
— Я очень занята, — повторила она.
— Занята? — вскричал я. — Это же я тебя открыл, забыла? Прояви благодарность! За сколько ты сюда доберешься? — спросил я, не спуская паров. — Пятнадцать минут хватит?
